Никогда раньше Горохов не думал о самоубийстве, а сейчас вдруг должен был решать, какой поступок он может совершить: убить себя или другого человека. Инстинкт самосохранения запрещает причинять себе вред, но некоторые люди отравляются, вешаются, топятся и тому подобное. Они, очевидно, пребывают в состоянии безысходности, причём безысходности, засевшей в голове, и, желая освободиться от мук, совершают самоубийство. Наверное, вышеназванный инстинкт просто подавляется отчаянным состоянием человека, и поэтому допускает подобное. - Выходит, нужно только убить тебя, и всем планам конец? – начал снова Вадим. - Верно, но ты сам знаешь, что подобное совершить не так уж легко. Эти ребята постоянно следят за нами и не допускают возможности самоубийства или убийства. Они будут заботиться о нас как можно лучше, чтобы мы прожили как можно дольше. Пока мы живём, они будут искать «Лёд из ада», а его найти очень сложно. Насколько я могу судить, эта вещь находится хоть и на Земле, но она отнюдь не для всех видима. Ты видел «белорусов», заметил их глаза? - О, да. Страшные у них глаза и неестественные. - Они были приспособлены для поиска «Льда из ада». В КГБ считают, что таким способом они смогут отыскать и нужный им лёд, и саму Смерть, хотя последнюю найти не сложно. - Тогда давай возьмёмся за нарушение их планов серьёзно и добьёмся успеха. - Такой подход мне нравится, - удивившись, весело произнёс Матвеевич. - Для начала нужно избавиться от этих ремней, - заёрзал Горохов по своей кровати, пытаясь освободить руки. И так пошли дни. Солнце всходило и заходило, а пленные не могли добиться успеха. Вадим измучился мыслями. Он думал обо всём, но в основном о побеге и последствиях бессмертия, если КГБ добьется успеха. Он оброс бородой и чувствовал себя с каждым днём угнетённей и беспомощней. Мыли пленников раз в неделю, привязав в специальной душевой, чтобы они не могли ничего предпринять против воли стражи. Всех изредка брили специальными бритвами, которыми невозможно поранить. Также существовала в комплексе комната, где ухаживали за мозолями и воспалениями, возникшими от трения ремней о кожу. Ремни тоже меняли время от времени. За месяц, проведённый в плену, Горохов изменился. Он стал грубее, и мысли теперь не отпускали его. Вежливо он относился только к Ефимову, остальных старался не замечать или презирал открыто и спокойно. Он стал вести себя, как пойманный зверь, который потерял всё, что имел когда-то, и не обладал никакой целью больше. Хотя, нет, у Вадима была цель, но он о ней никому не рассказывал. С Игорем Матвеевичем они приняли решение: если кто-нибудь из них освободится от ремней, то покончит с собой, если же они будут в это время вместе, то Горохов должен был убить Ефимова. «Белорусы» посещали пленников редко. Они это делали лишь для добычи информации, которой, по их мнению, те владели. Этот квартет не заботился о невольном населении этого секретного комплекса, он искал то, что, по мнению Вадима, не должен был найти ни один человек или нечеловек никогда. Непонятно, почему Номер Один зашёл к Горохову в то время, когда тот был в одиночной комнате пристёгнутый к стене, но это был шанс для измученного пленника, и он решил использовать его. Вадим был наслышан о том, что предводитель «белорусов» был человеком вспыльчивым, а особенно он не переносил, когда к нему относятся неуважительно. Среди заключённых ходил слух, что однажды Номер Один во время одной вылазки разорвал в клочья здоровенного быка только потому, что тот, будто бы, не обращая на него внимания, прошёл мимо, лениво пожёвывая траву. - Я хочу знать, кому ты рассказывал о том, что видел в тупике у своего дома? - просто произнёс он своим обычным повелительным тоном. Программист проигнорировал его и молча стоял, даже не подняв глаз. – Я хочу знать, кому ты рассказывал о том, что видел в тупике у своего дома? - повторил громче «белорус». Вадим шевельнулся, но только для того, чтобы показать, что он бодр. – Похоже, ты не хочешь со мной разговаривать, - кинул злобно Номер Один, начиная шагать из стороны в сторону, - но это поправимо. Пленник выждал минуту, чтобы не каждое его движение происходило в ответ на фразу спецагента, и когда тот в очередной раз повернулся к нему, он многозначительно зевнул. Именно это оборвало сдержанность серебристого предводителя. - Ты... – чуть ли не зарычал он, схватив Вадима за горло. Его ярко-зелёные глаза светились слабым ядовитым светом. – Раздавлю, как слизняка. - Что тебя держит? – Горохов поднял лицо и нагло бросил безбоязненный взгляд на «белоруса». – Или ты боишься связанного человека? Взбешённая физиономия Номера Один отпрянула назад, казалось, сам он залил своей силой всю комнату. Тело его напряглось, и гнев струился из изменённых глаз. Словно молния мелькнула его рука, которая показалась Вадиму совсем не такой, какой была обычно, затем звук удара и... тьма. Пленник приоткрыл глаза, сомкнутые рефлексом. Правое плечо было засыпано мелкими бетонными камешками и пылью. Перед ним спокойно стоял главный «белорус», и на лице его застыла улыбка. Рука имела свой обычный вид, и лишь углубление в бетонной стене, у которой стоял Вадим, говорило о произошедшем. - А ты хорош, - произнёс всё с той же улыбкой Номер Один, прежде чем его собеседник успел собраться с мыслями. – Тебе почти удалось заставить меня забыть свои обязанности. Я знаю, чего ты хотел добиться, но, увы. Хорошо сыграл спокойного, желая стать покойником, но сердце твоё предало тебя. Я вижу твоё сердце, колотящееся слишком быстро, чтобы быть безразличным, и лёгкие, которые хотят больше воздуха, но ты стараешься удержать их движение, я вижу повышенный адреналин в твоей крови и страх там глубоко в твоих глазах. Может быть, ты и думал, что я не смогу удержать себя под контролем, но это ещё не говорит о том, что я убью тебя, следуя примитивному инстинкту. Ну, будь здоров! - Проклятье! – воскликнул Горохов, когда посетитель оставил его одного. – Хитрый парень. В одиночестве он провёл ещё два дня. Это было наказание за его дерзость. Два дня стоя, не имея возможности пошевелиться – это кошмар, и Вадим понял это. Когда время мук истекло, он упал на пол и согнулся в три погибели, наслаждаясь изменённым положением. Почти три дня в позе распятого Христа сказались на его поведении. Он перестал вызывающе относиться к охране, боясь подобных последствий, но от цели всё же не отказался. Когда Горохова в первый раз после этого происшествия вывели в зал для прогулки, все, кто там был, хлопали в ладоши, приветствуя его смелый поступок, слух о котором разнёсся по комплексу довольно быстро. Даже всегда хмурый Чен Цзинь дружески кивнул головой, показывая своё уважение. Говорили, что Номер Один был в гневе, после этого происшествия и чуть не подрался со своими ребятами. А сейчас, услышал кто-то у охраны, он уехал на встречу с начальством. - Это было неплохо, - высказал своё мнение Ефимов. – Жаль, что он сдержался, – он усмехнулся. – Знаешь, если бы такие слова я сказал кому-нибудь в нормальной обстановке, то, наверное, получил бы удар в ответ. - К сожалению, это не так. Я имею в виду обстановку. Уже не могу больше выносить эту жизнь в плену. Как ты прожил так несколько лет? - Со временем ко всему привыкаешь, потом это не чувствуется так сильно, как в первые дни. Тело приспособляется к установленному режиму, правда, живёшь, будто в полусне. - Я уже заметил, - подтвердил Вадим, ворочая руками, пытаясь освободиться. Пленники тихо переговаривались между собой ещё долго, и Горохов узнал ещё некоторые выводы своего товарища, касающиеся Смерти, точнее это были выводы убитых ангелов, оставивших свои мысли на грубых стенах пещеры. Он услышал теорию о том, что Смерть появилась после убийства Авеля, и, возможно, она является мутированной душой Авеля. Будучи учёным, Ефимов размышлял, как таковой. Он исходил из того, что ничто не появляется ни из чего, то есть в процессе преобразования материи происходят новые материи. Вероятно, Смерть питается силой души для того, чтобы компенсировать какие-нибудь недостатки, появившиеся при превращении души Авеля. Она использует оружие Бога по-своему, но явно не по изначальному предназначению. Может быть, поэтому-то Смерть и обладает такой властью. - 5 - К вечеру этого же дня, по крайней мере, так думал Горохов, за ним снова пришли и увели в то крыло комплекса, в котором программист никогда раньше не бывал. В маленькой комнатке, куда его ввели, возвышался стеклянный цилиндр. Он начинался от пола и упирался в потолок. В цилиндре имелось три круглых отверстия, и Вадим сразу понял для чего. Его раздели донага и поместили в эту прозрачную камеру, руки и голову просунули в вышеназванные отверстия, закрепив так, что пленник не мог их освободить. Когда всё было сделано, охрана удалилась. Серёга, на этот раз сопровождавший Горохова, прежде чем выйти, остановился и с усмешкой, скрывающейся под серьёзной личиной, сказал: - Твоё поведение тебя ещё загубит, дорогой мой человек. Вадим лишь бросил презрительный взгляд в ответ уходящему парню. Он сразу сообразил, о чём говорил Серёга. Очевидно, Номер Один хотел наказать его за дерзкое поведение. Долго ждать не пришлось. Сверху послышалось какое-то движение, и вода хлынула оттуда, быстро наполняя цилиндр. Если бы голова Горохова находилась внутри, то пленник утонул бы, потому что стеклянный сосуд, в котором он был заперт, превратился в аквариум. Вода оказалась не ледяной, но довольно холодной, и через несколько минут программист затрясся. Бедняга посинел от долгого пребывания в прохладе, о которой мечтали люди пустыни. Он провёл около часа в воде, затем она покинула цилиндр через отверстие в полу. Вадим не успел обсохнуть, после такого неприятного душа, как вошёл «белорус». Это был Номер Два, насколько помнил программист. - Знаешь, кто это? – спросил он, показывая пленнику маленькую стеклянную баночку. - Комар, - просто ответил тот, рассмотрев в ней насекомое. - Это особенное орудие пытки. Мы проверили его на возможные болезни – он чист и голоден, а ты будешь его пищей в следующие несколько часов. «Белорус» впустил насекомое внутрь цилиндра и удалился. Что произошло потом, наверное, может показаться смешным, но кто не согласится с мнением Номера Два? Комар отведал крови человеческой на спине Горохова, на руках, на ногах и ещё в некоторых местах. В мыслях Вадим ругался и проклинал всё, на чём свет стоит. Раньше он знал комариные укусы только до того момента, пока рука не раздавливала наглое насекомое, посмевшее опробовать кровь человека. Теперь он познакомился с полной процедурой добычи пищи комаром, причём неоднократно. Как это неприятно, когда не можешь ничего сделать против раздражения кожи в месте укуса, Горохов тоже узнал. Почесать там, где чешется – естественное явление, но когда это неосуществимо... Можно себе представить мучения Вадима в те часы. Однако время прошло, и комара удалили всё той же водой, повторив прежнюю процедуру. Облегчение не пришло сразу, но постепенно кожа справлялась с последствиями необычной пытки. Пленник почувствовал себя лучше и принял решение во что бы то ни стало покинуть это место поскорее. Хватит с него, надо выбираться отсюда. Легко решиться на действие, а вот совершить это действие гораздо сложнее, а когда тело противиться невыносимо. Вадим размахнулся и ударил что было силы коленом по стеклу перед собой. Послышался глухой звук, боль пронзила ногу, но стекло не подалось. Он размахнулся ещё раз и повторил удар, но ничего не изменилось. Бедолага стал молотить ногой по своей прозрачной камере, сколько было сил. Колено посинело и противилось, но он упорно продолжал бить в стекло. Много мучений принесла Горохову эта борьба, но вот послышался лёгкий треск. Бездушный противник сдавался. Ещё немного, и стекло было разбито. Осколки посыпались на пол, на пути вниз они резали Вадима, который, освободившись, и сам упал. Цилиндр, держащий его, потрескался и грозил в любой момент рухнуть на истекающего кровью человека, который едва смог подняться и проковылять к двери. Комната была не заперта, очевидно, потому что никто не расчитывал на использование её пленниками. Правая нога волоклась за хозяином в коридор. Колено опухло и причиняло невыносимую боль, от которой программист тихо стонал, но продолжал двигаться вперёд. Он прошёл почти весь путь до комнаты Ефимова и только тогда заметил, что на своём пути не заметил никого из охраны, да и никто не заметил его. Это странное явление заставило задуматься и привело к выводу, к которому Вадим не знал, как относиться. Да, он хотел, чтобы это оказалось правдой, но вовсе не был рад этому, хотя и не опечалился. Боль ещё слишком сильно била в его отупевший от пыток рассудок, и всё будто бы снилось, однако было явью. Отворив дверь, Горохов вошёл и увидел Игоря, который безжизненно лежал на бетонном полу комнаты. Приблизившись, Вадим убедился в том, что его друг мёртв, причём уже некоторое время. Так вот почему никто не пытался остановить его. Очевидно, Смерть узнала планы заговорщиков. Огромный поток мыслей нахлынул на свободного пленника, но быстро покинул его. Он был ещё сильно измучен, чтобы осознать суть всего произошедшего, поэтому решил сначала обойти весь комплекс и найти других выживших, если таковые были. - Почему нет доклада, которого я жду? – спросил недовольным тоном невысокий полный человек лет пятидесяти в чёрном выглаженном костюме, сидя в своём скромном кабинете, по виду которого трудно было сказать, что в нём находится главная личность секретного проекта «Лёд из ада». - Его ещё не доставили с базы, Виталий Генадьевич, - виновато отозвалась из телефона молоденькая секретарша. - Так свяжитесь с ними, скажите, пусть поторопятся! - Уже сделала, никто не отвечает. - Как никто?! – удивился полный мужчина. – Ладно, пока не прибудет человек с докладом, меня не беспокоить. - Хорошо, Виталий Генадьевич. Начальник проекта, ведомого КГБ, откинулся на спинку кресла и на мгновение прикрыл глаза, а, открыв, тут же вскочил, потому что в кабинете вдруг стало темнеть. По стенам, с потолка, из пола потекло что-то чёрное, густое, словно смола. Оно поглотило шторы, люстру, стулья. Испуганный Виталий Генадьевич взобрался на стол, но и стол вскоре оказался окутанным этой чёрной массой. Он пытался позвать секретаршу, но никто не отвечал. Шеф заговорщиков соскочил со стола, когда тот почти окутала неизвестная масса на последний, ещё не покрытый «смолой» стул, но тот не выдержал его тяжести и Виталий Генадьевич повалился на пол. Чернота будто бы отступила от того места, куда он упал, но теперь снова начала наступать. Начальник КГБ вскочил на ноги, и его ботинки увязли в чёрной материи. Он не мог сделать и шаг. Душу пронзила паника, крик хотел вырваться из груди, но ни звука не покинуло её. Вдруг посреди комнаты стало что-то вырастать, прямо из пола. Виталий Генадьевич смог разобрать, что это был длинный плащ с большим капюшоном, который сливался с чёрной массой, и, несмотря на то что даже стёкла в окнах почернели, они всё-таки пропускали тусклый свет, с помощью которого можно было разглядеть фигуру необычного посетителя. Это было... будто бы статуя с опущенной головой и руками, утопающими в рукавах другой руки, скрещённых посередине. Начальник «Льда из ада» был словно заколдован. Он не мог шевелиться. Его пронзил ужасный страх. Сердце то с невыносимой частотой билось, то замирало, будто скованное холодом. Он начал соображать и пришёл к выводу: перед ним то, что должно было стать его жертвой. - Ты Смерть? – спросил он дрожащим, еле слышным голосом. Горохов ковылял по коридорам секретного комплекса в поисках других пленников. Неожиданно для самого себя он вспомнил конец своего последнего разговора с Игорем. Тогда он не осознал точный смысл слов, но сейчас они непроизвольно всплыли в его голове и зазвучали тихим голосом Ефимова: «Обычно человек находится без сознания, когда наступает смерть. В это время душа прерывает все контакты к телу. Она, можно сказать, находится «на выходе», когда Смерть её забирает. Если же Смерть решит вытащить душу из живого человека, когда та ещё вращена в тело, этот процесс производит такую боль, что даже в аду дьяволу мурашки по коже пробегутся, если она, конечно, у него есть. Обычно, при сильной боли мозг «тупеет», и тогда человек не чувствует тех мучений, которым подвергается его тело, но в подобном случае этого не происходит. Так Смерть мстит своим врагам». В кабинете Виталия Генадьевича опять посветлело и существо, стоящее посреди комнаты пропало. Вместо чёрного цвета всё было покрыто теперь багряным месивом. Никто и никогда не узнал о происшедшем втайне при влиянии сил, существование или отсутствие которых всегда будет преследовать людей и заботить головы мудрейших и глупейших. То, что случилось с Гороховым, навсегда осталось его секретом. ПроЕникс - Помнишь, Саня, десять лет назад… Помнишь, что произошло? - Конечно, помню. Он тогда просил помочь ему. Он нас просил, Игорь. - Да что мы могли сделать? Нам по десять было. Четвёртый класс нас ещё только ждал. - А как его поймали, помнишь?