Вадим хотел ещё что-то спросить и уже открыл было рот, но в этот самый момент щёлкнул замок, и дверь, которая находилась вне зоны обозрения программиста, со скрипом отворилась. Кто-то вошёл и приближался. Горохов не мог видеть его, но прекрасно слышал тихие, чёткие шаги на гладком бетонном полу. - Здравствуйте, Игорь Матвеевич, и вы, Вадим Сергеевич! - приветствовал пленников молодой парень, держащий в руках четыре пол-литровых тюбика из мягкой пластмассы. – Надеюсь, вы проголодались. Я принёс вам кое-что очень вкусное. - Я не голоден, - воспротивился бывший лектор. – Не пихай мне эту штуковину в рот. - Мне не хочется верить, что вы больше предпочитаете пищу посредством ввода через вену, - мягко, но с противной ноткой в голосе произнёс парень. - Ну, ладно, - с неохотой сдался этому шантажу Матвеевич. – Давай сюда. Вадим внимательно наблюдал за происходящим. Его любопытство ко всему проекту, о котором начал рассказывать сосед по комнате, возросло неимоверно, и программист не мог дождаться момента, когда содержимое двух его тюбиков кончится, а парень уйдёт. - Кто это был? – спросил Вадим, когда кормилец, наконец, запер за собой дверь. - Серёга. Он хочет стать Номером Пять в группе «белорусов», но ему не хватает пока квалификации, поэтому он ухаживает за пленными, вроде нас. - А, что есть ещё пленные? - Некоторых ты даже знаешь: Мохнатый, Чен Цзинь, американские агенты, шахтёры, откопавшие пещеру, все они здесь. Есть также один священник. Кто-то исповедался ему о сверхсекретном проекте, а «белорусы» его нашли и приволокли сюда, как и остальных. Он какое-то время лежал здесь, на твоём месте, прежде чем я сбежал. - Ты ему рассказал о надписях пещеры? Уверен, они его заинтересовали бы. - Конечно. Я всем говорю об этом, потому что, чем больше людей знают о проекте, тем труднее КГБ добиться успеха. Знаешь, что он мне ответил? – Вадим пожал плечами. – Он возмутился: «Господь нас создал по образу и подобию своему. Он сотворил нас и наделил добром. Мы являемся его непокорными, но любимыми детьми. Всевышний всемогущ, он не способен на войну против чего-либо, он может только любить». Думаю, если Всевышний способен только любить, то он уже не всемогущ, разве не так? Я ему сказал, что он не знает, о чём говорит, что не осознаёт всего, – произошла короткая пауза. – Я могу только добавить, что борьба Добра и Зла происходит на уровне, лежащем за пределами нашего понимания и восприятия всего окружающего. Нашим пониманием значения слова война можно просто более-менее определить это противостояние двух сил. Я не знаю, сколько пространственных и временных – или ещё там каких – измерений охвачено этой войной, но благодаря Смерти наши три измерения и время вышли из этого числа. Если смотреть согласно моей точке зрения, мы имеем дело с внеземными силами, противоборствующими между собой, к тому же породившими нашу планету и религию на ней. И КГБ и религия в какой-то мере правы в описании этих двух сторон, но не осознают или не хотят осознавать их настоящие намерения. Что касается нашего определения Бога и Дьявола, это не должно быть правдой только потому, что в это верит множество людей на протяжении уже скольких сотен поколений. – Игорь Матвеевич отвлёкся от разговора и закопошился правой рукой в ремне, держащим её. Вадим не мог видеть, что он делает. – Ну-у, вот. – Игорю удалось освободить руку с помощью какого-то предмета, который тот, очевидно, спрятал заранее от охраны. Он быстро подошёл к программисту и освободил его от ремней. – Вадим, ты должен убить меня! - с непоколебимой серьёзностью сказал он. – Это единственный способ, который существует, чтобы разрушить все их планы и спасти человечество. - Нет, - возразил Горохов, делая шаг назад. – Я и не подумаю убивать тебя. - Ты должен. К счастью, это можно сделать практически везде. Быстрей, у нас мало времени, – лектор был ужасно возбуждён и торопил Вадима совершить убийство, от которого тот категорически отказывался. – Возьми, да ударь мою голову о пол. Пол бетонный, поэтому при достаточно сильном ударе я буду мёртв через пару секунд. Обещаю, что ничего не почувствую и не буду винить тебя. В коридоре послышались быстрые шаги. Кто-то спешил к двери. - Я уверен, есть другой выход... – Горохов растерялся в своих собственных мыслях и не знал, что делать. - Не двигаться! – воскликнул повелительный голос, когда дверь с шумом распахнулась, и вбежали «белорусы». - Глупец, - произнёс Матвеевич, взглянув на программиста так, что тот сразу почувствовал себя предателем. - Спасибо, Вадим Сергеевич, - сказал Номер Один. – Вы правильно поступили, вы сохранили жизнь человека. Игорь Матвеевич страдает своеобразной психической дестабилизацией. Он рассказывает всем о скором конце мира, но вы, наверняка, уже знаете об этом. - Не верь им, Вадим, - вмешался тут же лектор. – Они хотят уничтожить мою правдоподобность в твоих глазах. Больше не произнеся ни слова, «белорусы» вернули пленников на прежние места и вышли. Когда всё стихло, Горохов задумался. Он хотел, прежде всего, навести порядок в собственных мыслях, чтобы понять происходящее вокруг него. Для него ясно было то, что Игорю Матвеевичу он доверял больше, чем КГБ, но и это ещё не говорило о том, что тот знал правду. Да, Матвеевич был уверен в своей правоте и уже неоднократно пытался покончить с собой ради неё. - Ты собирался ответить на мой вопрос, - произнёс тихо Вадим, освобождаясь от своей задумчивости. - Ты ещё ничего не понял, не так ли? – этот вопрос последовал не сразу, но попал прямо в точку. - Скорее всего, так, - ответил программист. - Как ты думаешь, почему они держат всех в плену и не дают никому умереть? Почему они не убивают своих соперников и свидетелей, как ты, ведь это гораздо проще? – Горохов пожал плечами, хотя лёжа это было не очень удобно. – Я тебе говорил, что Смерть питается душами или, точнее, их силой. Когда душа попадает к ней, она узнаёт абсолютно всё о человеке, владевшим ей. Если умрёт кто-нибудь из нас, то есть знающих намерения КГБ и других пленить её с помощью «Льда из ада», Смерть предотвратит эту попытку. - Значит, ты хочешь умереть, чтобы предупредить Смерть?! - Да. - Но, наверняка, существует другой способ сделать это. - Я не думаю. Смерть не убивает людей, как ты знаешь, она лишь забирает их души, делая смерть возможной. Она не присутствует в нашем измерении и не интересуется нашими проблемами. Единственное, что ей нужно – это собственное существование и души, гарантирующие его. Однако если она узнает о планах КГБ, то наверняка заявится к нам на Землю, чтобы поквитаться с заговорщиками. Извини, что отвлёкся, но это нужно было сказать. А теперь я отвечу на твой вопрос. Ты хотел знать, насколько мир изменится, если Смерть будет закована и не будет ни Бога, ни Дьявола. Предположим, такое время наступит. Когда не будет Смерти, души перестанут покидать тела человеческие, но это ещё не говорит о том, что люди станут неуязвимы. Пойми, наконец, что страх перед смертью исчезнет, и это приведёт к тому, что люди перестанут бояться кого-нибудь убить. Например, у тебя есть недруг, которому ты с удовольствием всадил бы пулю в лоб, но до сих пор боялся лишить человека жизни, и поэтому держал себя в руках. Теперь ты сможешь это сделать и не убить его. Смерти не будет, но всё остальное останется и этот твой враг, получив полю в голову, не умрёт, а сойдёт с ума от раны и боли. Он, наверняка, отомстит, если будет в состоянии это сделать. Что же касается катастроф планетарного масштаба. Какой террорист, имеющий в своём арсенале биологическое или ядерное оружие, будет медлить с нажатием на кнопку, пускающую его в ход? Скажу тебе сразу, на планете будет царить хаос, которого ещё никогда не было в истории человечества. Вторая мировая война покажется детской шалостью по сравнению с этим. - Я уверен, мы найдём способ контролировать этот хаос. - Ты знаешь людей, болеющих раком, СПИДом, у кого язва или ещё что-нибудь в этом роде? Представь себе язвенника, который вынужден бесконечно мучиться и быть свидетелем, как его тело разъедает болезнь. Представь себе утопленника, который оказался на дне океана, по какой причине – не важно. Он не сможет умереть и будет бесконечно лежать в морской холодной воде, он будет заключённым в собственном теле, чувствовать, как оно разбухает, как его поедают микроорганизмы, как они вгрызаются в глаза, залезают внутрь, плавают в воде, попавшей в лёгкие. Он будет заперт во тьме и не сможет выбраться из неё, он будет сходить с ума, и никто не поможет ему. Таких примеров существует немыслимое множество. Смерть – это последний выход, когда нет больше надежды на жизнь, имеющую основой постоянное движение без постоянной боли. В наших мозгах слишком укоренилось представление о Смерти, являющейся чем-то злым, но это не так. Смерть нейтральна, пока не затронуты её интересы. - 4 - Дверь со скрипом отворилась, и вошли восемь человек. Они принесли с собой несколько крепких ремней, и лишь только двое из них держали в руках электропистолеты, остальные были безоружны. Двое освободили Вадима, двое других Игоря Матвеевича, остальные четверо стояли на некотором отдалении для обеспечения безопасности, чтобы вовремя предотвратить любую попытку сопротивления. Горохов молча наблюдал за тем, что делают эти люди, и не сопротивлялся, когда его подняли и связали принесёнными ремнями. Лектор также не стал противиться желаниям охраны, а лишь с раздражённым выражением лица перебрасывал такой же взгляд с одного на другого. Когда оба пленника стояли связанные по рукам и ремнями прикреплённые к охранникам, их повели прочь из комнаты. - Куда нас ведут? – поинтересовался Вадим, минуя дверь, открывающую путь в коридор, уходящий вправо. - На прогулку, - ответил Игорь. - На прогулку?! – удивился программист. - Совершенно верно. Они ведь хотят, чтобы мы жили долго, а без движения это вряд ли осуществимо. Как ты думаешь, долго бы мы прожили привязанными к койке, когда можно пошевелить только головой. Наши мышцы бы атрофировались, и органы перестали бы работать, как следует. Представь, каким бы я был, если бы лежал без движения с самого начала этого проекта. - Понятно. Спустя пять минут ходу по коридорам секретного комплекса, пришли в большой зал, разделённый на несколько частей прозрачными пластиковыми стенами в три метра высотой, но не достигающими потолка, наверное, для того, чтобы заключённые могли переговариваться между собой. Охранники втолкнули своих подопечных в два соседствующих друг с другом отсека и удалились, заперев за собой дверь. Внутри оказалось довольно уютно. Пол был обит мягким материалом так же, как и стена, где находился вход. Три остальных стены были пластиковыми и, как выяснилось, оказались непробиваемыми. Воздух в зале был на редкость свеж, и чувствовался лёгкий ветерок, искусственно создаваемый спрятанными вентиляторами. - И это всё они сделали для нас? – спросил Горохов, меряя свой «загон». - Да, - ответил Матвеевич, – они на многое готовы, лишь бы их план осуществился. - Да, здесь достаточно места на просторную трёхкомнатную квартиру, - воскликнул Вадим, закончив подсчёт квадратных метров своей прогулочной площади. Постояв какое-то время молча, он продолжил: - Знаешь, я ведь до сих пор не знаю твоей фамилии. - Ефимов. Только что она тебе даст? Какое-то время они не разговаривали, и Горохов знакомился с обстановкой в зале, в то время, как Игорь сидел в углу своей «трёхкомнатной квартиры» и о чём-то думал. В нескольких таких же ограждениях расхаживали и другие люди. Вадим не был знаком с большинством из них, но китайца и агентов ЦРУ он узнал сразу. Они с недовольными физиономиями ходили от стены к стене. Американцы изредка перебрасывались словами явно на английском, а Чен Цзинь, заметив программиста, около минуты пристально смотрел на него, затем уселся, скрестив ноги, и закрыл глаза. Горохов ещё немного понаблюдал за ним и понял, что он медитирует. - Что ты скажешь про всё это? – вдруг спросил Матвеевич. - Хорошо придумали. Отсюда не убежишь... - Я не это имел ввиду. - А что же? - Как ты относишься к тому, что я тебе изложил, и как намерен поступать, то есть, какую сторону займёшь? - Ты должен понять, весь твой рассказ звучит очень нереально, чтобы быть правдой, но я не могу ничего сказать против него, – Вадим почесал затылок. – Мне нужно хорошо об этом подумать, прежде чем занять какую-либо позицию. - Конечно, подумай, я не буду тебе мешать. И Горохов начал думать обо всём, что узнал от Ефимова. Он не спешил, он думал днями, а Игорь не торопил его, лишь каждый день вопросительно посматривал на него. Вадим узнал, как неудобно, порой мучительно спать на спине, не имея возможности повернуться на бок или на живот, как невыносимо порой бывает ничего не делать и постоянно копаться в голове, которая предоставляет единственную возможность не сойти с ума, по крайней мере, на короткое время. Да, программист узнал, что мысли могут спасти человека от сумасшествия, хотя раньше больше верил в обратное. Однажды Горохова увели в другую комнату и привязали в вертикальном положении. Это был очередной способ не дать телу зачахнуть. Вадим стоял долго, и ноги его устали, тело просилось в другое положение, сила тяжести призывала опуститься, но программист не мог сесть. Он обдумал за эти дни практически каждое слово Матвеевича, какое помнил. Он понял, что альтернатива к Смерти, как и убеждал Игорь, была хуже, чем смерть. И даже без вмешательства сил Добра и Зла, изменилось бы всё вокруг. Мир, основанный на угрозе вымирания, хоть как-то функционирует, а без Смерти... Что будет без неё? Наверное, Ефимов прав, на Земле будет царить абсолютный хаос. Такой человек, каким оказался Сталин, или каким был Гитлер, мог бы прийти к власти и не сходить со своего трона... никогда, в общем-то. Что было бы тогда? Гитлер не дожил до атомной бомбы, а что, если бы... Такое будущее, конечно, может обернуться к лучшему, но стоит посмотреть назад, в прошлое... Вся история человечества состоит из войн, причём тогда редко они имели основой захват ресурсов из-за необходимости. В будущем же, когда люди будут бессмертными, во-первых, нехватка ресурсов гарантирована. Это будет причиной новой войны, причём не имеющей конца пока ресурсов не будет достаточно, а всем известно, что война поглощает очень много средств и сил, во-вторых, вся инфраструктура государств и общества вынуждена будет измениться коренным образом, опять-таки неизвестно в какую сторону. Да, хаос – самое подходящее слово для описания отсутствия Смерти. Наш мир основан на смерти и жизни. Всё, что умирает, используется живым, то есть, кормит его, и это живое после смерти кормит потомство и так далее. Наконец, непроизвольные блуждания по различным комнатам привели Вадима к Ефимову, и тот прямиком спросил: - Каков твой ответ? - Я считаю, что ты прав. Я хочу предотвратить пленение Смерти. Что нужно для этого сделать? - Нужно убить меня, - просто ответил Матвеевич. - Я не собираюсь никого убивать, тебя тем более. - К сожалению, это необходимо, чтобы Смерть узнала планы КГБ. - И нет другого выхода? - Нет. - Теоретически достаточно гибели кого-нибудь другого, кто осведомлён о пленении Смерти, не так ли? - Да. - Значит, я не должен убивать тебя. - Я хочу быть тем, от кого станет известно о планах секретных служб. Я уже так долго нахожусь взаперти. Моей семье сообщили о моей смерти несколько лет назад. Меня никто не ждёт там, во внешнем мире, жена могла выйти замуж, и дети получили бы себе нового отца. Мне нет места среди живых, и я хочу умереть. Вадим промолчал, ему нечего было сказать по этому поводу. Он знал, каждый человек вправе решать свою судьбу сам. Ефимов, похоже, давно решил и не собирался менять этого. Оставалось только помочь ему в этом или умереть самому, потому что других заговорщиков он не знал. Мохнатый и его коллеги из других стран не были заинтересованы в подобных приключениях, даже были против этого. Они не стали бы помогать.