– Мой костыль, – прошептала Лили. – Я хотела вас предупредить… Подо закрыл глаза. Один из Клыков что-то отрывисто прокричал, и шаги приблизились. Джаннер ждал, что вот-вот в проулок заглянет чешуйчатая морда. Подо убил бы Клыка, прежде чем тот успел бы спохватиться, но тогда за ними погнались бы все остальные. На башнях и на улицах Клыков было столько, что сбежать бы не удалось. – Какая-то палка, – сказал Клык. Он стоял на углу, совсем рядом с проулком, где прятались путники. Джаннер его чуял. Первый Клык что-то неразборчиво проворчал, а второй ответил: – Костыль? Не знаю, что это такое, сэр. Помнил, да з-забыл. Да, сэр. Простите, сэр. Сейчас принесу. Клыки зашагали дальше. Путники долго ждали, прежде чем выглянуть из проулка. – Прости, дедушка, – сказала Лили со слезами на глазах. – Тише, внучка, – прошептал Подо, гладя её по голове мозолистой рукой. – Это я виноват. Если Поющая дева Анниеры что-то говорит, надо прислушаться. – Понизив голос, он добавил: – Даже если это не Поющая дева Анниеры, а просто твоя любимая внучка. Ну-ка… – Подо протянул свой мешок Оскару и посадил Лили на закорки. Убедившись, что Клыки ушли, он повёл всех по Зелёному проезду на юг. Не считая лошадиного навоза, мостовая была чистая. Высокие здания нависали над улицей, тёмные окна густо покрывали пыль и сажа. В витринах были выставлены самые разные товары – мешки с зерном, аляповатые статуэтки в парадных платьях и сюртуках, птичьи клетки, вилки и ложки[7]. Джаннер заметил витрину, на которой было написано одно простое и прекрасное слово «Книги», и указал на неё Оскару. Старик покачал головой и нахмурился. – Коробейники и всякое жульё, – сказал он. – Не отличат хорошую книгу от гнилого зуба. Путники держались ближе к домам, стараясь не выходить на свет. На каждом перекрёстке Подо сперва смотрел на башню, а потом они перебегали с одной стороны на другую, из тени в тень. Казалось, в любую минуту из-за угла может выскочить отряд Клыков. Наконец Оскар прошептал: – Сюда. Они стояли на перекрёстке Зелёного проезда и Набережной улицы. Зелёный проезд пересекал Набережную и спускался к великой реке Блап, которая казалась чёрной пустыней. На северной стороне Набережной улицы высились кирпичные дома, а на южной, вдоль воды, стояли деревянные лодочные сараи, окружённые причалами и мостками. Ветер переменился, и Джаннер ощутил резкий речной запах. – А, аромат жарпа и красножабрика, – сказал Подо, вздохнув. – Давно уже я не наедался рыбы до отвала. Тинк тоскливо застонал и потёр живот, а Джаннера чуть не стошнило. По ту сторону реки лежал Торборо. Даже Торский замок терялся в темноте – только редкие огни отражались в реке. – Смотрите, – сказал Оскар, указывая направо. Джаннер увидел вереницу деревянных вывесок, поскрипывающих на речном ветерке. «Одежда от Билли Пуговки», «Трубки и табак: ваша жена оценит!», «Счастливые камни». На одной вывеске была изображена невероятно толстая женщина в чёрном платье; она плакала, закрыв платком пол-лица. Надпись гласила: «Кругловатая вдова. Эль, удобства и моряцкий пирог». Игиби сгрудились на крыльце сапожной мастерской, под вывеской «Приносите ноги». На другой стороне улицы, за лодочными сараями, высилась сторожевая башня. Не обязательно было смотреть наверх, чтобы догадаться, что на платформе стоит Клык и внимательно разглядывает улицу. – Так, – шепнул Подо. – Так, – эхом отозвался Оскар, шикарным жестом надевая очки. – Как выразился великий воитель Трилибан Плюбий Пробитый: «Разит или оберегает нас десница Создателя, однако в ней мы находимся от первого до последнего вздоха». – Правильно, – сказал Тинк. – На той стороне есть проулок, – продолжил Оскар. – Рончи велел ждать его там в полночь. Одному Создателю ведомо, насколько мы запоздали. В то же мгновение послышался звон, слабым эхом отдавшийся от далёких стен Торборо. – Час ночи, – сказал Подо. – Но Рончи ведь дождётся нас? – спросила Лили. – Надеюсь, принцесса, – с улыбкой ответил Оскар и взглянул на Подо. – Готов? Подо сделал глубокий вдох и взглянул на сторожевую башню: – Клыка не видать. Наверное, ушёл на ту сторону. И тут от подножия башни, стоящей у причала, послышался хриплый рык Клыка – так близко, что даже Подо замер. – Сним! – крикнул Клык. – Я пришёл! – А, Глаг. Давно пора, – отозвался сверху Сним. Шипя и пыхтя, Клык по имени Сним стал спускаться по лестнице – совсем близко, руку протянуть. Когда он достиг подножия башни, скрытого за лодочными сараями, Клыки обменялись грубым приветствием. Затем над крышей сарая показался Глаг, второй Клык – он лез наверх. Обтирая с морды сажу, Сним вышел из проулка меж двух сараев, прямо напротив Подо и остальных. У Джаннера замерло сердце. Клык шагал к ним. Он был один, но и одного вполне хватило бы, чтобы переполошить остальных. Может быть, Клык их не заметит. Может быть, глаза у него ещё не привыкли к темноте после долгого стояния у огня и он пройдёт мимо. Может быть, у Тинка не заурчит в животе, а Подо не рыгнёт, и они благополучно доберутся до проулка, где ждёт подмога… – Сним! – крикнул Глаг с платформы. Сним остановился в нескольких шагах от крыльца сапожника и повернулся: – Чего? – Забыл сказать. Говорят, он вернулся. – Кто, Пламенеющий меч? – Ну или как он там себя называет. Сегодня вечером этого типа видели на западной окраине, так что не зевай. – Ха! Пусть попробует. Я его проткну насквозь как свинья! – Ты хочешь сказать – как свинью? – уточнил Глаг. Сним склонил голову набок и задумался: – Я его в любом случае проткну, так ведь? – Сам посуди, – отозвался Глаг, – если он свинья, проткнуть его будет трудновато, эти твари такие вёрткие. А если ты свинья, чем же ты его проткнёшь? Сним задумался и ответил: – Короче, я ему спуску не дам. «Пожалуйста, пусть они поговорят ещё, – взмолился Джаннер. – Пока они болтают и Сним не оборачивается, мы в безопасности. Может, они так будут разговаривать до рассвета, или пока Пит не придёт к нам на помощь, или пока Сним не решит вздремнуть прямо на улице… Интересно, кто такой Пламенеющий меч?» Подо похлопал Джаннера по плечу и беззвучно произнёс: – Готовься. Он ссадил Лили со спины и осторожно вытащил меч. Джаннер и Тинк последовали его примеру, морщась от скрипа кожаных ремней. Возможно, если они не станут медлить, Сним не успеет поднять тревогу… Мальчики и Подо тихонько обошли Нию, Лили и Оскара. Три сверкающих меча блеснули в свете сторожевых огней. Джаннеру было страшно, и в то же время ему очень хотелось увидеть удивление Снима, когда тот, повернувшись, обнаружит троих противников с обнажёнными мечами. Клык на башне пожелал товарищу спокойной ночи, и Сним помахал ему – довольно дружелюбно, по меркам Клыков. Развернувшись, Сним сделал шаг и остановился. Но он смотрел не на Игиби. Чёрные глаза ящера были устремлены на крышу. – Пламенеющий меч! – воскликнул Сним. Это были его последние слова. 31 В проулке у «Кругловатой вдовы» Пламенеющий меч спрыгнул с крыши мастерской, спружинил на навесе, перевернулся в воздухе и изящно, как кошка, приземлился за спиной у Снима. На нём были чёрные перчатки, чёрные сапоги и чёрный плащ; чёрные волосы доходили до плеч. Всё было угольно-чёрным, включая маску. Сияли только белки глаз. Он нанёс удар узким мечом, и Клыку пришёл конец. Незнакомец улыбнулся, блеснув зубами. – Не сомневайся, Сним, мерзкий изверг – Пламенеющий меч пронзит тебя насквозь, подобно молнии, пронзающей холодные глубины великой реки Блап, да будет она велика и мутна во все дни моей жизни! Лежи поверженный моим клинком! Вот так! Глаг в ярости полез с башни вниз. Пламенеющий меч развернулся, и его плащ со свистом описал круг. Он быстро снял с плеча лук, наложил стрелу и спустил тетиву. Послышался глухой удар, потом стон – и тело Глага с грохотом провалилось сквозь крышу лодочного сарая.