Юсас тут же зашевелился, сел, поводя головой из стороны в сторону, и обнаружив искомый объект, тут же попрыгал к нему на одной ноге. Вторая еще как следует не отросла и была короче на целую пядь. Через минуту он уже жевал и глотал — давясь и наслаждаясь каждым кусочком съеденной пищи, не замечая ни вкуса, ни того, как внимательно следит за ним маг-лекарь. А тот молчал и думал о своем. О чем — не мог догадаться ни Юсас, ни его конвоир, тихонько перекатывающий в кулаке два серебряных империала. «Крысе» очень хотелось выпить. А еще — бабу. И уж точно не хотелось торчать в этой комнате и смотреть, как уличный мальчишка набивает свой тощий живот. Маг молчал минут десять, потом повернулся, и пошел к двери, не сказав больше ни слова. Он был потрясен, хотя по нему это никак не было видно. И немудрено быть потрясенным — увидеть такое чудо! Чтобы вот так, за считанные часы суметь восстановить утраченные органы — это просто невозможно! И это следовало обдумать. Поискать информацию в библиотеке, порыться в древних трактатах. До сих пор никто не знает — что же такое одержимость. Даже инквизиция, призванная бороться с такими проявлениями демонизма. Но демонизма ли? Кто это решил? Почему одержимых преследуют? И всех ли преследуют, или только тех, кто неугоден Храму? Вопросы, вопросы, вопросы… Глава 5 — Я утверждаю — этот человек обладает способностью делать одержимым любого! Молчание. Густое, такое густое, что кажется — его можно пощупать пальцами. Кажется, что в этом густом молчании завязнут, утонут любые слова, которые падут на его поверхность. Новость была ошеломительна! — Сжечь! — наконец выдавил из себя Великий Инкивизитор. — Сжечь и его, и того, кого он заразил! И как можно быстрее сжечь! — Сжечь! — кивнул Патриарх, не глядя на Начальника стражи. — Это опасный… опасное существо! — А зачем? — внезапно вмешался в разговор командир Гвардии, который до сих пор помалкивал, скучая, и не понимая, зачем его позвали. Только когда Первый Лекарь сообщил о том, о чем сообщил — гвардеец оживился, и глаза его заблестели, будто увидел перед собой толпу обнаженных молоденьких красоток. — Вы что, не понимаете важности этого события?! Не понимаете, как это может нас усилить?! — А вы знаете, господин Дефаль, почему одержимые под запретом? — холодно поинтересовался инквизитор, презрительно изогнув губы. — Потому, что они нарушают волю Создателя, оскорбляют своим существованием природу человека и… бла бла бла… чушь собачья! Храмовские придумки! Вам постоянно надо кого-то гонять, время от времени поджаривая свежее мясо, вот вы и напридумали этой чуши, не выдерживающей ни малейшей критики! И это вместо того, чтобы использовать одержимых, как бойцов, способных изменить ход любого сражения! Все, чего касается Храм, превращается в дерьмо! Вы тормозите прогресс! Патриарх помотал головой, будто отрицая сказанное, и вздохнул, глядя на Дефаля, как на неразумного ребенка: — Ах, господин Дефаль… как и всегда было — солдаты не видят дальше своего носа. Или другой части своего тела, которой, похоже, они и думают (Дефаль побагровел от злости). Представьте себе, что таких вот одержимых — много. Сотня. Тысяча! Три тысячи! Каждый из них — непобедим. Каждый способен убить любого обычного воина, даже самого подготовленного — за считанные мгновения. И он, одержимый, это знает. И мало того, что он может убить — его самого убить практически невозможно — вот как этого… Дегера! Или как он там себя называет? А-на-то-лий Кар-пов? (протянул по слогам). Итак, что мы имеем: непобедимое войско, которое нельзя уничтожить никакими известными нам средствами. И состоит оно из людей, которые знают о том, что непобедимы. И что никто им не указ! Одержимого нельзя заставить делать то, чего он делать не желает! И магия тут не помогает. Вернее — та магия, которая нам доступна. Многие из заклинаний канули в века. Утеряны навсегда. — Магия — тоже одержимость! — не устоял перед возможностью ткнуть носом спесивого храмовника главный гвардеец. — Так почему вы одержимых преследуете, а магов нет? Следуя вашим умозаключениям, магов тоже надо сжечь! — Хорошо. Вы все-таки овладели основами логики, доступной школярам первого уровня обучения, — с доброй, благосклонной улыбкой бросил Патриарх. — Попробуйте сейчас понять то, что я вам скажу. Да, магия тоже одержимость. Она проявляется в одержимом абсолютно случайно, и никто не знает — у кого объявится, и как это будет выглядеть. И каким магом, с какой силой магии будет этот человек. Но! Магия очень полезное умение. Это умение идет на пользу всем людям! Магией мы улучшаем урожай. Храним продукты. Лечим людей и животных. Даже свет зажигаем! А что могут настоящие одержимые? Только убивать. А еще — лечить сами себя. То есть, что мы имеем — невероятно сильного, быстрого убийцу, которого почти невозможно убить, и который никакой пользы не приносит сообществу людей! Вы вообще знаете, что большинство самых страшных убийц, маньяков, были как раз одержимыми? Одержимость делает большинство людей злобными, мерзкими тварями, наслаждающимися страданиями людей! Они сами сознавались, что страдания и боль доставляют им радость и наслаждение! Само собой — страдания других людей. Свои страдания, как оказалось, их как-то совсем не радуют. ТЕПЕРЬ вы понимаете, почему Храм и конкретно Инквизиция преследует одержимых? У нас вообще есть некая теория, что одержимость магией имеет совсем другую природу. К примеру — настоящий одержимый содержит в себе демона, питающегося страданиями и болью тех, кому носитель доставляет неприятности. И за то демон содержит его тело в полном порядке, продлевая жизнь практически до бесконечности! А вот у магов — в них вселилась другая сущность. Условно назовем ее «ангелом», посланцем Создателя. Ангел питается положительными эмоциями — радостью, наслаждением, удовольствием. Потому маги никогда не бывают маньяками-убийцами. И многие из них не любят видеть страдания людей, более того, большинство из магов — лекари! Маги, по воле своего «ангела» не перенося страдания людей, хотят их от страдания избавить! И лечат! Ну да, нет правил без исключений — и с магами не все так просто, но в большей степени теория подтверждена практикой. И теперь подумайте, как мы должны отреагировать на известие, что в нашем мире появился некий человек, который вот так, запросто делает из другого человека одержимого? Да не просто одержимого, а сильного настолько, что раны его, увечья залечиваются за считанные часы?! И даже мгновения! Снова молчание, минуту или чуть больше, затем главный гвардеец слегка упавшим голосом прокомментировал: — Не думал над этим. Если все так плохо… почему же мы совсем не избавились от всех одержимых? Я же знаю, что и в вашей службе есть одержимые! (Он кивнул на Стражника) И у вас (он боднул воздух в сторону храмовников) имеются одержимые, и ничего, процветают! Вам тогда они зачем, и как вы их контролируете? И самое главное — почему не сжигаете? — Эти одержимые по силе ни в какое сравнение не идут с тем же Дегером. — Патриарх поджал губы, помолчал. — Я вообще никогда не слышал, чтобы существовал одержимый такой силы, да еще и владеющий магией! Это точно дело рук преступного беглого мага. Я хорошо его помню — честолюбивый юноша и невероятной силы маг! Увлекся черной магией и сошел с прямой дороги. Почему мы не сжигаем кое-каких одержимых? Да, не сжигаем! Да, используем. Когда нам необходимо захватить кого-то из «диких» одержимых! Кто может бороться с одержимыми? Только одержимые! Но мы ушли в сторону. Дегер должен быть уничтожен. И его отродье, это мальчишка — тоже! И не говорите мне о том, что возможно следует отпустить его в свой мир! Ведь он всегда может вернуться! А зачем нам это? Вернется и начнет производить одержимых, а потом — свергнет законную императрицу с трона и займет ее место! Вам это нужно? Вам нужно, чтобы на троне был злобный маньяк-одержимый? Вы хотите этого? Все промолчали, и после непродолжительного молчания Начальник стражи поднял палец вверх, призывая к вниманию: — Итак, как я понимаю, все пришли к выводу, что Дегер должен быть уничтожен. Как и его так называемый брат. Осталось решить еще две проблемы: первое, это приказ императрицы об отсылке провинившихся телохранителей на поиски преступного мага. И об его убийстве. И второе — а что делать с теми знаниями, которые хранятся в голове Дегера? А не лучше ли поторговаться с ним и попытаться выманить хотя бы часть этих знаний? Это усилило бы трон, усилило бы государственную власть! — А я добавлю третий пункт! — ехидно усмехнулся главный гвардеец. — А с чего вы взяли, что тот же Дегер позволит себя убить? Вам ведь известно, что маг, к которому тот пришел, пытался его отравить? И яд не подействовал! Вы рубили его мечами, протыкали, били, держали в клетке — а он выжил. И боеспособен, как никогда! Он еще и маг! А вы даете гарантию, что он не запустит такое заклинание, от которого весь город превратиться в развалины? Что не погибнут тысячи людей, да и сама императрица? Да и мы с вами? Мне как-то пока не хочется помирать! Господин инквизитор, вы над этим не задумывались? А вы, господин стражник? Инквизитор кивнул, будто подтверждая сказанное, и заговорил: — Начну со второго пункта. Пропади пропадом эти знания! Не нужны нам черные заклинания и вся черная магия! Жили мы без них, и еще проживем! Пусть пропадают! Что касается первого пункта, так что тут неясного? Есть приказ императрицы, так пусть исполняют! Пускай этот демон отправляет их в свой мир. Пусть находят преступника и наказывают его. Ну и… все. А что касается Дегера, так все, что мы с вами сейчас обсуждали, будет ПОСЛЕ того, как он отправит наших людей в свою преисподнюю. Вот отправит — а тут мы уже с ним и разберемся! А как разберемся — это уже дело господина главного стража! Он специалист по тайным операциям, по убийствам всех видов! Вот пусть и работает. Что скажете по этому поводу, господин стражник? Есть у вас способ, как убить этого демона, но притом не навлечь на себя проклятие этой твари? И вообще — его победить?! — Смешно! — начальник гвардии ухмыльнулся. — Вы сами притащили сюда этого типа и теперь решаете, как же от него избавиться! А не проще ли было просто оставить его в покое? Вам не приходило такое в голову? Или Храм обязательно должен сунуть свой нос в любую помойку, которую видит по дороге? — Уважаемый господин гвардеец! — как можно доброжелательнее и слаще улыбнулся Патриарх. — Как вы выразились, сунуть нос в каждую помойку Храм просто вынужден, иначе этих помоек по той самой дороге будет превеликое множество. А таких опасных людей, как этот Дегер лучше держать к себе поближе. Ибо сказано — держи друзей близко подле себя, а врагов — еще ближе! Как бы мы знали, что замышляет этот демон, если бы он бегал где-то вдали от нас? Как бы мы смогли придумать что-то по защите государства от таких демонов, если бы не знали, где он находится? — Да вы и так не знаете, что он задумал! — не унимался гвардеец. — А что тут знать-то? — не удивился Патриарх. — Он хочет вырвать из наших рук своего подельника, тоже одержимого — теперь одержимого — и сбежать в свой мир! — Тьфу! — гвардеец в сердцах сплюнул. — Иногда, когда я слышу наших храмовников, мне кажется, что Создатель наказал их отсутствием разума! Или в храмовники и подбирают именно таких, страдающих отсутствием логики?! Мы уже два часа сидим и решаем — как это нам избавиться от демона, и это притом, что демон мечтает избавиться от нас и сбежать в свой мир! Да вы в своем уме?! Ну — дайте ему сбежать, и все на том закончится! — Видимо, господин гвардеец, с вашим слухом что-то не в порядке, — вмешался инквизитор. — Вам же было четко сказано, что нет никакой гарантии, что демон не вернется, задумав антигосударственный переворот! И не попытается изменить структуру нынешней власти! Ну и сам не попытается сесть на трон! У вас есть гарантия, что он не вернется и что не начнет формировать армию из одержимых?! Да вы вообще слышали, о чем вам тут говорили?! Гвардеец порозовел, поняв, что слегка (но только слегка!) упал лицом в лужу, но ничего не ответил. Развел ладони, жестом показывая, что смывает с себя ответственность и замолк, глядя поверх голов. Мол, давайте, решайте — раз вы такие умные! И тогда в разговор вступил главный стражник: — Есть у меня одно предложение… я не знаю, как вы на него отреагируете, но… Если мы все это решим, то будем и в стороне, и есть на кого свалить вину. И вообще — со всех сторон будем в выигрыше. И люди эти понимают в убийстве столько, сколько вам и не снилось. — Я верно понял? — брови инквизитора поднялись, и он недоверчиво помотал головой. — Вы это всерьез?! — Нет, я сейчас просто вас развлекаю! — не выдержал главный стражник. — Я специально пришел сюда, чтобы сделать вам весело! Честно скажу — мне наше совещание надоело хуже комариного писка! Хотите решить вопрос? Перекинули дело на меня? Так и принимайте тогда то, что я предлагаю! Императора нет, а императрица… императрица будет слушать то, что мы ей скажем. Лишь бы не отвлекали от балов и других развлечений. А те люди нам пригодятся. Очень пригодятся! Уж вы-то, инквизиция, должны это понимать! И ваша задача — сделать так, чтобы императрица услышала ваше мнение по данному вопросу. Ваше ПРАВИЛЬНОЕ мнение! — Я ничего не понял! — признался главный гвардеец и махнул рукой. — Да делайте что хотите! Главное — у меня кровь не пейте. У меня и так дел хватает, чтобы выслушивать эту ерунду! У меня парад послезавтра, а латы не начищены! У меня обеспечение бала императрицы, и вообще… к черту ваши тайные дрязги! Увольте меня от этого! — Ваше величество, это необходимо. Вы ведь хотите уничтожить убийцу вашего отца и ваших братьев? — А что я не могу просто приказать его казнить? Просто взять и приказать! Девушка надула губки, и глава стражи внутренне поежился — ну насколько же она красива, и… настолько же глупа! Впрочем — можно ли ее винить? Малообразованная, не предназначенная к своему нынешнему положению — какой с нее спрос? Надо все-таки отдать ей должное — девушка хотя бы прислушивается к мнению советников и не вставляет палки в колеса. Главное, чтобы у нее не завелись фавориты, которые будут ей нашептывать в ушко то, что нашептывать не надо! Кстати, об этом тоже стоило бы позаботиться. Фаворит — это такая штука, которую нельзя пускать на самотек! Подобрать гвардейца поразумнее и покрасивее, сделать так, чтобы он работал на тебя — вот и готовый претендент в фавориты. И будет он нашептывать то, что нужно! И других самцов не подпустит! Или подпустит… но на часок. — Я подготовил указ… вам нужно только подписать. И поставить печать. И все будет в порядке! — Вы уверены, что будет? — Уверен! Главный стражник внутренне улыбнулся и вдруг подумал о том, что совсем не плохо, чтоб императрицей была дурочка. Управляемая дурочка! И пусть она устраивает балы, пусть через ее постель проходит полк гвардейцев! Главное, чтобы она не мешала работать. А если все правильно сделать — она не будет мешать! Ну а если все-таки помешает… теперь у него будет целая куча профессиональных убийц. На которых, в случае чего, можно будет навешать все мыслимые и немыслимые преступления. В том числе — и убийство Светоча-императрицы. — Ну, привет! — я всмотрелся в заплаканное лицо девицы и вдруг подумал о том, что мне в последние дни очень уж часто приходится смотреть в зареванные лица. Юсас, а вот теперь — она. По лицу не видно — били ее или нет. Вроде как не били. Или так били, чтобы не было видно. А может и не били? Зачем ее бить? Что она вообще знает? И главное — о чем? — Привет! — девушка шагнула и вдруг бросилась мне на шею, заливая рубаху слезами. Ну, черт подери! Только недавно рубаха высохла от слез названного братца, и вот теперь — девичьи, горючие! — Они папу забрали! Говорят, он в заговоре участвует! Снова зарыдала и вцепилась в меня так, как и клещ не вцепляется. А на душе-то у меня гадко. На душе у меня десять кошек отгадились. Это я ведь привел в их дом беду! Ну да, он меня сдал страже. Но что ему оставалось? — Ты поможешь?! Ты должен ему помочь! — Как? — Ты скажешь, что папа ни причем! Что он ни в каком заговоре не участвовал! Не удержался: — Вообще-то это он меня сдал страже. И я ему буду помогать? Вот с какой стати, не скажешь? — Он меня защищал! Он боялся за меня! А папа хороший, он людей лечит! И даже бесплатно лечит! Он добрый и не жадный! Мда. Правда, нехорошо вышло. Но лучше бы ты все-таки меня не сдавал. Хотя на то я и рассчитывал… Не было у меня другого пути, уж прости… — Я посмотрю, что можно сделать. Я подумаю! — Обязательно подумай! А я все для тебя сделаю! Совсем — все! Все, что скажешь! Только спаси его! Спаси! Девушка вдруг начала раздеваться. Мгновенно выскользнула из рубахи, одним движением сдернула юбку, оставшись только в легких кружевных трусиках, а потом лишилась и их. И застыла, кусая губы, красная, как вареный рак. Нет, все-таки красивая девчонка! Очень красивая! Не такая красивая как Варя, но… Впрочем — а почему это «не такая»? Такая! Только красота у нее совсем другая. Варя — блондинка, кожа белая, гладкая, как у мраморной статуи. Иногда — загорелой мраморной статуи. У этой — кожа смуглая, и тоже ни намека на целлюлит! Персик, а не девочка! ПЭРСИК, как говорят смуглые граждане. Красивый персик. Вкусный персик… насколько я помню. Маленький персик… — Оденься… — предложил я, оглянувшись на дверь. За которой, как я помнил, стояли два гвардейца, и в которую в любой, и в самый интересный момент тоже — мог войти кто угодно. Но не в этом было дело. Я же не скот последний, чтобы воспользоваться моментом и требовать за спасение отца тело дочери. Гадко, однако.