Младенцы – это странные создания, они делают, что взбредет им в голову. Если у тебя были легкие предыдущие роды, это вовсе не гарантирует того, что новые тоже пройдут без проблем. Несмотря на группу поддержки в лице матери, свекрови и мужа, Сондре пришлось тужиться целый день. Наконец, ранним вечером на свет божий появился маленький карапуз. Он не торопился выходить из материнской утробы с требовательным криком, как это обычно делают малыши, поэтому Мэл пришлось продавливать и поглаживать живот Сондры, уговаривать его не артачиться. У роженицы на этот раз открылось небольшое кровотечение, и ребенок не проявил желания сразу припасть к материнской груди для кормления. Даже Сондра быстро осознала разницу между этими и двумя предыдущими родами. Более длительные, чем принято, роды не обязательно означают наличие каких-то проблем, и сердечный ритм ребенка, частота дыхания, цвет кожи и громкость плача сразу дали понять всем собравшимся, что с ним все в порядке. Тем не менее Мэл задержалась немного дольше, чем обычно. Даже убедившись, что все в порядке, она, стремясь перестраховаться, продолжала наблюдать за ребенком еще около трех часов. Было уже десять вечера, когда Мэл решилась передать заботу о ребенке его семье, осознав, что все опасности остались позади и она может спокойно их покинуть. – У меня есть пейджер, – объявила она. – Немедленно сообщите, если вам покажется, что назревают какие-то проблемы. Вместо того чтобы вернуться домой, она поехала в город. Если бы в баре Джека не горел свет, а дверь оказалась заперта, она бы вернулась к себе. Но окна заведения продолжали светиться, хотя табличка «Открыто» оказалась выключенной. Когда она толкнула дверь, ее глазам предстало абсолютно неожиданное зрелище. Проповедник возвышался за стойкой, перед ним стояла дымящаяся чашка кофе, а за одним из столиков сидел Джек, опустив голову на руки. Перед ним красовались бутылка шотландского виски и бокал. Увидев, как она заходит внутрь, Проповедник произнес: – Закрой дверь на защелку, Мэл. Думаю, посетителей на сегодня достаточно. Она послушалась, ощущая себя совершенно сбитой с толку. Подойдя к Джеку, она похлопала его ладонью по спине. – Джек? – позвала она. Его глаза на мгновение открылись, затем закатились вверх и вновь закрылись. Подбородок упал на грудь, а одна рука соскользнула со стола и осталась безвольно болтаться. Мэл подошла к стойке, запрыгнул на барный стул перед Проповедником и спросила: – Что с ним? Проповедник пожал плечами, попытавшись взять свою кружку с кофе, но не успел он этого сделать, как Мэл чуть ли не перепрыгнула через стойку, схватила его за воротник рубашки и яростно завопила: – Что с ним?! Черные брови Проповедника удивленно взметнулись вверх, и он поднял руки с таким видом, будто его собирались взять под арест. Мэл медленно отпустил его рубашку и снова села на стул. – Он напился, – коротко бросил Проповедник. – Слушай, давай без шуток. С ним явно что-то не так. Всю неделю он вел себя совершенно иначе. Проповедник вновь пожал плечами. – Иногда, когда сюда приезжают эти парни, ситуация слегка усугубляется. Понимаешь? Думаю, он вспоминает… разные не очень хорошие вещи. – Когда он служил морпехом? – уточнила она. Проповедник кивнул. – Давай же, Проповедник. Он мой самый лучший друг в этом городе. – Я думаю, он не захотел бы, чтобы я тебе это рассказывал. – Что бы это ни было, он не должен терпеть это в одиночестве. – Я позабочусь о нем, – парировал Проповедник. – Он справится. Всегда так делает. – Пожалуйста! – взмолилась она. – Ты разве не понимаешь, как много он для меня значит? Я хочу помочь ему, если смогу. – Я мог бы рассказать кое-что, но это очень тяжелые вещи. Не для женских ушей. Она слабо рассмеялась. – Ты представить себе не можешь, чего мне в этой жизни довелось насмотреться и наслушаться. Я проработала в скорой почти десять лет. Мне частенько приходилось встречаться там с весьма неприятными вещами. – Но не настолько неприятными. – Так, испытай меня. Проповедник глубоко вздохнул. – Те парни, что приезжают сюда каждый год… Они наведываются убедиться, что с ним все в порядке. Он был их сержантом. Моим сержантом. Лучшим сержантом морской пехоты. Он побывал в пяти зонах боевых действий. Последней из них был Ирак. Он тогда вел взвод во внутренние районы Фаллуджи, и один из парней наступил на противопехотную мину. Взрывом ему оторвало полтуловища. Сразу же нас накрыл снайперский огонь. Парень, наступивший на мину, умер не сразу. Все дело в температуре взрыва – ему, должно быть, прижгло артерии и сосуды, поэтому кровопотери не было. Боли тоже – наверное, из-за того, что у него перебило позвоночный столб. Но он оставался полностью в сознании. – Боже мой… – Джек приказал всем укрыться в ближайших зданиях, что мы и сделали. А сам остался сидеть рядом со своим солдатом. Не бросил. Под снайперским огнем, спрятавшись за шиной перевернувшегося грузовика, держал его и разговаривал еще полчаса, пока тот не умер. Парнишка уговаривал Джека уйти и спрятаться, убеждал, что с ним все в порядке. Как ты понимаешь, он не ушел. Он никогда не оставлял своих людей в беде. – Проповедник сделал глоток кофе. – Мы насмотрелись на такие вещи, от которых тебе снились бы кошмары, но именно из-за этого он иногда срывается. Я не знаю, что мучает его сильнее – то, как медленно этот парнишка умирал, или визит, который он нанес его родителям, чтобы передать им все слова, что тот сказал перед смертью. – Поэтому Джек так напивается? – В основном, он старается много рыбачить. Может, уйти на какое-то время в лес и разбить там лагерь, чтобы успокоить нервы. Иногда пытается залить воспоминания выпивкой, но это случается довольно редко. Во-первых, это не очень хорошо срабатывает, а во-вторых, потом он чувствует себя как кусок дерьма. Но все будет хорошо, Мэл. Он всегда с этим справляется. – Господи, – прошептала она. – Я думаю, что у всех есть свои скелеты в шкафу. Налей-ка мне пива. Он наполнил бокал и поставил его на стойку. – Поэтому лучше просто дать ему немного побыть одному. – Он скоро придет в себя? – Нет. Он залился по самые брови. Я как раз собирался отнести его в кровать, когда ты зашла. На всякий случай я останусь у него на ночь, буду спать рядом в кресле. – На случай чего? – На случай, если окажется, что он не просто пьян вусмерть. Если его переклинит или произойдет что-то похуже. Он целую милю тащил меня на себе в Ираке. Я не позволю, чтобы с ним теперь что-нибудь случилось. Она отхлебнула немного пива. – Он меня тоже, образно выражаясь, немного пронес на себе, – сказала она. – Правда, не думаю, что он это понимает. Некоторое время они сидели в тишине. Она выпила примерно половину своего бокала. – Я все пытаюсь представить, как он тащил тебя на себе, – нарушила молчание Мэл. – Наверное, он был похож на муравья, взвалившего на спину слона. К ее удивлению, он тихо рассмеялся. – Как ты вообще оказался здесь? В этом захолустном городке? – Ему не пришлось меня долго уговаривать. Я держал с ним связь, когда он уволился, и приехал сюда после своего собственного увольнения. Он сказал, что я могу остаться и помогать в баре, если захочу. Я и захотел. Раздавшийся из-за спины шум заставил ее обернуться. Джек соскользнул со стула и лежал теперь, растянувшись на полу. – Все, пора в кроватку, – вздохнул Проповедник, обходя барную стойку. – Проповедник, если ты отнесешь его в комнату, я с ним там останусь. – Тебе не нужно этого делать, Мэл. Это может быть довольно неприглядное зрелище. Понимаешь? – Не проблема, – сказала она. – В конце концов, я перетаскала море ведер с блевотиной, коль до этого дойдет. – Временами он плачет. – Временами и я плачу. – Ты действительно этого хочешь? – Да. Хочу. – Значит, он тебе действительно небезразличен? – уточнил Проповедник. – Я ведь уже сказала, что да? – Ладно. Если ты так уверена. Присев, Проповедник попытался поставить Джека на ноги. Обхватив его руками пониже подмышек, он заставил его подняться, а затем перекинул себе через плечо, как обычно носят пострадавших пожарные. Мэл последовал за ним в спальню Джека. Ей раньше никогда не доводилось там быть. Спальня представляла собой небольшую комнату с двумя входами – один вел внутрь из кухни, расположенной за барной стойкой, другой позволял зайти со двора через черный ход. Формой спальня напоминала букву «L»: зона отдыха находилась в коротком закутке, а гостиная располагалась в более длинном. У окна стоял стол с двумя стульями, и хотя кухня там отсутствовала, в углу нашелся небольшой холодильник. Проповедник уложил Джека на кровать, расстегнул молнии на ботинках и снял их. – Давай снимем с него джинсы, – сказала Мэл. В ответ на сомневающийся взгляд Проповедника она ответила: – Уверяю тебя, ничего нового для себя я там не увижу. – Она расстегнула сначала кожаный ремень, а затем сами джинсы. Потом Мэл взялась за правую штанину, Проповедник схватился за левую, и они вместе потянули, оставив его в одних трусах-боксерах. Закончив с джинсами, Мэл расстегнул на Джеке рубашку и, по очереди перекатывая его то в одну, то в другую сторону, освободила от нее. Собрав всю одежду, она отнесла ее в шкаф. С внутренней стороны двери на крючке висела кобура с пистолетом, вид которого на долю секунды привел ее в замешательство. В итоге она повесила джинсы с рубашкой поверх пистолета. Проповедник в это время разглядывал одетого в одни лишь трусы Джека. – Он убьет меня за это, – проронил он. – Или скажет спасибо, – добавила она, слегка улыбнувшись. – Если мой пейджер разрядится, я тебя позову. – С этими словами она накинула на Джека одеяло. – Или если у тебя возникнут проблемы, – добавил здоровяк. Когда Проповедник ушел, Мэл стянула ботинки, оставшись в носках, и немного пошарила вокруг. У Джека в комнате обнаружилась просторная ванная со шкафчиками и ящиками для хранения. Она открыла один, обнаружив, что внутри лежат нижнее белье и носки. Там же нашлись полотенца, и, вспомнив тот первый день в Вирджин-Ривер, она принюхалась к одному из них. Тот самый кондиционер, о котором он говорил.