Чикатило сел на переднее сиденье, пристегнулся. Посмотрел в зеркало. На заднем спали двое ребятишек – мальчик и девочка. Машина тронулась. – А чего тебе в Новочеркасске? – спросил водитель. – Дом у меня там. – Не ближний свет. – Знаете, как в песне поется: «Далеко-далеко отсюда мой дом, и все-таки он начинается здесь»[13], – улыбнулся мужчина. Он снова посмотрел в зеркало – вид спящих детей был невероятно притягателен. Чикатило быстро облизнул пересохшие губы. Заметив это, водитель насторожился. В салоне возникло нехорошее напряжение. – У меня тоже сын и дочка, – улыбнулся Чикатило, разряжая атмосферу. – Только постарше. Заметно успокоившись, водитель кивнул и принялся крутить верньер радиоприемника «Турист», висящего на зеркале заднего вида. * * * Отбывая положенный срок на принудительных работах, Чикатило прекрасно знал, чем живет его семья. Знал, что жена с сыном и дочерью переехали в Новочеркасск. Знал, что обустроились в новой квартире. О том, что его досрочно отпустят, он тоже знал. Но не посчитал нужным информировать семью. Он хотел вернуться так, будто ничего не произошло. Будто он просто уезжал в длительную командировку. Поэтому, прежде чем ехать домой, Чикатило решил утрясти вопрос трудоустройства и отправился на электровозостроительный завод. Теперь он сидел перед директором, который внимательно изучал его анкету. Анкета, еще недавно идеальная, была подпорчена теперь нехорошей статьей, и это директору явно не нравилось. – М-да… – протянул он, отстраняясь от документов. – Там еще положительная характеристика есть с места отбывания наказания, – кивнул на документы Чикатило. – Я ведь досрочно… за усердный труд… – Вот именно, что «с места отбывания», – с неудовольствием сказал мужчина. – Вы поймите, – вкрадчиво принялся объяснять Чикатило, – это все одно большое недоразумение. Я всю жизнь трудился честно. – Понимаю, – кивнул директор. – Только и вы поймите. Взять вас сейчас начальником отдела снабжения я не могу. На такую должность с такой загогулиной в личном деле… м-да… Надо сперва поработать, пообтереться, познакомиться поближе, что ли… – Я готов. – В таком случае могу предложить вам должность рядового инженера, – закончил неприятный разговор директор. – Оклад сто двадцать рэ. Пока. Образование вам позволяет, а дальше все зависит от вашего желания. – Есть желание, – улыбнулся Чикатило. * * * Витвицкий вернулся из командировки без предупреждения, как снег на голову. Просто постучал в кабинет Кесаева, услышал: «Да, войдите» – и толкнул дверь: – Доброе утро, Тимур Русланович… то есть… Здравия желаю, товарищ полковник. При виде капитана с массивной папкой под мышкой Кесаев сдержанно улыбнулся. – Привет, капитан. Рад тебя видеть. Полковник поднялся из-за стола и пожал Витвицкому руку. Он и в самом деле едва ли не впервые был рад капитану. – Есть какие-то новости, Тимур Русланович? – Работаем. Вокзалы, электрички. Режим повышенной бдительности в местах скопления людей. Отрабатываем созвучные дела. Между делом несколько не наших убийств раскрыли. Он вернулся за стол, жестом предложил Витвицкому сесть. – Читал ваши отчеты. Есть, что к ним добавить? Витвицкий положил на стол перед начальством папку. – Здесь копии дел. А это… – он выудил из папки и развернул карту, – я отметил здесь географию убийств, которые с максимальной долей вероятности подходят под почерк нашего убийцы. С материалами дел можно было ознакомиться чуть позже, а вот география убийств в самом деле была интересна. Кесаев подался вперед, склонился над физической картой СССР, на которой с ученической прилежностью было отмечено десятка три красных точек. Большинство из них скучились в Ростовской области: Шахты, Новошахтинск, Ростов-на-Дону, несколько в других населенных пунктах области. Еще пять оказались раскиданы по карте довольно далеко, от Москвы до Ташкента. – Вот такое расширение географии, – скромно сказал Витвицкий. – Товарищ Некрасов был прав в своих выводах. Профессиональная деятельность нашего убийцы, вероятно, связана с разъездами. * * * В дверь звонили долго и настойчиво. Фаина бросила мытье посуды и теперь поспешно шла по коридору, на ходу вытирая руки полотенцем и повторяя: – Иду-иду. Звонивший был настойчив. Из комнаты выглянули дети: Юрка и Люда. – Ма, кто там? – спросила дочь. Вместо ответа Фаина отперла дверь и отступила, едва не выронив полотенце. На пороге стоял Чикатило. – Андрюша, – со слезами в голосе произнесла она. – Папка! – радостно бросился к двери сын. И только Людмила, бросив на отца неприязненный взгляд, ушла обратно в комнату и закрыла дверь. …После казенных харчей домашняя еда приносила невероятное удовольствие. Чикатило сидел за столом, со смаком хлебал борщ. Напротив устроилась Фаина и, подперев щеку рукой, с умилением смотрела на мужа. Мужчина отставил тарелку, промокнул салфеткой красные от борща губы. – Второе будешь? – спохватившись, вскочила Фаина. Чикатило кивнул. Жена, считаные секунды повозившись у плиты, уже ставила перед ним полную тарелку. – Как вы здесь обустроились? – спросил Чикатило, принимаясь за еду. – Обустроились, – буднично отмахнулась женщина. – Поначалу непривычно было, а потом… Вещи те же, с ними кажется, что и дом тот же. Юрка уже освоился, каких-то приятелей себе нашел. – А Люда? – спросил Чикатило. – Не выходит, как чужая. Фаина отвела взгляд. – Не трогай ее, Андрей, – сказала как-то нехотя. – Ее очень расстроила вся эта история. Когда пошли разговоры, что ты… ну что тебя осудили, она с половиной подруг перессорилась… перед всеми за тебя заступалась. Но обида-то копится. – На меня? – удивился Чикатило. – А потом еще переезд, – пропустила вопрос Фаина, – там у нее вся жизнь была, а здесь никого. – Не надо печалиться, вся жизнь впереди! – пропел мужчина и улыбнулся. – А я на электровозостроительном заводе был. С понедельника на работу выхожу. – Взяли? – Буду инженером, – кивнул Чикатило. – Новый дом, новая работа, новая жизнь. Все, что ни делается, Фенечка, все к лучшему. Сделай мне чаю покрепче и послаще. …Любому дому нужен хозяин. И хозяин этот мужчина. Как без женской руки дом грязнеет, так без мужской – ветшает. Чикатило сразу приметил и поломанную вешалку в коридоре, и перекошенные дверки на шкафчике, и расшатавшуюся ножку у стула, и другие мелочи, на которые Юрка не обращал внимания по своей юности, а Фенечка не справилась бы, да и своих женских забот у нее хватало. В трениках и майке, с отверткой в руках, Чикатило прикручивал ручку к ящику на кухне. Прикрутив, попробовал, не болтается ли. Закрыл и снова открыл ящик. В ящике лежали ножи. Мужчина снова задвинул ящик и снова его выдвинул. Со стороны могло показаться, что он оценивает качество проделанного ремонта, но внимание его все больше переключалось на поблескивающие металлом лезвия. Этот блеск завораживал. Стряхнув с себя наваждение, Чикатило резко закрыл ящик и с отверткой в руке двинулся в комнату. Убрал отвертку в сумку с инструментами, сумку положил в шкаф. Фаина была права: со старыми вещами, прежней мебелью переезд был не так уж заметен. Все ж вокруг свое. А стены – что стены? Не сильно-то и отличаются. Чикатило достал из шкафа брюки и рубашку. Принялся переодеваться. За этим занятием его и обнаружила Фаина, что стирала пыль и вошла в комнату с тряпкой.