— Если ты ее бросишь… А ты ее бросишь!.. — Станислав Сергеевич! — топнула ногой Тая. — Ты должна быть к этому готова! — Шевелев смотрел на нее так, будто собирался ввести в состояния гипноза. — Но Трофим меня не бросит. — И она действительно стала успокаиваться. — Нет? — Тем же взглядом Шевелев посмотрел и на Крупицына. Как будто в душу к нему заглянул. — Нет!.. Я люблю Таисию!.. Шевелев кивнул, продолжая смотреть, казалось, в самую глубину его души. И вдруг благодарно улыбнулся. — Ну, хорошо… — Что хорошо? — Я тебе верю… Ружье заряжено? — сменив гнев на милость, благодушно улыбнулся Шевелев. — Картечью. — А ворота почему открыты? И дверь… — Ворота. Ну да, — пробормотал Трофим. Видимо, собираясь уезжать, Тая всего лишь сдвинула засов на воротах, а распахнуть их забыла. Трофим вытащил ее из машины, унес в дом, а о воротах забыл. А надо было вернуться, проверить, и дверь в дом он мог оставить открытой. — Ворота нужно закрыть, — добродушно-наставительным тоном сказал Шевелев и взглядом дал понять, что всецело полагается на него. Трофим сходил закрыл ворота, более того, проверил калитку, выходящую к реке. На обратном пути к дому он вдруг замер. Что, если враг уже в доме? Имелись у него подозрения насчет Шевелева, он даже в портфель к нему заглянул, а вот обыскать не догадался. Возможно, пистолет у Шевелева где-то под рубашкой, и сейчас он стоит у двери, ждет, когда Трофим зайдет в дом, чтобы убить его. В дом Трофим входил с опаской, приоткрыл дверь, заглянул в прихожую с порога, только затем зашел с ружьем наперевес. Профессор его не караулил, и Тае он не причинял зла. Шевелев сидел за столом, молодая женщина наливала ему чай, и он даже не пытался лезть к ней с объятиями. — Я предложила Станиславу Сергеевичу остаться у нас, — сказала Тая, осторожно глянув на Трофима. — А оружие у вас есть? — Вы же осмотрели, Трофим. — Шевелев кивком показал на свой портфель. — Мы тоже без оружия сюда ехали, — напомнила Тая. — Мы телефоны выбросили, когда сюда ехали, сигнализацию в машине отключили… А где ваша машина, Станислав Сергеевич? — На улице. — А телефон? — Телефон со мной… — цокнул языком Шевелев. — Я, наверное, поеду! Понял он, что облажался. Или вид сделал. Может, он никого и не боялся… Трофим качнул головой, укоряя себя в излишней подозрительности. И неприязненном отношении к Шевелеву, чья вина состояла лишь в том, что Тая в него когда-то была влюблена. Ему тогда было чуть за сорок, ей в районе двадцати лет — не такая уж и большая разница в возрасте. Студентки часто влюбляются в своих преподавателей. Как и пациентки — в лечащих врачей. — А если уже поздно? — спросил Трофим. — Не поздно. Машину можно отогнать куда-нибудь подальше от дома! — предложила Тая. — И оставить в ней телефон!.. — Нет, нет, я поеду! — решительно сказал Шевелев и поднялся. Но Тая его не отпустила. Сослалась на душевное расстройство, приближение которого она якобы, а может, и на самом деле чувствовала. Ей нужна была помощь, и Шевелев не смог ей отказать. Трофим не возражал, решив больше не возводить на профессора напраслину. И все же, перегнав профессорский автомобиль на соседнюю улицу, в дом он входил в дурном предчувствии. Но ревновал он, как оказалось, совершенно напрасно. Профессор уединился в выделенной ему комнате, а Тая занималась ужином. Обед они проспали, но ужин обещал быть сытным и, возможно, не без выпивки. Впрочем, Трофим напиваться не собирался. За ужином он действительно пропустил пару рюмочек, и на этом хотел было остановиться, но разговор коснулся Таи, Трофим хотел знать, какие у нее перспективы на будущее, не будет ли прогрессировать болезнь, но Шевелев не хотел откровенничать, поэтому Трофим решил подпоить профессора, чтобы выведать нужную ему информацию. Коньячок, что называется, лег на душу, и Трофим расслабился, и Шевелев как будто забыл, что за ним может охотиться бешеная Ольга Романовна. Пары рюмочек хватило только Тае, она очень быстро перешла на чай, а едва за окнами стемнело, отправилась спать. — А у вас действительно все серьезно? — проводив ее взглядом, спросил Шевелев. — Тая мне еще в школе нравилась, — признался Трофим. — А как же… Ну да ладно!.. — Шевелев решил не лезть в прошлое. Трофима вдруг понесло. — Дураками были!.. Идиотами!.. Но это же не значит, что нас нужно убивать?… — А как же Роберт? Ему ведь всю жизнь сломали! — вздохнул профессор. — Я не ломал… За Таю да, за Таю должен был заступиться, — повинился Трофим. Он вдруг почувствовал, что у него немеет язык, но это почему-то не отражалось на его способности говорить. Голова потяжелела, но оставалась ясной. — А как же ваша медкомиссия? — Ах да, вы же знаете… — Я все знаю! — Надо было Славику морду набить за ту медкомиссию! — Почему не набил? — Говорю же, дураком был. — И тем не менее ты должен умереть, — на удивление спокойно сказал Шевелев. И даже не оторвался от своей тарелки, неторопливо отрезал от стейка кусочек мяса. Трофим дернулся, как будто под ним взорвалась табуретка. — Что?! — За тобой уже идут. — Кто? Костя?! — Так вы же на меня думаете, — усмехнулся Шевелев, отправляя в рот кусочек мяса. — В портфель ко мне полезли… Думали, что у меня пистолет? — А вдруг? Трофим насторожился, но у него не возникло желания подняться. Ноги у него стали тяжелыми, но мышцы не отнялись, он легко мог подняться со стула и ударить профессора, если он вдруг схватится за нож или пистолет. Только вот подниматься не хотелось и шевелиться тоже. — Неужели вы могли подумать, что я застрелю вас на глазах у своей пациентки? — После того что уже случилось, я могу думать все что угодно. — Я не мог убить вас на глазах у Таисии. Я не мог причинить ей душевную травму… По той же причине я не мог вступить с ней в интимную связь. — Что?! — На этот раз желание подняться у Трофима возникло. Ноги слушались его, но заторможенность происходила где-то на уровне мозгового центра, и он остался сидеть. — Я не мог бы вступить с ней в интимную связь, — немного подумав, перефразировал профессор. — Даже если бы возникла такая возможность. — А возможности не было? — Трофим все-таки заставил себя подняться, но как-то уж очень медленно разгибались ноги. — Если вы что-то знаете, держите это при себе, — поморщился Шевелев. Он, казалось, и не замечал, что Трофим стоит перед ним. — Но вы же не просто так сказали… Значит, что-то было! — Таисия могла наделать глупостей! Но вы должны понимать, что я не мог воспользоваться этим. По той причине, что не могу причинить зла своей пациентке. — А кому можете? — Честно сказать, я разозлился, когда вы переместили меня из кабинета в палату для умалишенных… Дело в том, что я действительно могу сойти с ума. — Можете? — Но даже в этом случае, я не причиню зла своим пациентам. — Если сойдете или уже сошли?