— Что могла? — Тая нехотя отвлеклась от дороги. — Отравить могла… И ты могла. — Трофим вспомнил, как она пила из его бутылки. — Я?! — Чисто гипотетически, — поспешил уточнить он. — А почему чисто гипотетически?… — В голосе Таи угадывалась обида. — Разве ты не издевался надо мной? — Ну ты же не стала бы… — А может, и стала бы! — Но ты же не отравила? — Откуда ты знаешь?… Сейчас яд подействует, сверну с дороги, похороню тебя где-нибудь в лесочке. — Обиделась! — А что ты глупости говоришь? Я могла тебя отравить!.. — И ты могла. И Шевелев… И даже Бондарев мог зайти… — Куда зайти? — В палату. — Да? А то я подумала, как далеко ты зайти можешь в своих подозрениях. — Это не подозрения, это, скорее, оправдания… Стрелял кто-то другой. Тот, кто не имел возможности приблизиться ко мне. — Тот, кто, возможно, сейчас едет за нами, — усмехнулась Тая и выразительно глянула в зеркало заднего вида. И Трофим правильно все понял. Слишком много времени заняло у него возвращение в реальность, он совершенно потерял бдительность, в то время как убийца, возможно, уже рядом. И он не выжидает момента, а стреляет при первом же удобном случае. Трофим не изучал местность перед окном больничной палаты, а надо было бы обратить внимание на дома и другие высокие объекты, с которых мог стрелять снайпер. Он не подумал об этом, а киллер нашел место, с которого и произвел выстрел. Возможно, ему не хватило высоты, поэтому пуля прошла над головой Трофима, не задев его. Но в следующий раз он и место более удачное выберет, и выстрелит без промаха. Возможно, это случится прямо сейчас. Крупицын глянул по сторонам, снова опустил стекло в дверце, подстроил под себя боковое зеркало заднего вида. Тая не могла не заметить этого, но возражать не стала. Одна пара глаз хорошо, а две лучше. Они ехали по крайней правой полосе. Тая не гнала, с одной стороны, это хорошо, а с другой — слишком уж часто их обгоняют. Но в то же время обгоняли с левой стороны, с той, на которой находилась Тая, стрелять в нее смысла нет, а на Трофима нужно заходить справа. Но с этой стороны на обгон идут только недоумки. Или киллеры. — А что там у вас за дом на Волге? — спросил Трофим. — А что за дом у Робика в Ставрическом? И у него бабушка была, и у меня. — А первая любовь? — не удержался от любопытства Трофим. — И первая любовь, как же без нее? — И кто, кроме первой твоей любви, знает про этот дом? — Отец знает, мама, но они никому не скажут. Когда узнают… Я им пока ничего не буду говорить. — Спутниковая сигнализация в машине есть? — спросил Трофим, глянув на пластиковую метку, прикрепленную к связке ключей. — Должна быть. — Это плохо. — Крупицын глянул в боковое зеркало заднего вида. Вроде бы никто не висит у них на «хвосте», но, возможно, это и не нужно. И у него телефон есть, и у Таи, если преступник технически оснащен, ему ничего не стоит взять их на сопровождение. Опять же спутниковая сигнализация с ее GРS-модулем. От телефонов придется избавиться. — Думаешь, нас могут выследить? — спросила Тая. — Могут. Давай оставим машину, а дальше на такси… — А что мы там без машины будем делать? Магазин далеко… Проблему со спутниковой сигнализацией решили в ближайшем автосервисе. Пока мастер ковырялся в машине, отключая ее, Трофим беспомощно наблюдал за обстановкой. Беспомощно, потому что не было у него ни оружия, ни сверхспособностей, с помощью которых супергерои расправляются со своими врагами. Впрочем, ничего подозрительного он не заметил. И когда они отъезжали от сервиса, на «хвост» к ним никто не садился, во всяком случае, Трофим не заметил. К вечеру у Таи снова разболелась голова, она выпила сразу две таблетки, а Трофим сменил ее за рулем. Нижний Новгород они обошли по объездной, перемахнули через Оку, какое-то время ехали вдоль Волги, наконец дорога вывела их к маленькому поселку на берегу реки. Тая хорошо знала дорогу, но все же они заплутали, нужный дом нашли не сразу. И еще Трофим не меньше часа провел в машине, пока Тая разбиралась со своими родственниками. Как оказалось, в доме жила ее двоюродная сестра с мужем и двумя маленькими детьми. Имелась договоренность, как только Тая или ее родители появляются, квартиранты на время съезжают. Договоренность эта не оспаривалась, но все же понадобилось время, чтобы родственники уехали. Вскоре со двора выехала старенькая «Тойота» с правым рулем. Дом не большой, но и не маленький, кирпичный, с газовым отоплением, кухня, ванная, три комнаты. Ремонт еще свежий, но пол местами поцарапан, обои расписаны чернилами и фломастерами: дети есть дети. — Могли бы и до утра подождать, — осматривая дом, сказал Трофим. Он испытывал чувство неловкости от того, что пришлось выставить за дверь целую семью. — Да я предложила, — не очень уверенно сказала Тая. — Они сказали, что лучше сразу… А чего им? Живут, ни за что не платят. А мы бываем здесь раз в пятилетку. Отец собирался каждый год ездить, рыбалка здесь хорошая… И охота отличная. На уток… — А ружье? — Код семнадцать сорок один. Очень легко запомнить: революция, война. — Где война? — В погребе. Сейф там. И ружье. Коля просил без нужды не трогать… — Тая вдруг задумалась. Трофим внимательно посмотрел на нее. — Или без надобности? — спросила она у самой себя. — А какая разница? — Разницы нет… — Лишь бы ружье стреляло. Трофим спустился в погреб, нашел оружейный сейф с кодовым замком. В нем действительно стояла охотничья двустволка ижевского завода, оружие простое, надежное. Там же в сейфе Трофим обнаружил запас патронов, большая часть с мелкой дробью, но имелась и картечь. Ружье он взял с собой, поскольку пригодиться оно могло в любой момент. Некто Коля оставил Тае не только ружье, но и свой телефон, значение которого невозможно было переоценить. Свои телефоны они все-таки выбросили в дороге. Таю Трофим нашел на кухне, она мыла посуду — движения быстрые, торопливые и немного нервные. Казалось, она нервно бормочет что-то себе под нос. — Все в порядке? — на всякий случай спросил он. — Сейчас чаю попьем и спать… Надеюсь, чистое белье у них есть? — Сама у себя спросила Тая. — Окна зашторить нужно, — сказал Трофим. — Пойду светомаскировку проверять. Он и хотел показать ружье, но Тая не спрашивала, похоже, она была не в настроении. Собака двор не охраняла — за отсутствием таковой, Трофим увидел в этом небольшой плюс и огромный минус. Подружиться с собакой нетрудно. Подружиться и спать спокойно в надежде на ее глаза и звонкий лай. А так самому высматривать, прислушиваться. Хорошо, что забор вокруг дома новый, из профлиста, сплошной и довольно высокий. Ночь теплая, деревья тихонько шелестят на ветру, фиалки благоухают. И на улице все спокойно, фонари светят, собаки вдалеке брешут. Но в этой тишине к дому сейчас мог подкрадываться киллер. Ему ведь не надо стрелять, достаточно забросить в окно гранату. А вооружение у него серьезное: и пистолет с глушителем, и снайперская винтовка, возможно, и гранатомет найдется. Первый выстрел по его душу уже прозвучал. Охота на него открыта, в этом никаких сомнений. Тая окно так и не зашторила, мало того, включила свет и в спальне. Она застилала постель, когда Трофим зашел в комнату. — Ну что там? — натянуто, как ему показалось, улыбнулась она. — Вроде все спокойно. — Значит, и не будет ничего… Подержи! — Она нервно подала ему край пододеяльника, в которое засовывала покрывало. — Конечно, — сказал он. Она заправила постель, прошла в ванную, включила горячую воду, слышно было, как зажегся висевший на стене котел. — Ну хоть вода есть… — сказала она, вытаскивая откуда-то из-за раковины тряпку. — Ты не против, если я душ приму? Трофим кивнул, направляясь на кухню. — Вода уже вскипела, сам давай чай завари, меня можешь не ждать. Трофим зашторил окна, перекусил, вышел во двор, обогнул дом. Огород выходил к реке, со стороны которой и мог появиться убийца. Следов его незримого присутствия Трофим не замечал, зато нашел дощатую кабинку с железной бочкой над ней. И душевой лейкой, вмонтированной в этот бак. Нагретая на солнце вода за ночь успела остыть, поэтому перспектива принять душ Трофима не вдохновила. Он планировал принять душ в доме, но Тая и не думала освобождать ванную комнату. Она устроила там самую настоящую генеральную уборку, причем терла кафельную плитку с каким-то нервным остервенением. И на сестру свою, казалось, злилась за то, что запустила ванную, и на себя за то, что не могла унять нервный зуд. И на Трофима зыркнула, когда он сунулся к ней.