— Там более комфортные условия, более демократичный персонал. — Но это дорогое удовольствие. — Ольга Романовна может это себе позволить. Бизнес у нее свой, вывоз мусора, вывоз снега. — Это прибыльный бизнес, особенно если есть подключение к муниципальному бюджету. — Подробностей я не знаю, но в деньгах Робик не нуждается. — Ему бы здоровья. — Знаешь, почему он страховым агентом работает? Ему самому страшно жить, он хочет внушить этот страх людям. Я с ним как-то общалась, он уговаривал меня застраховать свою жизнь. Страховой полис предлагал, который не имел никакой юридической силы. Сам себе страховую компанию придумал, сам же и страхует. Это болезнь, Робик болен! — Я тоже заболел. Тобой. — Трофим не просто говорил, он выражал уверенность. — Я серьезно! — Тая попыталась вырваться, но Трофим не хотел выпускать ее из своих объятия. Да и она не очень-то рвалась. — Я тоже… Я хочу болеть тобой и дальше. И завтра, и послезавтра. Но меня могут убить уже сегодня. — Почему ты думаешь, что это кто-то из нас? Я, Миша, Робик… — А Робик может? Деньги у него, как ты говоришь, есть. — Ну, деньги, — задумалась Тая. — Ты видела страховой полис, который он предлагал? — Да, обычный стандартный бланк… — пожала плечами молодая женщина. — Защитный знак, водяные знаки? — Да… — Своя собственная страховая компания? — Вашстрах… — задумалась Тая. — Да, Вашстрах, слитно… — Странное название. Может, и компания такая существует. — Может, и существует, но точно в единственном лице. — Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы вены не резало, — вслух подумал Трофим. Слава говорил, что мама Робика подходила к нему, требовала оставить сына в покое. Она же и по врачам Робика таскала, понятно почему. Заботливая мама, не бросает больного сына, носится с ним как с маленьким. И капризы его оплачивает. Захотел Робик свою страховую компанию, запросто. Захотел своих старых обидчиков убить, на тебе, сынок, пистолет… А еще мама могла и киллера нанять. Киллера с оригинальной манерой исполнения приговора. Этот спец и очередь организовал, и три убийства уже совершил. Мама довольна. Но не совсем. Четвертая жертва все еще жива… — По-твоему, это смешно? — Тая толкнула Трофима в грудь с неожиданной для нее силой. Столкнула его с себя, поднялась с кровати, открыла шкаф, сняла с плечиков шелковый халат. Спальня у нее роскошная, дизайнерская отделка, стильная мебель, ничего лишнего, никаких вычурностей, но смотрится очень дорого. А квартира у нее как минимум трехкомнатная. Откуда все это? Отец купил? Он еще в конце девяностых мебелью торговал, может, на этом поднялся? Или на чем-то другом, если с умом торговал. А ведь поднялся тогда, в конце девяностых. Таю не хотели переводить в десятый класс, а отец подъехал, как говорится в таких случаях, все порешал. И нормально все было, пока Слава не положил на Таю глаз… — Вы меня под поезд бросили! — запахивая халат, выплеснула свою обиду Тая. Трофим кивнул, соглашаясь. Он действительно очень виноват перед Таей, нет бы молчать в тряпочку, так он еще и в постель к ней забрался. Могла бы и сволочью его назвать, он бы не обиделся. — Я умереть хотела!.. — Из ее глаз хлынули слезы. Трофим подошел к ней, обнял. — Я перед тобой очень виноват. И если меня вдруг убьют, так мне и надо. — Пусть убьют! — Тая оттолкнула его и вышла из комнаты, кивком, на ходу, показав на его брюки, переброшенные через спинку стула. Она хотела, чтобы Трофим оделся и ушел. И он оделся, собрался уходить. Тая нагнала его у двери, обняла сзади, заставляя остановиться. — Ну все, все… — Еще не все! — разворачиваясь к ней, невесело улыбнулся он. — Но уже скоро. Надо поспешить! И снова страсть закрутила их в карусель и швырнула на кровать. Они снова занимались сексом, от которого долго шла кругом голова. — Не было бы счастья, говоришь?… — пробормотала Тая, глядя в потолок. — Я ведь часто о тебе думал. Правда! Трофим склонился над молодой женщиной. — Как о дурочке? — хмыкнула она. — Нет! — Он нежно поцеловал ее в щечку. — А я и есть дурочка… — потягиваясь, сказала Тая. — Счастливая дурочка… Ты уйдешь, а я все равно счастливая… — Уйти я могу только на тот свет. — Я тебя не пущу! — хихикнула Тая, притягивая Трофима к себе. — Представляю, как Ольга Романовна нас ненавидит. — Он обнял молодую женщину. — Очень может быть, — не стала отрицать Тая. — Как думаешь, она могла отомстить? — спросил Трофим. Тая вдруг оттолкнула его и посмотрела в глаза. — А почему Ольга Романовна? Почему не Робик? — Сам лично? — Трофим заинтригованно смотрел на нее. — Он ведь предлагал мне руку и сердце. — Ты не говорила. — Я много чего тебе не говорила. — Как замуж вышла, говорила. — Замуж… Как только Саша умер, так Робик и появился. Мы с ним раньше и не общались, а тут вдруг… — Саша твой муж? — Ну, если я за Сашу могла выйти, то почему за Робика нет, — глядя куда-то мимо Трофима, сказала Тая. — Может, он так и подумал. — Кто он? — Кто, кто… Робик и подумал. — Ну да. — Я ведь и не собиралась замуж за Сашу, но Станислав Сергеевич настоял, — вспоминала Тая. — Даже так? — Чем больше трудностей на пути к цели, тем лучше. Я должна была и учиться, и заботиться о больном муже… А ведь знаешь, Саша действительно очень помог мне. Робик не смог выбраться из ямы, в которую вы его столкнули, а я смогла… Это ведь действительно была яма… Если ты думаешь, что это всего лишь ваши детские шалости… Может, и детские, может, и шалости, но мне было очень плохо. — Прости! — И Робик простит. Но только тебя. Славу — нет!.. Он ведь собирался убить Кислицына. И за меня, сказал, отомстит, и за себя… — Когда это было? — Я же говорю, когда Саша… Робик ко мне сватался… Возможно, он всего лишь хотел произвести впечатление… — Мне нужно знать точно. Именно поэтому мне нужно поговорить с вашим профессором. Он должен знать настроение своих пациентов. — Пациентов, — кивнула Тая. — Робик действительно его пациент. Но именно поэтому Станислав Сергеевич тебе ничего не скажет. И мне тоже. Знаешь, что такое тайна исповеди, так вот, для Шевелева общение с пациентами настолько же важное и ответственное дело. Я это точно знаю. Он очень щепетильный в этих отношениях человек… — Даже если дело касается убийства? — Но ты же даже не полицейский.