— Да, я помню, твоя мама просила оставить тебя в покое! — скривился Слава. — Ну все! — Миша раздул щеки, набираясь решимости. Точно так он делал в далеком прошлом, собираясь идти жаловаться директору. А ведь он был способен на такое, и как только Трофим мог за него такого заступаться? Сейчас же он не собирался заступаться за Мишу хотя бы потому, что тот мог сам за себя постоять. Вот только выглядел он сейчас так же жалко, как и раньше, Трофим даже забеспокоился. — Что все? — спросил он. А Слава чуял слабость Бондарева, как шакал — запах падали. И напирал на него в предвкушении очередного развлечения, взгляд его нездорово блестел. — Так, хорош! — Трофим попытался остановить Славу, но тот, оттолкнувшись от него, шагнул к Мише на расстояние удара. — Дай я с ним поговорю! Он собирался схватить Мишу за ворот батника, но тот ударил его ногой. Быстро ударил, мощно, профессионально. Слава отскочил на несколько шагов, сгибаясь от боли в поясе и коленях. Миша подскочил к нему, Слава попытался ударить его кулаком, но рука оказалась в жестком захвате. Бондарев ловко заломил ее за спину и заставил Славу взвыть от боли. — Все! Все! — Еще раз тронешь мою маму, башку откручу! — И, подтверждая угрозу, Миша взял в захват голову Кислого. Он казался таким маленьким по сравнению со Славой, но голову его удерживал с легкостью. Миша действительно мог свернуть ему шею. — Да все, я сказал! Все! — замахал руками Слава. Миша с силой оттолкнул от себя Кислого, Слава упал, а он так и остался стоять, будто намертво врос в землю. — А почему не открутил? — спросил Трофим. — А оно мне нужно? — снисходительно усмехнулся Бондарев. Он вошел в роль супермена, и в этот раз ему не нужно было ничего доказывать. — Слава третий в очереди, его уже можно убивать! — Ты чего? — Слава глянул на Трофима удивленно и с подозрением. Он даже не понял, что тот провоцирует Мишу. — А вы что, это серьезно? — спросил Бондарев. — Очень серьезно, — кивнул Трофим и, вспомнив его же совет, добавил: — Может, потому что мы еще не начинали лечиться. — Мы бы с удовольствием, но нам бы дожить до этого, — усмехнулся Слава. — А можете не дожить? — Евсюка отравили, Мурата зарезали. — Евсюка я помню, но у меня к нему никаких претензий… — пожал плечами Бондарев. И на Трофима он глянул в общем-то миролюбиво, но ничего не сказал. — А тебя, Кислый, я хотел убить. Очень хотел. Мне врач так и сказал… — Врач? — Не будем об этом, — качнул головой Бондарев. Но Трофим почувствовал себя активистом общества «Хочу все знать!». — Ты обращался к психиатру? — бесцеремонно спросил он. — Я же сказал, не будем об этом! — жестко отреагировал Миша, этим подтверждая если не догадку, то правильность поставленного вопроса. — А что здесь такого? Это нормальная практика… — не сдавался Трофим. — И не надо переживать. Не надо пережевывать вчерашний день. Важно, ни кем ты был, а кем ты стал. Славу вон как теленка заломал! — Эй, хорош! — запротестовал Кислый, но Трофим едва заметно качнул головой, подавая ему знак помалкивать. Он же не просто так стелется перед Мишей, он язык ему развязывает. — Слава мне и сейчас жизни не дает, жену у меня увел. — Жену увел? — И действительно, Бондарев заметно раскрепостился. — Сволочь он редкостная. Спасибо что морду ему набил. — Не набил, — буркнул Миша. — Ну не знаю, было круто… — Может, и я жену уведу, — чуть ли не с гордостью сказал Бондарев. — У Славы? — Да нет, у соседа… — Сначала Миша понизил голос, а затем кашлянул в кулак. — Я бы не стал об этом говорить, но, если вас это интересует, вчера днем я был в гостях у соседки. Когда убили Мурата? — В районе часа. — В это время и был. — И у нее можно спросить? — Можно. Но только следователю. Если вдруг дойдет дело… А я бы и Мурата убить мог… — взгляд Бондарева потускнел, он снова вспомнил прошлое. — Но не сейчас, тогда, давно… — Рекомендация врача? — Да нет, убивать врач как раз не велел. Он всего лишь нацелил меня на результат. Представь, сказал, что хочешь убить своих обидчиков, и стань таким, каким хочешь быть. А чего представлять? — усмехнулся Миша. — Я бы с удовольствием… — Убил? — А вот стать таким, как я хотел стать, было непросто. Но ничего, справился. — Ты бы с удовольствием убил своих обидчиков? — Трофим повторил своей вопрос, но Миша и в этот раз не ответил. — А ты чего притих? — спросил он немного погодя, язвительно глянув на Славу. — Давай, скажи еще что-нибудь, я тебе снова отсыплю! — Да иди ты знаешь куда! Слава нагрубил в ответ, но ровно столько, чтобы не получить в морду. — И это все? — презрительно усмехнулся Миша. — На этом все, — кивнул Трофим. — Пора нам! — А если это я убил Мурата? — поддразнил Бондарев. — Тогда убивай нас прямо сейчас. Если нет, мы позвоним следователю. И если вдруг с нами что-то случится, ты первый в числе подозреваемых. — Ну тогда счастья тебе… Забыл, как тебя зовут… — Это не важно. — Трофим нахмурился, предостерегающе глядя на Бондарева. Он его не трогал, не оскорблял, и не надо с ним так. — Ну если не важно, желаю тебе новой жены. А еще чтобы Слава увел и ее! — А я, Миша, желаю тебе плыть к своей соседке и не терять берега. — Это ты плаваешь, — скривился Бондарев. — Как дерьмо в проруби. Ни к тому ни к другому берегу. — Миша, я понимаю, тебя обижали в детстве… — А тебя и сейчас обижают. Жены ведь не бывают бывшими. А он ее трахает! Бондарев кивнул в сторону Славы, причем, охваченный эмоциями, отвлекся, и Трофим воспользовался этим моментом и ударил от всей души. Кулак врезался в челюсть Миши, и он отлетел назад. Беспомощно взмахнув руками, Бондарев рухнул на землю. Поднялся он быстро, но его повело в сторону, и атаки не последовало. — Нельзя терять берега, Миша! — Трофим стоял, вскинув руки. Слава не прочь был встрять в драку на его стороне. Бондарев это понял, отступил. — Ну, может, я и не прав. — Он осторожно потрогал рукой нижнюю челюсть. — Иди домой, Миша, — посоветовал Трофим. — Иди, пока я добрый! — зло посмотрел на него Слава. Кислый до последнего не верил, что Бондарев уйдет так просто, до последнего ждал подвоха. Даже когда Миша открыл дверь в свой подъезд, готовился дать ему отпор. Миша скрылся в подъезде, дверь за ним закрылась, только тогда Слава ощутил в себе уверенность. И, схватив камень, запустил ему вслед. Камень нырнул под козырек и звонко стукнулся в железную дверь. — Я не знаю, в детство ты впал или в маразм, но удочки надо сматывать! — с усмешкой сказал Трофим. Слава глянул на него косо, но ничего не сказал. И в машину он садился, не приглашая Трофима присоединиться, как будто мог уехать без него.