– Она не узнает. Она больше не придет сюда. Я сделал все для этого. Это место слишком опасно, чтобы приходить просто так, и слишком печально для нее. – Когда у нее будут другие дети, она забудет, успокоится. – Илир… – Что? Неужели? – Да… У нее больше не будет детей. Роды были такими тяжелыми, она чуть не умерла, а ребенок никак не выходил. Мне пришлось рассечь ее чрево, чтобы помочь им обеим. И хотя озеро потом исцелило ее раны и вернуло ей силы, оно не восстановило то, что было потеряно. – Это слишком жестоко для бедной девочки… Она ведь тоже наша… праправнучка. Единственная из всего рода. Она мне как дочка. – Поэтому ты пела ей колыбельную? – Да, и она называла меня мамой… Я знаю, что это такое – быть разлученной со своим ребенком. Моя дитя выросло без меня. А теперь я снова чувствую счастье материнства, но знаю, что другая женщина, которая так дорога мне, почти что моя дочка, будет всю жизнь страдать от разлуки со своей малышкой. – Мы защищаем их обеих. Надеюсь, они обе однажды это поймут. – Надеюсь, что они обе будут счастливы. Смотри, наша Элер пытается достать твою книгу! – Она умница, знает, как важны знания. – Я счастлива, что она у нас есть. – А я счастлив, что ты вернулась ко мне, моя Илир. * * * – Что случилось, Лейла? Тебе приснился плохой сон? – Да, сон… Только не плохой, а просто странный. Маленькая девочка с белыми волосами пыталась достать со стола огромную книгу, с нее ростом, а ее родители смеялись, глядя на нее. Они выглядели такими счастливыми… – Спи, любимая. Может, и мы однажды сможем смотреть на нашу дочку, хотя вряд ли у нее будут белые волосы. Она будет такой же красавицей, как ты, с такими же черными косами. Спи, моя любимая. И Маруф ласково притянул ее к себе, чтобы она спала в его объятиях.