Теперь ему нечего надеяться на пощаду; его ждет самая страшная месть от их рук. Алан отпрыгнул назад от окна; шепотом ругая Соквэнну, он чувствовал в то же время радость, что старик жив. Прежде чем снаружи раздались выстрелы, Алан поднялся по лестнице и через мгновение стоял, склонившись над скрюченным телом старого эскимоса. — Идем вниз! — приказал он. — Надо приготовиться к бегству через погреб. Он дотронулся до лица Соквэнны, а потом в нерешительности, ощупывая тело в темноте, рука Алана легла на сердце старика. В груди старого воина не слышалось трепета или биения жизни. Соквэнна был мертв. Ружья людей Грэйхама снова открыли огонь. Залп за залпом ударялся в дом, когда Алан спустился по лестнице. Он слышал, как пули влетали через щели и окна, и быстро направился к погребу, чтобы укрыться в нем. Но он был несказанно ошеломлен, когда увидел, что Мэри Стэндиш вернулась в дом и дожидается его. Глава XXVI Изумленный и в первое мгновение сбитый с толку неожиданным появлением Мэри, Алан стал у двери, которая вела в погреб, устремив взгляд на бледное лицо девушки и совершенно не обращая внимания на ураганный обстрел дома. Тот факт, что она не ушла с Киок и Ноадлюк, а вернулась к нему, внезапно наполнил душу Алана ужасом. Дорогие минуты, ради которых он сражался, были потеряны, драгоценное время, выигранное переговорами с Росландом, пропало даром. Она прочла неудовольствие на его лице и поняла, какой опасности он подвергал себя; выскочив наверх, она схватила его за руку, чтобы стянуть за собою в погреб. — Неужели вы могли думать, что я уйду? — сказала Мэри голосом, уже не дрожавшим от волнения. — Вы не должны желать, чтобы я оказалась трусихой. Мое место здесь, с вами. Алан не мог ничего ответить под взглядом глаз, обращенных на него. Сердце его отошло, но что-то подступило к горлу. — Соквэнна умер. Росланд лежит там, убитый под белым флагом. В нашем распоряжении осталось не много минут. Он смотрел на четырехугольник света — выход из погреба в ложбину. Один он еще мог надеяться выбраться из дому через это отверстие и продолжать борьбу. Но вместе с ней это было бы напрасной попыткой. — Где Киок и Ноадлюк? — спросил он. — Они в тундре и бегут к горам. Я сказала им, что вы велели мне вернуться. Когда они начали сомневаться, я пригрозила, что отдамся сама в руки врагов, и тогда они послушались меня. И… Алан… в лощине серый туман и мгла… Она прижала его руки к своей груди. — В этом-то и наше единственное спасение, — ответил Алан. — А вы рады, хоть немного рады, что я не убежала без вас? Даже в этот момент нежная улыбка заиграла на ее губах, а в голосе послышался шутливый упрек. Величие ее любви, доказательством которой служил ее поступок, заставило Алана ответить правду. — Да, я рад. Странно, но я счастлив в эти минуты. Если они дадут нам четверть часа… Он быстро направился к четырехугольнику света и первым вылез в густой туман. Дождь, продолжавший чуть моросить, был еле заметен. Пули, визжа, проносились над его головой в сырой мгле. Пылающее здание освещало открытое пространство вокруг дома Соквэнны, усиливая тьму в ложбине. Через несколько секунд Алан и Мэри, держась за руки, стояли уже под покровом тумана, скрывшего узкий ход. Внезапно выстрелы стали носить беспорядочный характер, а вскоре совсем прекратились. Алан этого не ожидал. Люди Грэйхама, взбешенные и возмущенные смертью Росланда, сразу бросятся теперь к дому. Едва эта мысль пронеслась в его голове, как он услышал быстро приближавшиеся крики, шум шагов и удары чем-то тяжелым по забаррикадированной двери. Через минуту-две их бегство будет обнаружено, и толпа людей перережет им путь. Мэри потащила его за руку. — Поспешим, — торопила она его. То, что произошло потом, казалось девушке полным безумием. Ибо, крепко сжимая ее руку, Алан повернул назад и полез по склону, как бы прямо навстречу врагам. Сердце Мэри внезапно затрепетало от страха, когда они почти вошли в круг, освещенный пожарищем. Как тени, проскользнули они под более темное прикрытие строений загона. Только очутившись там, Мэри поняла значение их рискованного плана. Люди Грэйхама уже проникли в ложбину. — Когда они заметят нашу хитрость, будет уже слишком поздно, — взволнованным голосом прошептал Алан. — Мы направимся к расщелине. Смит и пастухи должны прибыть через несколько часов. А когда они… Подавленный стон прервал его. В нескольких шагах от них лежала скрюченная от боли фигура человека, прижавшегося к воротам загона. — Это раненый, — прошептала Мэри после маленькой паузы. — Надеюсь, что это так, — безжалостным тоном ответил Алан. — Будет большим несчастьем для нас, если в нем осталось достаточно жизни, чтобы предупредить товарищей о нашем бегстве. Тон его голоса заставил девушку задрожать. Казалось, что милосердию нет больше места здесь, а позади них были дикари. Когда они пробирались в тени загона, она снова услышала стон раненого. Туман начал рассеиваться, небо прояснилось. Мэри могла только теперь лучше видеть Алана. Они подошли к узкой тропинке, по которой они уже однажды бежали сегодня ночью; она простиралась вдаль, подобно тонкой темной ленте. Но едва они успели добраться до этого места, как неподалеку раздался выстрел. За ним последовал второй, потом третий, а затем послышался крик. Это был не громкий крик. В нем было что-то напряженное, призрачное и все-таки Алан и Мэри отчетливо слышали его! — Раненый, — произнес Алан с ужасом в голосе. — Он сзывает других. Я должен был убить его. Он шагал так быстро, что девушка бежала рядом с ним. К ней вернулись былая решимость и выносливость. Она без труда дышала и все ускоряла шаги, подгоняя Алана. Они шли вдоль целого ряда холмов, за которыми находились ивы и пруд. Достигнув конца холмов, они остановились, чтобы передохнуть и прислушаться. Уши Алана, привыкшие разбираться в ночных шорохах тундры, уловили слабые звуки, которых не слышала его спутница. Раненому удалось привлечь внимание своих товарищей, и преследователи рассыпались по равнине позади них. — Можете вы бежать дальше? — спросил он. — Куда? Он показал ей рукой. Девушка устремилась впереди него. Ее темные волосы, рассыпанные волной по плечам и спине, начали отливать блеском при усиливающемся свете. Если еще раньше, чем они достигнут расщелины, мгла тумана и облаков рассеется, уступив место проблескам наступившего дня, то ему придется сражаться на открытом месте. Будь рядом с ним Смит, Алан приветствовал бы возможность вступить в открытый бой с врагами. В просторной тундре нашлось бы много удобных мест, откуда можно легко отражать нападение. Но присутствие девушки пугало его. В конце концов, ведь она была та, кого преследовали эти люди. Он, лично, прямого отношения к делу не имел. С него большего не могли взять, чем его жизнь, и он готов был с ней расстаться, как расстался Соквэнна. А ее ждал невыразимый ужас гнусной любви Грэйхама. Если бы только удалось им достигнуть расщелины и скрыться среди скал, — о, тогда они смогут смеяться над шайкой скотов Грэйхама! А скорая расправа наступит тогда, когда явятся Смит и пастухи. Алан посмотрел на небо — оно быстро прояснялось. Даже в низинах туман начал растворяться. А в тех местах, где он уже рассеялся, показался слабый розоватый свет. Заря занималась. Солнце посылало золотые лучи сквозь разрываемую понемногу завесу мрака, пока что скрывавшую еще от него тундру. На расстоянии ста шагов предметы уже не казались больше призрачными. Девушка, не останавливаясь ни на секунду, продолжала бежать; она легко с удивительной скоростью подвигалась в том направлении, которое указал ей Алан. Ее выносливость была изумительна. Алан знал, что она, не нуждаясь в вопросах, догадывается о том, что происходит позади них. Внезапно она остановилась, закачалась, как тростинка, и, наверное, упала бы, если бы Алан не успел подхватить ее. — Великолепно! — воскликнул он. Она лежала у него на груди, с трудом переводя дыхание. Ее сердце бешено колотилось. Они подошли к краю неглубокого оврага, конец которого находился на расстоянии полумили от расщелины. На это прикрытие, до которого им удалось добраться благодаря выдержке Мэри, и рассчитывал Алан. Он подхватил ее на руки и снова понес, как нес через дно ложбины. Каждая минута, каждый шаг вперед были дороги теперь. Поле зрения, доступное глазу человека, все ширилось. Солнечные блики заиграли на поверхности тундры. Через четверть часа можно будет уже ясно видеть движущиеся фигуры на расстоянии одной мили. Со своей драгоценной ношей на руках, чувствуя дыхание и биение сердца девушки, Алан внезапно подумал, как мало соответствует моменту пение птиц, просыпавшихся вокруг. Казалось невероятным, что этот день — величественный в своей свежести и приветствуемый разными голосами всех живых существ — может быть днем трагедий, ужаса и гибели, нависшей над их головами. Ему хотелось громко выразить протест и крикнуть, что все, что здесь происходит, — неправда. Казалось бессмысленным, что он должен обременять свои руки тяжелой винтовкой, в то время как ему хотелось держать в них только то сокровище, которое он нес. Вскоре Мэри снова уже шагала рядом с ним. Время от времени Алан поднимался на возвышенность изломанного края оврага и оглядывал тундру. Два раза он видел людей и по их движениям делал заключение, что враги надеются их найти в тундре, где-нибудь неподалеку от ранчо. Через три четверти часа они достигли конца узкого оврага. Расстояние в полмили по гладкой равнине отделяло их от расщелины. Они немного отдохнули, и в этот промежуток времени Мэри привела в порядок свои длинные волосы и заплела их в две косы. В эти несколько минут Алан тоже подбадривал ее. Но он не лгал ей. Он сказал ей, что это расстояние в полмили по открытой тундре и есть самое опасное место, и описывал ей опасности, которым они могут подвергнуться. Он не преминул объяснить ей, что она должна будет делать при известных обстоятельствах. У них не было почти надежды миновать открытое место незамеченными. Но они настолько опередили погоню, что им удастся значительно раньше добраться до расщелины. Если враги окажутся между ними и расщелиной, то придется найти углубление или укрыться за скалой и вступить в бой. А если преследователи все же окажутся быстрее их, то Мэри должна продолжать путь к расщелине, и возможно быстрее. О он тем временем будет подвигаться медленнее, сдерживая людей Грэйхама своей винтовкой, пока? Мэри не достигнет края расщелины. Тогда он возможно быстрее присоединится к ней. Они пустились в путь и через: пять минут вышли уже на поверхность тундры. Вокруг них во все стороны простиралась освещенная солнцем равнина. В полумиле позади, со стороны ранчо, двигались люди; дальше к западу были другие; а на востоке, почти на краю оврага, виднелись два человека, которые моментально заметили бы Алана и Мэри, если бы они не спустились в небольшое углубление. Алан мог даже видеть, как эти люди стали на колени, чтобы напиться из ручья. — Не торопитесь, — сказал он. Внезапно его осенила мысль. — Идите параллельно со мной и на некотором расстоянии от меня. Они могут не узнать в вас женщину, прижмут нас, пожалуй, за своих же товарищей. Останавливайтесь, как только я буду останавливаться. Подражайте всем моим движениям. — Слушаюсь! Теперь, при свете солнца, она не боялась. Ее лицо пылало, глаза горели огнем. Лицо и руки были покрыты грязью. Платье было испачкано и порвано. Взглянув на нее, Алан засмеялся и тихо воскликнул: — Ах, вы очаровательный бродяга! Чтобы со своей стороны ободрить его, она рассмеялась в ответ. Она шла впереди, внимательно наблюдая за ним, так хорошо прониклась его планом, что ее движения лучше соответствовали их намерениям, чем его собственные. Они сделали уже треть пути по ровной тундре, когда Алан вдруг приблизился к ней и произнес: — Теперь бегите! Она с первого же взгляда уяснила себе положение. Первые двое преследователей вышли из углубления, и неслись к ним. С быстротой птицы Мэри помчалась впереди Алана, держа направление на указанную ей на краю расщелины скалу. Оставаясь чуть позади, Алан крикнул ей: — Не теряйте ни секунды. Продолжайте бежать. Когда они будут ближе, я их перестреляю. А вы не должны останавливаться. Время от времени Алан оглядывался назад. Преследователи быстро приближались. Он выждал, пока расстояние между ними сократилось до двухсот ярдов, Тогда он нагнал Мэри. — Видите ровное место впереди? Через минуту-две мы минуем его. Когда они достигнут этого места, я остановлюсь — они окажутся в западне, так как им не найти такого прикрытия. Но вы должны продолжать бежать. А к тому времени, когда вы очутитесь у края расщелины, я уже догоню вас. Она не ответила и побежала быстрей. Когда ровное пространство осталось позади них, девушка услышала, что шаги Алана затихли. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она знала, что настало время, когда Алан должен будет повернуться к врагам. Но она помнила каждое слово его приказания, произнесенного тихим голосом, и его предупреждение; она ни разу не обернулась, а устремила свой взгляд на скалу, до которой уже оставалось немного. Она почти достигла ее, когда позади раздался первый выстрел. Не издав ни звука, который мог бы встревожить Мэри, Алан упал, делая вид, что споткнулся. Одну секунду он лежал ничком, как бы оглушенный, а потом поднялся на колени. Только теперь, увидев направленную на них винтовку, блестевшую на солнце, люди Грэйхама с опозданием поняли его хитрый замысел. Быстрота, с которой они преследовали его, послужила причиной их гибели. Не зная, что делать — искать ли прикрытия, чтобы оттуда пустить в ход свои ружья, или упасть на землю, они несколько мгновений мешкали, и это оказалось для них роковым. Один из них упал при первом же выстреле Алана. Прежде чем раздался второй выстрел, его товарищ распластался на земле. Алан с молниеносной быстротой вскочил на ноги и помчался к расщелине. Когда он присоединился к Мэри, та стояла, прислонившись к большой скале, и тяжело дышала. Пуля угрожающе просвистела над их головами. Алан не ответил на выстрел и только быстро потащил девушку за скалу. — Он не осмелится подняться, пока другие не придут на помощь, — ободрил ее Алан. — Мы их проведем за нос, милая девушка. Если вы только сможете продержаться еще несколько минут… Все еще с трудом переводя дыхание, Мэри улыбнулась ему. Ей казалось, что не было возможности спуститься по крутым нависшим скалам, находившимся между мрачными отвесными стенами расщелины. Она тихо вскрикнула, когда Алан схватил ее на руки и спустил вниз на плоский выступ крутого ската. Спрыгнув за ней, он засмеялся при виде ее страха. Крепко держа девушку, он пополз с ней вдоль зияющей бездны под свисавшим над ними утесом и добрался до скрытой тропинки, которая вела вниз. По мере того как они спускались, дорожка становилась шире. Наконец они спустились на самое дно, окутанное мраком. Их окружали суровые, чудовищные скалы, черные и скользкие, отшлифованные временем. Они с большим трудом продвигались между ними. Шум струящейся и капающей воды, сырой и затхлый воздух — все это вызвало в душе Мэри Стэндиш содрогание и ужас. Здесь не было жизни; здесь раздавался только шепот тысячелетий, и этот шепот казался частицей смерти. Когда сверху донеслись голоса собравшихся там людей Грэйхама, они чудились далекими и призрачными. Но зато здесь было убежище и спасение. Мэри чувствовала это, когда она и Алан пробирались через холодный мрак, наполнявший безмолвные ходы между скалами ущелья. Когда ей случалось коснуться рукой голого уступа, она, хотя и сознавала, что в этих скалах ее спасение, все же не могла подавить в себе необъяснимой дрожи, которая заставила ее теснее прижиматься к Алану. Эти выступы напоминали колоссов, высеченных руками давно исчезнувших людей. Их теперь охраняли духи (согласно повериям эскимосов), голоса которых тихо и таинственно перешептывались в каплях и струйках невидимой воды. Здесь была обитель привидений. В этой бездне смерть и мщение пожрали сами себя в те далекие времена, когда Мэри еще не было на свете. И когда глыба, случайно сброшенная одним из людей Грэйхама, загрохотала позади них, крик сорвался с губ девушки. Она боялась; такого страха она еще не никогда в жизни не испытывала. Не смерть пугала ее здесь и не воспоминание об ужасе, которого они избежали, но что-то другое — неведомое и невыразимое, в чем она никогда не смогла бы отдать себе отчета. Она вцепилась в Алана. Когда наконец узкая щель над их головами расширилась и оттуда проник свет, облегчая им путь, Алан увидел, что ее лицо было мертвенно-белое. — Мы почти пришли, — успокоил он ее. — Когда-нибудь вы полюбите эту мрачную расщелину, как я люблю ее. И мы вместе пройдем ее всю до самых гор. Несколько минут спустя они подошли к груде обвалившихся песчаниковых скал, возвышавшихся до середины крутой стены. Здесь они начали карабкаться вверх, пока не достигли плоского выступа, в котором находилось большое углубление с ровной, как стол, поверхностью, покрытой белым песком. Мэри никогда не могла бы забыть своего первого впечатления при виде этого места. В нем было что-то странное, таинственное. Казалось, сказочные феи принесли белый песок для ковра и устроили здесь для себя убежище, куда не проникали ни ветер, ни дождь, ни снег. И словно для того, чтобы придавать ее воображению большую живость, от потолка пещеры начиналась извилистая трещина, доходившая до поверхности тундры. Казалось, этим ходом могут пользоваться только феи; значит, то были феи тундры, спускавшиеся по трещине от цветов и солнца. Здесь они прятались от злых духов расщелины. Что-то приятное и чарующее было во всех этих глупых мыслях, и под их влиянием Мэри заставила себя улыбнуться Алану. Но его лицо внезапно приняло суровое выражение. Мэри посмотрела в расщелину, по которой они с таким трудом пробирались до безопасного места. То, что она увидела, заставило ее позабыть о всяких феях. Сквозь хаос и нагромождение скал приближались люди. Их было много, и они вливались из темной чащи ущелья на освещенное место. Впереди них шел человек, на которого Мэри Стэндиш в ужасе устремила свой взор. В лице ее не было ни кровинки, когда она посмотрела на Алана. Он догадывался о правде.