Мой друг подхватил тело брата на руки и понес его туда, где уже лежал труп Тобиаса. Ох уж эта мне его сентиментальность. Вот откуда она у него берется? Ладно, не моего это ума дело. Мне вон надо королю что-то ответить. – Спасибо, ваше величество, – поклонился я Эдуарду. – Ваша доброта сопоставима только с красотой вашего королевства. – Как? – и король почему-то рассмеялся. – Н-да. Согласен, как-то так оно и есть. Один из стражей поднял оружие Генриха и отдал его мне. – С чего бы? – удивился я. – Традиция, – ответил тот. – Победитель забирает оружие побежденного. – А, ну да, – вспомнил я. – Спасибо. Я бы предпочел его кошель. Проку от него больше. Одно хорошо – теперь-то уж точно все кончилось. Дальше все будет просто. Мы поедем домой. Правда, еще предстоит объяснение с Унсом, но это ладно. Пригласим его на ужин, накормим и напоим, авось он и смилостивится, не станет нас убивать. – Ну что? – зычно гаркнул Эдуард. – Королевский суд закончен, как всегда победили правда и разум. Хотя нет, погодите. Еще вон тот душегуб остался. – Милости! – тут же закричал работник «Гильдии Убийц», стоящий на коленях поодаль от нас. – Милости прошу! – Это можно, – согласился король. – Я вообще очень мягкосердечен, хоть и король. Мог бы колесовать или чего похуже учудить, а так мы тебя просто четвертуем. Согласись, этот вариант лучше, чем умереть под пытками или на дыбе? – Пошли уже отсюда, – попросил я Гарольда, который подошел ко мне. – Не хочу я на казнь смотреть, надоела уже кровь, и своя, и чужая. И на вот, держи. Мне это не нужно. Я сунул ему шпагу Генриха. – Молодец, – сказал мне Монброн. – А то я с этой круговертью совсем забыл наше оружие потребовать обратно. Он подошел к королю, который азартно наблюдал за тем, как с бедолаги-убийцы сдирают одежду, и что-то ему сказал. Тот ткнул пальцем в направлении Дерье, как видно, давая понять, что подобные мелочи его не интересуют. – Вернут, – сообщил мне Монброн, переговорив с начальником королевской охраны. – Ко мне домой пришлют. – Очень хорошо, – обрадовался я. – Эта тоже ничего, но я к своей привык. Если честно, я очень хотел получить обратно свою старую шпагу. За эти годы она стала частью меня, если можно так сказать. И потом – и ее, и дагу мне подарил Агриппа. С учетом отвратительного характера моего наставника по благородным забавам, любой его дар ценен втройне. Мы покинули помост, и на это никто не обратил внимания – ни король, ни его свита, ни толпа. Оно и понятно – дальше на нас смотреть было неинтересно. Ни мы никого не убиваем, ни нас никто не казнит. Скука смертная. Что примечательно – внизу лестницы, если можно так назвать пять ступенек, отделяющих помост от площади, нас ждали. Причем встречающих было больше, чем я даже мог предположить. Кроме наших радостно улыбающихся соучеников, там обнаружились и родственники Гарольда, а именно пять сестер, шмыгающих носами и промокающих платочками уголки глаз, и мертвенно-бледная мать. – Зачем? – сразу спросила она у него. – Убивать – зачем? Генриха могли просто выслать из города, и все. – На год? На два? – попытался объяснить ей ход своих мыслей мой друг. – А после все началось бы снова. – Ты ничего не понимаешь, – женщина покачнулась, Гарольд успел прихватить ее под локоть. – Мой бедный мальчик! Мой Генрих! – Это было необходимо, – упрямо повторил Монброн почти себе под нос. – У нас не было выбора. – У тебя, – сказала его мать так, словно плюнула ему в лицо. – У тебя его не было. Ты боялся его. И ненавидел. Ты даже не отважился сам это сделать и напустил на моего маленького Генриха своего цепного пса. А вот и мне перепало. Не скажу, чтобы совсем уж безосновательно, но все равно мне стало очень неуютно. Похоже, так и не погостить мне в гостеприимном доме Монбронов Силистрийских. Я теперь туда сам не поеду. У меня нет ни малейшего желания умереть от яда, изготовленного по старинному фамильному рецепту. А что меня там попробуют отравить, я не сомневался. Или прирезать, что менее вероятно. Нет, я уж лучше до отъезда отсижусь в резиденции Асторга. Хорошо укрепленный дом, неплохая кухня, мягкая постель, в которой, к слову, я буду спать не один, а с Рози. Опять же, с Карлом выпью нынче вечером от души. Я бы и Гарольду не советовал домой соваться. От греха. Жаль только, он меня не послушает. – Мама, выбирай выражения, – потребовал Гарольд, щеки которого налились румянцем. Кстати – как бы не впервые на моей памяти. – Почему я должна это делать? – звенящим голосом сказала женщина, повернулась ко мне и обожгла взглядом. – Будь ты проклят! Навеки проклят! – Боюсь, вы опоздали, добрая госпожа. – Я и не подумал отводить глаза в сторону. – Мы все, знаете ли, уже прокляты. Куда бы мы ни пошли, за нами постоянно следует смерть. Как-то так повелось. – Истинная правда, – пробасил Карл. – Так и есть. – Тогда желаю, чтобы она побыстрее тебя догнала, – истово произнесла женщина, развернулась и пошла прочь, не выбирая дороги. И толпа, радостно галдящая и с интересом наблюдающая за началом четвертования незадачливого убийцы, расступалась перед ней. Дочери последовали за матерью. – Эраст, не знаю, что и делать, – замялся Монброн. – Понимаешь ли… – Иди с родней, – хлопнул я его по плечу. – А я к де Фюрьи поеду. Все же понятно, чего зря говорить? И вот еще что – с телом брата не тяни. Солнце вон как лупит, на такой жаре он уже к вечеру может начать пованивать. Рози укоризненно посмотрела на меня, правда, я так и не понял, почему. Все же вроде правильно сказал? Но немедленно покинуть площадь нам не довелось, потому что сразу после того, как Гарольд направился вслед за родней, к нашей небольшой компании приблизилась знакомая мне до боли парочка. – Я знал! – торжествующе заявил Борн и, по-моему, даже попробовал подпрыгнуть на месте, хоть и безуспешно. – Ты не мог не победить, дорогой барон! И толстяк полез ко мне обниматься. – Это кто? – холодно поинтересовалась у меня Рози, которой выбеленные щеки и многочисленные мушки нашего с Гарольдом нового приятеля явно не внушили доверия. – Эраст, я тебя спрашиваю? – Это Борн, – ответил ей вместо меня Унс, а после отодрал от меня притоптывающего на месте брата постельничего и сердито сказал: – Ах ты, маленький паршивец! – Почему маленький? – поинтересовался я. – По размеру ума, – пояснил маг. – И совести. – Совести у него сроду не было, – не согласилась с ним Рози. – Значит, это Борн. А вы кто? – Это приятель нашего наставника, – буркнул я. – Мастер Унс Два Серебряка. Я тебе про него рассказывал. – Рада знакомству, – произнесла Рози, с сомнением глядя на потрепанную фигуру мага. Карл и Эбердин решили от нее не отставать и тоже поприветствовали Унса, который и не подумал им ответить тем же. Не в его это было характере. Ну и потом, он несомненно ждал моих объяснений. – Мастер, спасибо за то, что попросили Борна присмотреть за нами, – сердечно сказал ему я. – Если бы не он, все так удачно не сложилось бы. Мы бы попросту проспали суд. – Проспали суд? – вытаращила глаза Рози, в то время как Карл одобрительно захохотал. – Эраст, как такое вообще возможно? – Не понимаю, юная госпожа, что вас удивляет, – желчно заметил Два Серебряка. – Учитывая тот хаос, который у нашего общего друга в голове, это вполне ожидаемо. Толпа вокруг радостно взвыла – работнику Ночной Гильдии отрубили правую руку. – Как тут шумно, – поморщилась Эбердин. – Ужас просто! – Так поедемте ко мне! – тут же предложил Борн. – Я тут рядышком живу. Перекусим, побеседуем. Барашек, которого я обещал Эрастику и Гарольду, еще не на вертеле, но это не значит, что мне нечем угостить гостей! – Эрастику? – переспросила Рози и уставилась на меня. Я знал это выражение лица. Хуже того – она начала сдувать пряди волос со лба, а это означало одно – дело плохо. Еще чуть-чуть, и на Судной Площади станет на один труп больше. А то и на два, меня де Фюрьи тоже может прикончить. – Месьор Борн… – было начал строить я оправдательную фразу, но не нашел подходящих слов. Их не было. Что бы я не сказал, это все одно выйдет нам боком. – Не забивай себе голову, – посоветовал Рози Унс. – Ну вот такой он, наш славный Борн. Я вообще не понимаю, как он на белом свете существует со своими принципами. Для него любой человек друг, и он искренне рад помочь всем, кого встречает на своем пути, ничего не прося взамен. Таких, как он, почти не осталось. Но зато, глядя на него, я понимаю, что у этого мира все-таки есть шанс. – Ох! – дослушав его, Борн приложил ладони к сердцу и застенчиво потупился. – Кстати, этот славный человек является братом постельничего короля, месьора Отиля, – добавил я. – Вон того вельможи, что рядом с его величеством стоит. Толпа вновь взвыла – убийце отрубили вторую руку. – Н-да? – заинтересовалась Рози моими словами. – Это любопытно.