— Как вела себя Тамара? — Да что вы прицепились со своей Тамарой?! — забывшись, вскричала Соня Наполова, взмахнув руками. — Какая вам разница, как она себя вела? Кстати говоря, уже потом, когда мы поняли, что трупов нет, Тамара посоветовала мне пойти к вам и все рассказать. Но я не могла, не могла… Я и сейчас не знаю, зачем пришла. Но это не я их убивала, не я! — Скажите, Соня, какие отношения были у Тамары с Тропининым? — Да какие-какие? — передразнила следователя Наполова. — Обыкновенные. Хотя нет. Они были друзьями. Настоящими друзьями. — Тогда еще вопрос: вы можете допустить, что Тамара была в романтических отношениях с доктором Тропининым? — Да вы что?! Какие глупости! Вы что, нашу Тамару не видели? Она — сама серьезность! Да и вообще, она терпеть не может мужиков. У нее своя драма была, но я не могу ничего больше об этом рассказывать, я не сплетница какая. Одно знаю — они всегда защищали друг друга, я имею в виду Макса и Тамару. В больнице, знаете ли, разное случается с пациентами, во время операций. Хирурги же — не боги. Бывали и смертельные случаи… Но об этом вам лучше Наташу спросить. Короче, они были друзьями, вот. — Еще один вопрос. Как вы думаете, Тамара, зная, что у Тропинина появилась любовница, которую нужно скрывать ото всех, могла позволить им встречаться у себя дома? — Конечно! Да она готова была для Макса сделать все, что угодно. Она обожала его, боготворила, как и мы все! Да я сама бы отдала ему ключи от своей квартиры, если бы он только попросил. Да только кто я ему? А вот Тамара — настоящий друг! — Тогда другой вопрос. Тамара знала, где вы храните ключи от загородного дома вашей приятельницы Марты Круль? — Да, конечно! Они висели в прихожей на гвоздике. — Она спрашивала вас когда-нибудь об этом доме, просила ли ключи? — Нет! А зачем ей могли бы понадобиться ключи? Что-то я не понимаю, куда вы клоните. Дождев сделал паузу и теперь молча смотрел на Соню, давай ей возможность сообразить, что он имел в виду, задавая ей вопросы о ключах. — Постойте… Вы хотите сказать, что Тамара могла украсть у меня ключи? Но у меня их никто не брал, они как висели в прихожей, так и висят до сих пор. Или вы думаете, что она могла взять их на время, чтобы сделать копии? — Теперь уже Соня смотрела на Дождева долгим задумчивым взглядом, словно просматривая внутри себя варианты возможных событий. — Вы полагаете, что она сделала копии ключей, чтобы отдать их Максу? — Именно! — А я-то все думала, как Макс мог оказаться в этом доме… Получается, что Тамара дала ему ключи и Мартин дом стал местом свиданий? Но почему он сам не попросил у меня ключи? Дождев молчал, давая возможность Наполовой самой найти объяснение. — Мне кажется, что я знаю… Мне ужасно стыдно, но лучше уж я расскажу, чтобы было все ясно и понятно. Понимаете, Макс нравился всем женщинам, он просто не мог не нравиться. И я тоже была влюблена в него. Но зная о том, с какой легкостью он относится к своим романам, как легко расстается с женщинами, причиняя им боль, я боялась оказаться в их числе. Дело в том, что и мне тоже Макс оказывал знаки внимания, хотя, возможно, я и сама много чего напридумывала себе… Словом, однажды, вернее, это было незадолго до того, как Макс пропал, он пришел ко мне на работу и сказал, что хотел бы заглянуть ко мне домой, что у него ко мне дело. А какое дело могло быть у такого мужчины, как Макс? Да, сейчас это звучит ужасно, я понимаю, но тогда я, только увидев его, почувствовала, как уплываю… Я восприняла его желание навестить меня дома как приглашение к свиданию. А что еще я могла предположить? Какие дела, кроме любовных, могли быть у любвеобильного доктора Тропинина с простой маникюршей? Не о маникюре же договариваться? — Сейчас-то понимаете, что ему было от вас нужно? — Ключи от дома Марты. Да-а-а… А ведь девчонки из моей парикмахерской, только увидев нас вместе, решили, что у нас роман. Теперь понимаете, почему я боялась звонить в полицию, чтобы рассказать о том, что увидела в доме… Подумала — будет следствие, начнут опрашивать свидетелей, искать всех, кто находился с Максом в близких отношениях, и найдутся те, кто укажет на меня… А у нас с ним никогда и ничего не было! И когда он попросил меня встретиться, я ему отказала, потому что понимала — ничего серьезного у нас с Максом быть не может. К тому же я… Как бы вам это объяснить… Комплексовала, вот правильное слово! Макс был мужчиной начитанным, умным, харизматичным, выше меня на тысячу голов! Я боялась даже разговаривать с ним, чтобы не выдать свою необразованность, отсутствие культуры, что ли. Я стеснялась его, вот и все! Когда я представила себе, что вот он пришел ко мне, и что дальше? Это все равно как если бы в мою дверь позвонил Бред Питт, понимаете? — Соня перевела дух, помолчала немного и продолжила: — Вот теперь все становится на свои места. Макс хотел прийти ко мне, чтобы попросить у меня ключи. Спрашивается, почему он не мог сделать этого прямо там и тогда, в парикмахерской? Просто надо знать Макса. Думаю, он пришел бы ко мне не с пустыми руками, принес бы букет цветов, конфеты, шампанское, мы посидели бы, поговорили, я бы не знала, куда себя деть, волновалась бы ужасно, предполагая, зачем он пришел, краснела и потела бы, а он, вместо того чтобы завалить меня в койку, попросил бы ключи… Получается, что я правильно сделала, что отказалась встречаться с ним. Представляю, как я была бы разочарована. — Тамара заходила к вам после вашей последней встречи с доктором Тропининым? — Думаю, да. Она часто ко мне заглядывала. Мы же все живем рядом. Мы все трое, я, Наташа и Тамара, время от времени забегали друг к другу в гости, выпить кофе, съесть пирожное, покурить или выпить. Значит, Тамара зашла, мы выпили с ней кофе или чай, и, уходя, она прихватила ключи от дома Марты. Возможно, что, сделав копию, она уже на следующий день вернула их на место. Ключи она дала Максу, и он повез туда свою девушку. Потом их там кто-то убил, мы с подружками решили поехать туда на Новый год, ну, а дальше вы все знаете… — Предположим, так все и было. Я даже могу понять, почему вы спустили тела в подвал — не хотели портить подругам праздник. Но вот кто их потом вынес и куда? Зачем? — Так известно же, кто! — очнулась от своих воспоминаний Соня. Она произнесла это так громко, что Дождев вздрогнул. — Вот как? И кто же? — Та женщина, которая решила на трупах срубить бабла! — ухмыльнулась Наполова. — Кто ж еще? Смысл было перевозить их на Нефтебазу, чтобы оставить прямо на дороге? Оставили бы их в доме или бросили где-нибудь в лесу. А то вывезли и оставили на видном месте, рядом с домом этой… как ее там… Логиновой. Теперь очередь Дождева была ухмыляться: весь город уже знает, кто нашел труп и позвонил в полицию. — Все это делалось ради денег, уж поверьте мне. Вы спросите ее, что ей понадобилось в Мартином доме! Как она там оказалась? Откуда знает про трупы? Она как-то связана с убийцей, это же ясно! Дождев дал Соне бумагу, ручку и усадил в соседний кабинет, чтобы она записала все то, что рассказала ему. И чтобы девушка не волновалась, успокоил ее, сказав, что никакого наказания за то, что она так долго молчала об обнаруженных трупах, не будет. Ну, и что не считает ее убийцей. Обещания были озвучены грубовато, скомканно по той лишь причине, что Дождев торопился: после того, что он узнал от Наполовой, допрос Савушкиной должен был окончательно поставить точку в этом деле. В кабинет заглянула Наташа Кравченко. Дождев перенес разговор с ней на шесть часов вечера. Но, судя по тому, что она вместо того, чтобы поскорее уйти, вернулась на скамью в коридоре, он понял, что она будет дожидаться свою подругу Наполову. Дождев позвонил и попросил привести ему Савушкину. 29 Дина Логинова пекла блины, когда увидела в окно, как за воротами остановился белый «Мерседес». Она выключила огонь под сковородой и дрожащей рукой уже машинально принялась смазывать маслом горячий блин. Кого на этот раз принесло? Что им всем от нее нужно? Снова будут задавать одни и те же вопросы, мол, зачем она привезла трупы, почему раньше не позвонила в полицию. Уроды они все там, особенно Дождев. Был бы хороший, умный следователь, давно бы уже все понял. А так… Только делает вид, что работает. Круглыми сутками допрашивает всех подряд. А толку-то?.. Она даже с каким-то злорадством подумала о том, что умнее всех, что ей удалось обмануть даже адвоката, повторив ему в точности историю, рассказанную Дождеву. Слово в слово. А что адвокат? Сказал, что ей нечего вообще волноваться, что если ей и предъявят обвинение, то лишь за то, что она украла из брошенной машины чужие вещи. Но кто ей предъявит, ведь заявление-то ни от кого не поступало. Он еще как-то смешно так пожурил ее за то, что она открыла эту машину… Позже она рассказала ему о том, что в машине были трупы. Вот это уже хуже, вздохнул Холодов. И снова пожурил ее, как ребенка, мол, конечно, лучше было бы позвонить в полицию. Осел! Знал бы он, как все было на самом деле! Она и сама не могла понять, почему в том аду, в котором она жила этот месяц, время о времени ей становилось совсем не страшно. Ее словно отпускало, и жизнь казалась ей не такой уж и ужасной. Это как затишье после мощного урагана, который разрушил все, что только можно было, и когда вдруг осознаешь, что все близкие-то остались живы, и это главное! Но после этого ощущения умиротворения и покоя тревога внезапно возвращалась, и тогда Дина чувствовала, как ее начинает колотить, как перед ней проносятся картины ее будущего, и тогда ее охватывал такой леденящий страх, что она просто физически ощущала, как волосы на ее голове шевелятся сотнями маленьких змей. Вот и сейчас несколько таких змеек проползли от темени к самому лбу. Это был пот. К дому приближалась женщина в сопровождении мужчины. Кто такие? Чего нужно? Может, просто за молоком приехали? Или за мясом? Дина сняла передник, набросила шаль и пошла открывать двери. — Добрый день, — улыбнулась женщина. Ее бледное, но украшенное нежными розовыми румянами лицо было Дине незнакомо. Женщина куталась в голубую норку, воротник дорогой шубы порозовел от помады. Мужчина держался поодаль, словно слуга или паж. — Здравствуйте, — вот у Дины улыбка не вышла. — Чем могу помочь? — Моя фамилия Тропинина. Я привезла вам деньги. Дина пропустила посетителей в дом. Сердце ее бухало так, что заглушало все вокруг. Ничего себе! Сама Тропинина привезла деньги! — Проходите, пожалуйста, — проговорила Дина, уже заранее зная, что ответит вдове. Хотя какая она вдова, они же с доктором были в разводе, это все знают. Гости вошли, Дина помогла им раздеться, усадила за стол. — Хотите блинов? Горячие еще. И чаю? — Нет, спасибо, — наконец она услышала и голос мужчины. Он представился: — Доктор Смушкин. Ах, так это и есть тот самый знаменитый доктор Смушкин, хранящий в своей голове, а также и в медицинских карточках венерические секреты половины города. Под шубой на Тропининой был черный брючный костюм, на шее — черный кружевной траурный платок. — Я привезла вам деньги, как и обещала, сто тысяч, — и она достала из сумки конверт, протянула Дине. — Нет-нет, что вы… Я не возьму. Не могу. Скажу честно, бес попутал, когда я все это сделала… На мне грех большой. Я сразу должна была позвонить в полицию. Но подумала… — Ты, сука, подумала, что моему мужу уже все равно, он же уже ничего не чувствует и никогда не почувствует, да? Она говорила тихо и даже ласково. Так говорят перед тем, как всадить нож в свою жертву. — Вы простите меня, — Дина на всякий случай даже поднялась со стула, не зная, чего ждать от этой убитой горем женщины. — Прошу вас, простите. И заберите обратно деньги! И она, рванувшись вперед, схватила со стола конверт и швырнула обратно Тропининой. Деньги, к счастью, оставались в конверте. Иначе получилась бы и вовсе отвратительная сцена с денежным дождем. — Ну, давай, гадина, рассказывай, как и за что ты убила моего мужа, — убийственно спокойным тоном проговорила Тропинина. Румяна на ее щеках стали словно еще розовее, а кончик носа побелел.