– Что ты нуждаешься во мне. – Не могу передать, как я рада... – Голос сорвался, и я снова начала проваливаться в холодное, темное пространство. – Почему ты сама не позвала меня? – Не хотела мешать. Ты там слишком занята, и мне показалось, что не хочешь беседовать со мной. – Все, что тебе нужно было, – это сказать: "Ты мне нужна". – Ты разговаривала по сотовому. – Покажи мне письмо, – попросила Люси. Глава 8 Я положила нож на доску и вытерла руки. Посмотрела Люси в глаза и увидела в них боль и страх. – Я хочу прочитать его с тобой, – сказала она. Я кивнула. Мы пошли в спальню, где я вынула письмо из сейфа. Мы сели на край кровати, и я увидела, что из-под ее брюк на правой лодыжке виднеется пистолет "ЗИГ-зауэр-232" в кобуре скрытого ношения. Не могла не улыбнуться, подумав о том, что сказал бы Бентон по этому поводу. Естественно, он покачал бы головой. И конечно, пустился бы в пространные псевдопсихологические рассуждения, которые заставили бы нас умирать со смеху. Но в его шутках была своя доля истины. Я вдруг посмотрела на все с другой, более темной, несущей дурное предчувствие стороны. Люси всегда была горячей поклонницей самообороны. Но с момента убийства Бентона ее увлечение приобрело экстремальные черты. – Мы в моем доме, – сказала я ей. – Почему бы тебе не дать ноге отдохнуть? – Единственный способ привыкнуть к таким вещам – не снимать их никогда, – ответила она. – Особенно это касается нержавейки. Она намного тяжелее. – Тогда зачем ее носить? – Мне она больше нравится. К тому же у нас большая влажность и соленая вода. – Люси, сколько еще ты будешь работать под прикрытием? – Тетя Кей. – Она посмотрела мне в глаза и положила ладонь на руку. – Давай не начинать все сначала. – Я просто... – Понимаю. Ты же не хочешь получить от меня такое же письмо. Ее руки твердо держали кремовый листок бумаги. – Не говори так, – попросила я со страхом. – А я не хочу получить такое письмо от тебя. Слова Бентона подействовали на меня с той же силой и остротой, как и этим утром, когда сенатор Лорд принес письмо. Я опять словно услышала его голос. Увидела его лицо и любовь в глазах. Люси читала очень медленно. Когда закончила, некоторое время молчала. – Никогда не присылай мне такие письма, – наконец произнесла она. – Не хочу даже видеть их. Ее голос дрожал от боли и гнева. – Какой в них смысл? Еще раз огорчить любимого человека? – спросила она, вставая с кровати. – Люси, ты знаешь, что он хотел им сказать. – Я вытерла слезы и обняла племянницу. – Глубоко внутри ты знаешь. Я отнесла письмо на кухню, чтобы с ним ознакомились остальные. Прочитав письмо, Марино долго сидел, глядя в ночное окно, с безжизненно упавшими на колени руками. Джо, напротив, в нерешительности встала, не зная, что делать. – По-моему, мне нужно выйти, – несколько раз повторила она. – Он хотел, чтобы присутствовали вы трое. Наверное, я лишняя. – Если бы Бентон тебя знал, он наверняка захотел бы, чтобы ты осталась. – Никто не уходит. – Марино произнес это так, словно навел пистолет на нескольких подозреваемых. – Это касается всех нас. Черт побери. Он встал из-за стола и потер лицо руками. – Вообще-то жаль, что он это сделал. – Марино посмотрел на меня. – Ты мне тоже отправишь такое письмо, док? Если у тебя есть насчет этого какие-нибудь идеи, забудь их раз и навсегда. Мне не нужны послания из склепа. – Пошли готовить пиццу, – предложила я. Мы вышли во внутренний дворик, и я, разложив тесто на противне, поставила его на решетку гриля. Полила соусом и разместила сверху кусочки мяса, овощей и сыр. Марино, Люси и Джо сидели в металлических креслах-качалках, поскольку я не позволила им помогать. Они пытались поддерживать беседу, но безуспешно, потому что разговаривать никому не хотелось. Я осторожно, чтобы не загорелись угли, побрызгала пиццу оливковым маслом. – Вряд ли Бентон свел вас вместе, чтобы вы огорчались. – Я не огорчаюсь, – сказал Марино. – Нет, огорчаешься, – возразила Люси. – Насчет чего, всезнайка? – Насчет всего. – По крайней мере я не боюсь говорить, что мне его не хватает. Люси уставилась на него удивленными, широко раскрытыми глазами. Их перепалка превращалась в ссору. – Не верю, что ты мог такое сказать, – обратилась она к Марино. – Поверь. Он твой отец. Другого у тебя нет, а я ни разу не слышал, что его тебе не хватает. Почему? Потому что ты все еще считаешь, что это твоя вина, правильно? – Что с тобой? – Догадайтесь, агент Люси Фаринелли. – Марино не хотел останавливаться. – Но это не твоя вина. Во всем виновата Кэрри Гризен, и не важно, сколько раз ты ее похоронишь: она никогда не будет для тебя достаточно мертвой. Именно так происходит, если сильно кого-нибудь ненавидеть. – А ты разве не ненавидишь ее? – парировала Люси. – Черт возьми! – Марино жадно выпил остатки пива. – Я ненавижу ее еще больше, чем ты. – Не думаю, что в планы Бентона входило собрать нас для обсуждения того, как мы ненавидим Кэрри или кого-нибудь еще, – сказала я. – Но как же вы справитесь со всем этим, доктор Скарпетта? – спросила Джо. – Называй меня Кей, – повторила я в который раз. – Буду продолжать жить. Это все, что мне остается. Слова прозвучали очень банально – даже для меня. В свете гриля Джо посмотрела так, словно у меня были ответы на все интересовавшие ее вопросы. – Как жить дальше? Как люди могут жить дальше? Каждый день мы встречаемся с человеческим несчастьем, но находимся на другой стороне беды. Это происходит не с нами. После того как закрывается за нами дверь, мы больше не видим пятна на полу, где была изнасилована и зарезана чья-то жена или убит чей-то муж. Успокаиваем себя, считая, что расследуем дела и никогда не станем жертвами подобных преступлений. Но вы-то понимаете, что это не так. Джо помолчала, наклонившись к пламени гриля, и отсветы костра играли на лице, казавшемся слишком молодым и чистым для человека, который задает такие вопросы. – Как жить дальше? – снова спросила она. – Человек может приспособиться ко многому. – Я не знала, что еще ей ответить. – Я боюсь, – сказала Джо. – Все время думаю, что буду делать, если с Люси что-нибудь случится. – Ничего не случится, – успокоила Люси. Она встала и поцеловала Джо в макушку. Люси обняла ее, и если это явное проявление их отношений и было новостью для Марино, он этого не показал. Он знал Люси с десятилетнего возраста и в некоторой степени повлиял на ее решение работать в правоохранительных органах. Он учил ее стрелять. Брал с собой на патрулирование и даже разрешал посидеть за рулем одного из своих неприкосновенных грузовичков. Когда Марино впервые понял, что Люси не интересуют мужчины, он стал безжалостно издеваться над ней – возможно, потому, что боялся, что его влияние не распространялось на самые важные, по его стандартам, вещи. Даже размышлял, не виноват ли в какой-то степени он сам. Это было много лет назад. С тех пор я не могла вспомнить, когда в последний раз слышала от него недалекие замечания о его сексуальной ориентации. – Вы каждый день встречаетесь со смертью, – настаивала Джо. – Когда вы видите чужую смерть, она не напоминает... то, что случилось с вами? Я не хочу сказать, что... ну, мне хочется просто не бояться смерти. – Не могу предложить тебе волшебного средства, – заметила я, поднимаясь. – За исключением того, что ты разучишься слишком много думать. Пицца пузырилась, и я поддела ее деревянной лопаткой. – Пахнет хорошо, – озабоченно произнес Марино. – Думаешь, этого будет достаточно? Я приготовила вторую, третью, потом разожгла камин, и мы, потушив свет, расположились в гостиной. Марино запасся пивом. Мы с Люси и Джо потягивали живительное тонкое бургундское.