72 Но почему же дольний человек исполнен упованья? А потому, что он любовью связан в жизни этой. И было бы у человека все благополучно, когда бы счастья не стремился он достичь насильственным путем. Когда же узы жизни дольней порвались, провисли и любви связующие нити, чтоб смертного предать на испытанье горшее. И если рветесь вы любви связующие нити, то с вами вместе рвутся и узы упования, поскольку оно есть дочь любви. Однажды спокойно в лодке по реке плыл человек, но вдруг разбилась лодка о каменья, и он обрушился в поток, и безопасность, коей обладал, его оставила. И ужасом объятый тонет, в воды нисходя; и вот, коснувшись дна, от шока пережитого его выносит на поверхность. Такое же последствие разрыва наших уз земных; и так же вверх нас восхищает упованье. Известна ли нам глубина реки? Известно ль нам, что нисходя в нее, мы можем повстречать там водоросли колкие, способные нас ранить, подводные утесы, о которые разбиться можем мы, иль хищных рыб, готовых нас пожрать. Погибель тем, кто тонут на бездонных водах, или в пучине глубочайшей, которая не силах уж их на поверхность вынести, после того как с жизнью они уж попрощались. Но коль пловец живым всплывает на поверхность, в нем возрождается надежда, и силы получает он, чтоб берега достичь. Великодушным стань же, человек, и водам уж не поглотить тебя; и глубину потока испить ты сможешь на своем пути. Господнюю любовь глаза твои увидят, что тянет за руки тебя на край стремнины; и ты забудешь пору скорби и обмана, и памятью возобладаешь только для истины с благодеянием. И не сродни ли бездне Бог с предвечностью Своей, где существа должны все поглотиться, памятованье потеряв о своих действиях обманчивых и преходящих? Что видим на примере сущностей телесных, которым суждено во прах земной уйти и потерять там внешность всякую своей материальной формы. 73 Взыскуете ли жизни вы? Вы мните ее найти в искусствах и ремеслах ваших. Но эти вещи ждут ее от вас, и как возможно вам жизнь ожидать от них? Когда б вы жизнь в себе имели, то разве нуждались бы в искусствах разных для доставления ее? О, истина святая, какие же терпение, изобретательность потребны, чтоб жизнью пронизать людскую душу? Необходимо, чтоб свернулась ты и спряталась, как если бы имела против людей ты злые намеренья. Напрасно человек желания снедаем ревностью; необходимо, чтобы он заботился о ближних, чего они бы не смогли не только ни заметить, о чем они бы не смогли ни догадаться. Все эти трудности, мой Бог, сотворены для проявления господства Твоего, чтоб показать, что Ты Един способен исцелить людскую душу и утереть сукровицу, текущую из язвы ее великой раны и дать ей свет и мудрость. Однако люди не боятся своих умерших на советы вызывать, как если бы, Единый, Ты не был Господом Живым. Не трогайте же мертвых, сие не станет им полезной вещью; не подражайте Пифии, совет держите лишь с одним животворящим Богом. 74 И разве очень сложно познать первичное предназначенье человека? Когда б открытие такое для разума явилось невозможным, Бог нас бы просто потерял из виду. И это бы явилось горше справедливости Твоей, что связывала нас в опале нашей; предстало это бы суровостью, жестокостью Твоей. Однако в данном жутком средстве Ты не нуждался, и властью собственной его Ты исключил, предохранив любовью. Раскройте же мои глаза на разные занятия людские; в них рассмотрите двигатель необходимый, который управляет, их установив. И разве армия не обладает целью предвидеть или подготовить ошибки, которые противник сможет совершить? И разве законы нам даны не для того, чтобы предвидеть и предупреждать изъяны, что обществу способны нанести преступность и несправедливость? И неужели религия дана не для того, чтобы предвидеть и предупреждать ошибки в удалении от Бога, которые для душ своих мы можем совершить или уже их совершили? И неужели священные и ординарные науки даны не для того, чтобы предвидеть и предупреждать невежества ошибки, которые умом мы можем допустить и допускали раньше? И разве медицина дана не для того, чтобы предвидеть и предупреждать изъяны, которые здоровью наносят и нанесли уже недуги? Я вящие свидетельства имею, чтобы в сомнении не пребывать мне больше. Все твои свойства, человек, в своем исходном смысле, очищенные от заблуждений, их повреждающих и разъедающих, передо мною непрерывно предстают исправленным изъяном, недугом исцеленным. Итак, необходимо, чтоб твое исходное существованье имело целью бы восстановление свое. Но неужели закон первичный мог быть изменен? Но неужели определяющий закон уже в небытии? Но неужели мог изгладиться характер изначальный твой? От Бога изошедши, предстал ты сгустком добродетелей Его. Бог занят только исправлением существ, что отдаляются Его, в себе добро на зло сменяя. Когда создал тебя Он, то разве мог тебе иное назначенье уготовить кроме Своего, которое тебе и передал в Своем истоке изначальном? Теперь во всем ты ограничен, во всем сегодня слабый ты; но оглянись вокруг себя. Закон тебя сопровождал; однако как ужался он, как изменилась цель его! И разве должен ты к собратьям применять работу по своему восстановлению? И разве против собственных сограждан обязан направлять оружие воитель? И разве правосудие законы наказуют? Ужели против добродетели и веры религия использует свои приемы? Ужели против просвещения с рассудком свои орудия науки развивают? Ужели против здравия должно секреты применять врачебное искусство? Плачь, смертный, плачь; лей слезы скорби, уразумев, насколько изменилось твое господство, предавшись мiровой войне гражданской! Когда сегодня ты занимаешься везде установлением порядка, борясь со смутой, это твоего величия залог. Но в этом залог и деградации твоей, когда испытываешь действия свои на существах своей же расы. Возьми же в толк неотразимые свидетельства сии, не отрицая, если можешь, первородный грех. 75 Кем станешь ты, людское поколенье, когда в конце столетий зло развязанным окажется на время малое? Ты свыкнуться сумеешь слишком с благом века. И милосердия закон, как мнишь уверенно ты о себе, тебе удастся сохранить. Не знаешь ты, что вражья сила в спокойный час пленения сплотилась. Расхитила она ли дом призрения? И разве оружие ее триумфом не было покрыто? И почему, несчастный человек, не бдел ее ты день и ночь? Имеешь две руки ты: одну, чтобы раба освободить; другую, чтоб пресечь преследованья вражьи. Ты связан по рукам, в бездействии оставшись, и сам уже препровожден ты в рабство. Ты вел себя как человеческий ребенок; и в наслажденьях века копал себе могилу ежедневно. Чем глубже делалась она, тем больше ты был счастлив. И ты желал похоронить во времени всю вечность. Открой глаза на дни позора и теней, когда земные жители должны главу свою склонить под иго, и будут члены их веревкою в семь раз прочнее связаны, чем в дни потопа. И в этом состоянии на них обрушатся и молнии и громы, и выйдут из брегов моря с потоками, и в тяжести своей забытые миры с путей своих сорвутся и с грохотом придут уничтожать бесчестных и виновных смертных, которые не смогут ни бежать, ни защищаться. Увы! Но что, помимо человеческой души, мы не имеем и свидетельства тому? И разве Павел нам не возвестил прихода человека беззаконья? Евангелисты разве нам не говорили об ужасе времен последних? И разве не рассказывал Захария Пророк, каким нечестью будет наказание? Не видел ли свинца он груды, низвергнутые в бездну? Закон, Пророки, Евангелие, Мфоздание и человеческое сердце суть равно апокалиптические книги. Так научайся же у этих свидетелей неотвратимых, коль хочешь, чтоб прошли чудовищные сцены, как будто под ногами у тебя. 76 И если человек не держится за свою благость непрерывно, закон его низводит в бездны. И вместо тени от свеченья, он бликом тьмы лишь обладает. И все бессвязно, беспорядочно вокруг него. Так ощущения образы его уму живописуют, хоть разум должен их творить для ощущений. Блажен же тот рассудок, который не нисходит к тени смертной. Восставь меня от собственных моих грехопадений, Господь миролюбивый! Меня Ты вырви из теней времен и сохрани от испарения колодца серного. Ужели некогда была в столь сумрачных пределах обитель Твоего порядка и сиянья? Я поднимусь на башни крепости Сион, и с этой высоты рассматривать не перестану богатые долины земли Израиля. И днем безоблачным увижу ясно чудеса, которые Господь излил на почву обетованья Своего и собственным свеченьем осиял. О, люди Божии, так помогите мне взойти на башню крепости Сионской; когда туда я поднимусь, вы возвратитесь, исполнившись любви моей с признательностью вящей, дабы подобной службой воздать иным своим собратьям. И больше в помощи не буду я нуждаться. Войдя в свет Господа, я обрету себе присущий элемент.