– Максим? С чем пожаловал? – спросил тот вместо приветствия. – Нужно поговорить, – сказал Максим на идиш. – Ну, так говори. – Лучше сначала выйдем отсюда. Натан накинул пальто, они вышли на Сидней-стрит и встали на солнцепеке под открытым окном «пошивочного цеха», шум которого делал их разговор неслышным для окружающих. – Вот тебе предприятие моего отца, – сказал Натан. – Он платит пять пенсов за раскрой и шитье костюма. Потом еще три за глажку и пуговицы. А готовое изделие отнесет к портному в Вест-Энде, с которого получит девять пенсов. Доход с каждого костюма, таким образом, составляет ровно пенни – едва хватит на краюху хлеба. А посмеет потребовать с портного увеличить плату, его вышвырнут из этой мастерской и работа достанется одному из десятков евреев, которые уже ждут со швейными машинками наготове. Лично я не желаю влачить такое существование. – И поэтому подался в анархисты? – Эти люди шьют самые элегантные костюмы в мире, а во что одеты они сами? – И в чем же ты видишь способ изменить такое положение? В вооруженной борьбе? – Да, только насильственным путем можно что-то поменять к лучшему. – Я был уверен, что мы с тобой мыслим одинаково, Натан. Послушай, мне нужен пистолет. – Зачем он тебе понадобился? – спросил Натан с нервным смехом. – А для чего анархисту оружие? – Для чего же? – Чтобы грабить воров, чтобы подавлять тиранов, чтобы расправляться с убийцами. – И чем конкретно собираешься заняться ты? – Я могу посвятить тебя в детали… Но уверен ли ты, что хочешь знать об этом? Натан поразмыслил над его словами и сказал: – Отправляйся в паб «Сковородка» на углу Брик-лейн и Троул-стрит. Обратись к Карлику Гарфилду. – Спасибо! – отозвался Максим, не в силах скрыть радости в голосе. – Сколько он с меня запросит? – За самопал возьмет пять шиллингов. – Мне нужно что-нибудь более надежное. – Настоящие пистолеты недешевы. – Придется поторговаться. – Максим с чувством пожал Натану руку. Когда он уже садился на велосипед, Натан бросил вслед: – Быть может, я и спрошу у тебя как-нибудь потом, зачем тебе оружие. – Не придется, – улыбнулся Максим. – Прочитаешь обо всем в газетах. И, махнув рукой на прощание, укатил прочь. Он крутил педалями вдоль Уайтчепел-роуд, Уайтчепел-Хай-стрит, а затем свернул на Осборн-стрит. И сразу оказался чуть ли не в другом городе. Это были самые запущенные из всех кварталов Лондона, в которых ему только доводилось бывать до сих пор. Узкие улицы с грязными мостовыми, воздух пропитан гарью и вонью, а местное население – голь перекатная. Сточные канавы плотно забиты нечистотами. Но, несмотря на все это, здесь бурлила активная жизнь. Сновали туда-сюда мужчины с тележками, рядом с уличными лотками собирались толпы, проститутки обосновались на каждом углу, а плотники и обувщики работали, пристроившись прямо на тротуарах. Максим оставил велосипед у дверей «Сковородки» – если его угонят, что ж, придется добыть себе другой. Чтобы войти внутрь паба, пришлось перешагнуть через дохлую кошку. Заведение состояло из одного зала с низким потолком и голыми стенами со стойкой в дальнем углу. Мужчины и женщины в возрасте сидели по лавкам, а молодежь кучковалась, стоя в центре зала. Максим подошел к стойке и заказал стакан эля с холодной сарделькой. Только приглядевшись внимательнее, он заметил Карлика Гарфилда. Он не сразу отличил его от других здешних выпивох, потому что маленький человечек примостился на высоком стуле. При огромной голове и помятом пожилом лице роста в нем было от силы четыре фута. Рядом с его стулом сидела большая черная собака. Разговаривал он с двумя крупными и сильными с виду мужчинами, одетыми в кожаные жилеты и рубахи без воротников, с виду походившими на телохранителей. Выглядели они вроде бы грозно, но Максим сразу заметил их отвислые животы и усмехнулся про себя: «С такими я справляюсь одной левой». Охранники отхлебывали из огромных кружек эль, но сам карлик пил нечто похожее на джин. Бармен подал Максиму его напиток и еду. – А теперь дайте мне вашего лучшего джина, – распорядился тот. Сидевшая за стойкой молодая особа обернулась и спросила: – Это, случайно, не для меня? Она кокетливо улыбнулась, обнажив гнилые зубы, и Максим отвернулся. Когда джин принесли, он расплатился и подошел к группе, расположившейся у небольшого окошка, выходившего на улицу. Максим встал так, чтобы находиться между ними и дверью, и обратился к карлику: – Мистер Гарфилд? – А кому он понадобился? – ответил тот вопросом на вопрос скрипучим голосом. Максим поставил перед ним стакан с джином. – Могу я поговорить с вами о делах? Гарфилд взял стакан, одним глотком опустошил его и отрезал: – Нет. Максим отпил своего эля, более сладкого и не такого пенистого, как швейцарское пиво, и сказал: – Я хочу купить пистолет. – Тогда не пойму, зачем ты явился именно сюда. – Мне порекомендовали обратиться к вам в клубе на Джюбили-стрит. – Ты, стало быть, анархист? Максим промолчал. Гарфилд оглядел его снизу доверху. – Какой пистолет тебе нужен, если предположить, что у меня есть оружие? – Револьвер. Хороший револьвер. – Например, семизарядный «браунинг»? – Это было бы отлично. – Но у меня его нет. А если бы и был, я бы его не продал. Ну, а уж в том случае, если пришлось бы продать, попросил бы за него пять фунтов. – Но мне сказали, что он стоит максимум фунт. – Значит, тебе соврали. Максим обдумал положение. Карлик явно решил, что иностранца анархиста легко обвести вокруг пальца. «Хорошо, – принял он решение, – сыграем в твою игру». – Но я могу себе позволить только два фунта. – Я не сброшу цену ниже четырех. – А в стоимость входит коробка патронов? – Ладно, уговорил. За четыре фунта получишь еще и патроны. – Согласен, – кивнул Максим, не преминув заметить, как один из телохранителей подавил ухмылку. После расчета за напитки и еду в кармане у Максима оставалось всего три фунта, пятнадцать шиллингов и пенни. Гарфилд между тем кивком отдал приказ одному из своих людей. Мужчина обогнул стойку бара и нырнул в расположенную за ней дверь. Максим не спеша доел сардельку. Через пару минут охранник вернулся, держа в руках нечто напоминавшее моток тряпок. Он бросил взгляд на Гарфилда, который снова кивнул. Мужчина передал сверток Максиму. Тот размотал тряпки, обнаружив под ними револьвер и маленькую коробочку. Потом взял револьвер и стал его рассматривать. – Спрячь-ка ствол побыстрее, – сказал Гарфилд. – Не хрен показывать его всем подряд. Оружие было в хорошем состоянии – начищено, смазано и механизм срабатывал мягко. – Если я не пощупаю его, откуда мне знать, что товар добротный? – Здесь тебе не «Хэрродс»[9]. Максим открыл коробку и быстрыми отработанными движениями полностью зарядил барабан. – Убери треклятую пушку с глаз долой! – снова зашипел Гарфилд. – Плати быстрее деньги и вали отсюда к чертовой матери! Ты что, чокнутый? От напряжения у Максима перехватило горло, и он с трудом сглотнул. Потом шагнул назад и направил револьвер на лилипута.