Эмма в панике бросилась в спальню подруги. Пусто. Времени оставалось все меньше. Она лихорадочно трясла покрывала, поднимала подушки, выдвигала ящики, обыскивала шкафы и комоды. Напоследок заглянула под кровать и чуть не заплакала. Ничего. Не могла же Оливия принимать душ в тунике? Эмма кинулась обратно в ванную. Оливия монотонно напевала за пластиковой шторкой, из душевой лейки по-прежнему лилась вода. Схватив стопку одежды, девочка перевернула ее и увидела заколдованную тунику. Трясущимися руками она достала из пакета подделку. Процесс исцеления почти начался, она не могла позволить себе остановиться, хотя и не представляла, что может случиться, если Оливия обнаружит, что ее драгоценный наряд подменили. Схватив заколдованную тунику, Эмма засунула ее в тот же пакет, затем положила копию на банкетку и прикрыла сверху одеждой. — Кто там? Мама, это ты? — спросила Оливия, услышав шорох. Эмма опустилась на колени и пригнулась. Оливия выглянула из-за занавески. Ей в глаза попала мыльная вода, и она не заметила неподвижную сгорбленную фигуру. Пока Оливия промывала глаза, Эмма выползла из ванной комнаты на четвереньках и снова спряталась в платяной шкаф, где засунула пакет за стопку простыней. У нее не было времени возвращаться и закрывать дверь в ванную. Оливия выключила воду. Минуты ожидания длились бесконечно долго. Вдруг раздался глухой удар упавшего тела. Эмма вбежала в ванную. Оливия, полностью одетая, лежала на спине с широко открытыми глазами, держась руками за горло. Она задыхалась, хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег: — А-а-х! А-а-х! А-а-а! Серебряные диски ее новой одежды переливались всеми цветами радуги. Они искрились, дрожали и звенели, в то время как Оливия кусала губы от невыносимой боли: — Помогите! Помогите! Я умираю… Эмма опустилась рядом с ней на колени и крепко взяла ее за руки: — Ты не умираешь, Лив. Ты возвращаешься к жизни. Она поняла, что зло успело глубоко проникнуть в тело подруги и избавиться от него будет не так-то просто. Оливия металась по полу, как одержимая, ее ноги сводило судорогой, из груди вырывались бессвязные звуки. — Что здесь происходит? — Миссис Карусел вбежала в ванную и склонилась над дочерью, — что с тобой, Лив, ответь мне? Эмма боялась, что если скажет женщине правду, та сорвет с дочери тунику раньше, чем она успеет исцелиться. Глаза Оливии неожиданно закрылись, она затихла. — У нее был обморок? — спросила Миссис Карусел, — Почему она улыбается? — Не могу сказать, но думаю, что теперь с ней будет все в порядке. Оливия открыла глаза: — Привет, Эм, я чувствую себя как-то странно. - Ты потеряла сознание, детка, — сказала ее мать, — скорее всего, потому что не выспалась и встала слишком рано. — Да, наверное, так, — она села, — глупо получилось. Эмма не выдержала. Ее натянутые до предела нервы расслабились, она крепко обняла свою вновь обретенную подругу, и по ее щекам покатились горячие слезы: — О, Лив. Я так рада, что тебе стало лучше. — Я тоже, — Оливия выглядела несколько озадаченной. Никто и не подумал спросить, как Эмма попала в дом, а следы копоти списали на очередного галчонка. Вскоре девочки сытно позавтракали и, как ни в чем не бывало, завели разговор о моде. Когда в прихожей раздался звонок, Миссис Карусел, одетая в белый махровый халат, пошла открывать дверь. — Здесь три молодых человека, говорят, что они ваши друзья, — крикнула она подругам. Прежде чем хозяйка дома успела продолжить, Танкред Торссон просунул голову на кухню: — Привет, Эм. Я рад, что нашел тебя. Чарли сказал, что ты можешь быть здесь. Щеки Эммы порозовели, ее губы тронула легкая улыбка, а глаза засияли от радости. — Мог бы и со мной поздороваться, — сказала Оливия, — вообще-то я здесь живу. — И, по-моему, ты выглядишь совсем как прежде, — хмыкнул Танкред, — я слышал, что в последнее время ты вела себя немного странно. Оливия нахмурилась: — Меня обманули, больше такого не повторится. Напиравший сзади Лизандр оттеснил Танкреда вглубь помещения, следом появился Габриэль Муар. Вскоре к ним присоединился Мистер Карусел. Он проскакал вниз по лестнице, одетый в джинсы и розовую пижамную сорочку, но его эксцентричность никого не удивила — ведь отец Оливии был известным кинорежиссером, а значит творческой натурой. На кухне образовалась давка, но за столом хватило места и угощения не только для семьи Карусел, но и для троих голодных мальчиков. После того, как все поели и выпили по стакану апельсинового сока, Лизандр перешел к рассказу о причине их раннего воскресного визита. Он начал издалека: — Отец Габриэля позвонил сегодня моему отцу и Мистеру Танкреду, и он сказал... то, что покажется вам странным, хотя для нас это имело смысл. — Говори яснее. Если ты про туман и про то, что все жители решили покинуть город, мы уже в курсе. По моему мнению, они поступают очень глупо. — Вчера кое-что произошло, Мистер Карусел, — голос Лизандра был очень серьезным, — полагаю, Вы слышали о Графе Харкене? Хоть родители Оливии и занимались киноиндустрией, это не означало, что они не интересовались историей своего города. На самом деле, они читали о нем очень много и, конечно же, слышали о Графе Харкене — колдуне и чародее. А еще они знали, что настанет день, когда необыкновенный талант их дочери понадобится для чего-то более важного, чем пугать неразумных детей. — Похоже, ему удалось каким-то образом вернуться, — сказал Мистер Карусел, глядя в окно на ползущий по их саду туман. — Как раз об этом я и говорил, — Лизандр с облегчением понял, что ему не придется долго объяснять сложившуюся ситуацию, — Дело в том, что отец Габриэля посоветовал всем нам прогуляться вверх по холмам до Вересковой пустоши. — Зачем? — спросил отец Оливии. Ее мать больше интересовал другой вопрос: — Нам — это кому? Лизандр посмотрел на Габриэля в поисках поддержки, и тот взял инициативу в свои руки: — Моя семья всегда хранила плащ Алого короля, но совсем недавно отец передал его другому человеку, ... э..., — он прочистил горло, — ... гхм... рыцарю. Он защищал нас, но теперь мой отец говорит, что мы должны вступить в борьбу. Все мы, — он посмотрел на Эмму и Оливию, — потомки Алого короля. Рыцарю нужна наша помощь, чтобы спасти город. — Кто он такой? — потребовал ответа Мистер Карусел, — а вдруг ОНИ приготовили ловушку? — Это исключено, сэр, — твердо сказал Габриэль. Отец Оливии вскочил на ноги: — Подождите, я возьму свою куртку. Мы пойдем с вами. Я не могу позволить девочкам идти одним. — Они будут с нами, сэр, — возразил Танкред, — и мы считаем, что вам лучше остаться дома, — как бы подтверждая его слова, между тарелок пробежал легкий ветерок, шевеля бумажные салфетки, — У нас есть магические способности. Мы сможем защититься. К тому же там будут Мистер Юбим, Миссис Кэттл и Элис Энджел. — Элис? — Миссис Карусел посмотрела на свою дочь. — Что же ты сразу не сказал? — возмутилась Оливия, — мама, теперь можешь за меня не волноваться, моя крестная за мной присмотрит. — Ну что ж, если ты так считаешь, то нам с папой остается сидеть дома и ждать, — Миссис Карусел сжала пальцами виски. — Не надо так переживать, все обойдется, — подбодрил ее Танкред, — думаю, нам пора, так что если вы, девочки... — Я мигом, — Оливия выскочила из комнаты и поднялась по лестнице. Через несколько секунд она вернулась в серебристо-серой куртке, черных сапогах и белой шапке-ушанке из искусственного меха. — Вперед к победе! Йеху!!!! — ее боевой клич придал всем уверенности в собственных силах. Эмма улыбнулась. Как хорошо, что прежняя Оливия снова с ними. Быстро попрощавшись с родителями, девочка присоединилась к остальным, и отважная маленькая группа пошла сквозь туман к дому номер девять по улице Филберта. Чарли ожидал их на крыльце, держа дверь открытой. Как только мальчик увидел подходившие в сизом мареве силуэты друзей, он обернулся к лестнице и что-то сказал. Почти сразу рядом с ним появился Дядя Патон в черной фетровой шляпе и длинном пальто. В руках у него была крепкая трость, которую Чарли никогда раньше не видел. Со второго этажа уже спешила Элис Энджел, за ней следовал Билли. Не успела она спуститься вниз, как ей на шею бросилась Оливия: — Элис! Элис! Я так рада тебя видеть! Мисс Энджел заключила девочку в объятия: