Эмма спустилась к полукруглой Банковской площади и полетела вдоль Сквознякового проезда к Мрачному Тупику. Вид трех высоких домов всегда вызывал у нее дрожь. Какой же из них выбрать первым для обследования? Возможно, картина хранилась у Тети Венеции. У нее было много общего с Миссис Тилпин. Эмма легко могла представить их, отравительницу и колдунью, живущих рядом с этим мрачным пейзажем. Птичка летала взад и вперед между тремя домами. Ей не удалось найти ни одного открытого окна, к тому же их закрывали занавески. Не собираясь сдаваться, Эмма влетела в сад Венеции со стороны задней части дома. Газон, судя по всему, никто никогда не подстригал, и сухая трава выросла до пояса, полностью скрывая нижнюю часть фасада. Для крошечной птички, почти вдвое меньше воробья, это не представляло проблемы. Перепрыгивая через стебли, она приблизилась к низкому подвальному окошку, закрытому, но не зашторенному. Эмма вспорхнула на подоконник и заглянула в комнату через пыльное стекло, затянутое паутиной. Ей удалось разглядеть длинный стол, заваленный всевозможными материалами и принадлежностями. На одном его конце стояли бутылки с разноцветной жидкостью. — Ядовитые зелья, — подумала Эмма, поворачивая голову туда-сюда. С другой стороны возвышались кучи блесток, красовались разноцветные катушки ниток, иглы и ножницы разных размеров. С низкого сводчатого потолка в изобилии свисали пучки трав и листьев, связки корешков и луковиц, полотняные и кожаные мешочки, по стенам змеились темные блестящие растения. Но никаких признаков картины не было. Что-то блеснуло в глубине комнаты. Острые глаза птицы различили маленький круглый столик. Там, на груде шелка, лежало зеркало. Даже издалека Эмма увидела, что оно очень красивое: круглое стекло обрамляла золотая оправа, а ручка представляла собой овал из витого золота и серебра. Рамку украшали замысловатые узоры и вставки из крошечных драгоценных камней, и хотя оно находилось в тени, от него исходило мягкое сияние. Девочка не сомневалась, что перед ней Зеркало Аморет, украденное Миссис Тилпин и случайно разбитое ее сыном Джошуа. Очевидно, его передали Венеции для восстановления. Как бы до него добраться? Она прилетела сюда в поисках пейзажа, но, возможно, Чарли попробует использовать вместо картины зеркало. Эмма в образе крапивника прыгала по подоконнику, пытаясь найти решение. Она была слишком мала, чтобы разбить стекло. Вот если бы превратиться в орла, или стервятника. Девочка представила себе белоголового орлана: мощные широкие крылья, позволяющие неторопливо парить высоко в небе, белая голова, золотисто-желтый загнутый клюв и сильные, острые когти. Птичка расправила маленькие крылышки, и они начали расти, постепенно увеличивались лапки, хвост и голова, заострился и загнулся книзу клюв. В новом обличье крупного пернатого хищника Эмма уже не могла удержаться на узком подоконнике. Из ее горла вырвался высокий клекот: «квик-кик-кик-кик», и она поднялась в воздух. Зависнув на мгновение высоко над унылым садом, птица безошибочно смерила расстояние до окна подвала, и на огромной скорости спикировала к намеченной цели. Ее ноги пробили оконное стекло, куски старой рамы упали на пол вместе с осколками. Сложив крылья, Эмма влетела в образовавшееся отверстие, выпустила когти и схватила зеркало. Развернувшись в воздухе, она пронеслась через комнату и поднялась в небо с победным криком. Внизу в трех домах под номером тринадцать захлопали открывающиеся окна. — Орел! — завопила Венеция с третьего этажа своего высокого дома, — У него зеркало Титании. — Орел — ворюга! — вторил ей Эрик со второго этажа, — Убейте его! — Я не промахнусь! — заорала Юстасия, выглядывая из окна среднего дома с арбалетом в руках. Железный болт просвистел мимо головы Эммы. Она вскрикнула от ужаса и чуть не уронила зеркало. — Промахнулась, — буркнула Лукреция и закрыла окно в третьем доме. Прежде чем Юстасия успела прицелиться во второй раз, Эмма находилась уже вне пределов досягаемости и летела высоко над городом. Дом Чарли легко было заметить — перед его лицевым фасадом рос высокий раскидистый каштан. Поймав нужный воздушный поток, орлан опустился прямо на верхушку дерева. Ветка под весом птицы наклонилась к чердачному окну, за которым в кресле — качалке сидел Чарли. Он крепко спал, почему-то держа правую руку на стекле. Орлан постучал клювом в окно, и мальчик открыл сонные глаза. Он уставился на огромную птицу, на перьях которой сверкали осколки, а потом увидел зеркало, зажатое в когтях ее левой лапы. Чарли очень осторожно открыл окно, чтобы не столкнуть орла с ветки. — Эм, это ты? — спросил он, пораженный размерами огромной птицы. Орел просунул лапу в открытое окно, и Чарли взял зеркало из смертоносных когтей. Прежде чем он успел ее поблагодарить, птица сорвалась с качающейся верхушки дерева и взмыла в воздух. Мальчик откинулся в кресле и посмотрел на зеркало. Он недоумевал, как Эмме удалось его найти. Орла покрывали осколки. Неужели она рисковала жизнью, чтобы достать зеркало? Он надеялся, что нет, потому что с трещиной оно было бесполезным. С этим разбитым артефактом ему никогда не попасть в Бэдлок. Окно оставалось открытым, и снаружи послышался крик: — Чарли, впусти меня. Он выглянул и увидел Эмму, которая стояла на тротуаре. Она снова стала девочкой, но, похоже, ей сильно досталось. — Держись! Я сейчас! — он сбежал вниз по лестнице и открыл входную дверь. Эмма быстро шагнула внутрь: куртка порвана, в длинных волосах застряли маленькие кусочки стекла, лоб исцарапан. — Ты в порядке, Эм? — спросил Чарли, все еще пораженный ее поступком. — Я думала, что смогу найти для тебя картину, — она судорожно глотала воздух, — уфф, еле отдышалась. — Это невероятно, просто слов нет. Спасибо, — он не знал, как сказать ей, что зеркало бесполезно, — все еще спят, хочешь подняться со мной на чердак? — Ты что, спишь теперь на чердаке? Он покраснел: — Вроде того. — Почему? Можно мне немного перекусить? — Да, конечно, — Чарли неловко переминался с ноги на ногу, — Ты сможешь сама приготовить себе завтрак? Мне нужно вернуться наверх. — Да что с тобой такое? — разочарованно спросила Эмма. Не похоже было, что Чарли обрадовался находке зеркала. — Я там жду кое-кого. Важный разговор, — он бросился наверх, — Прости. Это трудно объяснить. Увидимся на чердаке. Озадаченная девочка пошла на кухню и заварила себе горячий шоколад. Она почувствовала, что сильно проголодалась и открыла лежавшую на столе пачку печенья. К тому времени, как Эмма поднялась наверх, Чарли снова устроился в кресле — качалке и положил руку на стекло в том же месте, где и раньше. Зеркало лежало рядом с ним на столике. — Чарли, что ты делаешь? — спросила девочка, все больше и больше недоумевая. — Это Элис начала, — нескладно ответил Чарли, — она почувствовала вот тут руку Матильды и услышала ее голос. — Кто такая Матильда? — Девочка из Бэдлока, — немного раздраженно ответил Чарли. — Извини, я про нее забыла. Было очевидно, что Чарли про девочку совсем не забыл. — Я имею в виду, что я никогда ее не видела, — оправдывалась Эмма, чтобы сгладить неловкость, — но почему ты не отрываешь пальцы от стекла? У тебя уже рука посинела. — Она собиралась поговорить со мной, и я очень хочу ее снова увидеть. — А-а-а, — поняла, наконец, Эмма, — так вот почему ты так стремишься попасть в Бэдлок. — Я должен спасти БИЛЛИ, — подчеркнул мальчик, — но Матильду тоже надеюсь увидеть. — Воспользуйся Зеркалом Аморет. — На нем трещина. Мне жаль, но я не думаю, что оно сработает. Взгляд Эммы заставил Чарли почувствовать себя виноватым, а затем, ее лицо внезапно озарилось. — Чарли, смотри! — она указала на зеркало. Мотылек Клаеруэн, когда-то бывший волшебной палочкой, всю ночь просидел вместе с Чарли на чердаке. Он спал на смётке для уборки пыли, которую Элис забыла на полке. Но теперь мотылек деловито порхал по треснувшему стеклу. От быстрого движения его серебристо-белых крыльев из зеркала хлынули потоки отраженного света. Стекло стало таким нестерпимо ярким, что ребята едва могли на него смотреть. — Мотылек его восстанавливает! — забыв на время об окне, Чарли прищурил глаза и уставился на зеркало. Но его свет ослеплял. Он встал и закрыл лицо руками. Зрение Эммы оставался острым, как у птицы. Она не могла оторвать взгляд от сияющей поверхности: — Свет слабеет, трещина почти исчезла. — Клаеруэн, тебе удалось, — изумился Чарли, когда мотылек, выполнив свою задачу, устроился на его плече. Ослепительный блеск превратился в приятное глянцевое свечение, и Чарли наконец-то смог посмотреть в зеркало, хотя и знал, что ничего там не увидит. Оно не отражало ни его лица, ни комнаты позади него. Зеркало Аморет действовало по-другому. — Теперь оно поможет тебе путешествовать? — с надеждой спросила Эмма. Чарли кивнул: — Мне уже приходилось им пользоваться. Однажды я увидел в нем своего отца и почти добрался до него, но не смог из-за наложенного на него заклятия. А потом Оливия выхватила зеркало у меня из рук, потому что я начал стонать, и она подумала, что я умираю. — Я не поступлю, как она, — пообещала Эмма, — если только ты не сочтешь это необходимым. — Нет, нет. Не трогай его, что бы ни случилось. Клаеруэн вернет нас обоих, меня и Билли. Эмма наблюдала за лицом Чарли. Он выглядел так, будто находился под действием колдовских чар.