– Работала весь день. Здесь пыльно. Еще и Ник запачкал меня краской. Ты сказал, есть повод отпраздновать? Что? – Подземную железную дорогу Макклейна. Мы получили контракт, – улыбаясь во весь рот, сообщил Уилл. Фиона запрыгала от счастья, искренне радуясь за Уилла. Она знала, как напряженно он работал и как много этот проект значил для него. – Уилл, поздравляю! Я безумно рада за тебя! Не боясь запачкаться в краске, Уилл подхватил ее на руки и начал кружить. Потом Фиона усадила его на купленный чугунный диванчик. – Теперь рассказывай. Я хочу знать все подробности! Уилл рассказал ей о событиях последних двух недель: о нескончаемой работе, о собраниях, спорах и попытках убедить мэра. Потом подробно описал события сегодняшнего дня: какие чувства его охватили, когда мэр сообщил, что муниципалитет решил принять его проект. А как ликовали сыновья, узнав о победе! Старший настоял, чтобы они немедленно отправились в «Юнион» – выпить за успех. Они поехали и, кажется, немного перебрали. У него и сейчас кружится голова. Потом Уилл-младший извинился за свое дурное поведение и сказал, что хочет познакомиться с Фионой. Более того, сын предложил привезти ее в их поместье, где она сможет встретиться со всей семьей. Фиона была удивлена и обрадована внезапной переменой в настроении Уилла-младшего. Наконец-то он признал их отношения, хотя до сих пор отказывался знакомиться с ней, сильно огорчая отца, да и ее тоже. – В следующие выходные жду тебя у нас в загородном доме. Для спокойствия дяди можешь взять с собой Ника, Мэри и целый отряд полицейских и надсмотрщиков. – Уилл, я бы с радостью приехала, но как раз в следующую субботу маляры начнут красить стены. Может, еще через неделю? – Нет, в следующую. Я настаиваю. – Уилл взял ее за руку и носовым платком оттер пятна краски. – Фиона ты слишком много работаешь. Чудовищно много! Я не хочу, чтобы ты столько работала. Я вообще не хочу, чтобы ты занималась подобной работой. Хочу заботиться о тебе, баловать тебя, а все твои заботы и тревоги брать на себя. Фиона посмотрела на него как на помешанного: – Уилл, какая еще затея взбрела тебе в голову? Вместо ответа Уилл обнял ее и стал целовать, так крепко, что у нее перехватило дыхание. – Я ужасно по тебе соскучился. Больше не хочу надолго расставаться с тобой. – Уилл, мы и не будем расставаться, – ответила Фиона, касаясь его щеки. «Что это с ним? – подумала она. – Не иначе как перебрал с сыновьями, празднуя победу». – Ты получил контракт. Мой чайный салон вот-вот откроется. Скоро я не буду проводить здесь все время. У меня снова появятся свободные вечера и… – Фиона, я хочу большего, нежели твои вечера. Я хочу просыпаться с тобой в одной постели и будить тебя поцелуем. Я хочу есть с тобой за одним столом и смотреть на тебя. Вечерами я хочу возвращаться к тебе, смотреть на твою прекрасную улыбку и наших выбегающих детей. Уилл достал изящную коробочку. И хотя вечер был теплый, Фионе вдруг стало очень, очень холодно. Он открыл коробочку, вытащил кольцо с великолепным бриллиантом, надел ей на палец и спросил: – Фиона, ты выйдешь за меня? – Боженька милосердный! Огромный-то какой! Не меньше яйца! – воскликнул Майкл. – Не выдумывай. Майкл вытащил из коробочки большой бриллиант изумрудной огранки и показал Мэри. – Фиона, что ж ты такую красоту держишь взаперти? Почему не носишь? – спросила она. – Да как-то не считала нужным. – Почему? – удивился Майкл. – Это же твоя вещь. – Не совсем… Во всяком случае, пока. Я… еще не дала согласия. – Ты ему отказала? – спросил Майкл, не скрывая ошеломления. – Нет. – Тогда что ты ему ответила? – Я ответила, что мне нужно подумать. – О чем? – О том, хочу ли я провести остаток жизни как миссис Уильям Макклейн, – раздраженно бросила Фиона. – Я выбираю мужа, а не новое пальто. Это вступление в брак. Клятвы, обязательства. Мне хочется уверенности. Хочу сердцем понять, что он и есть тот, кто мне нужен. – Вот те на! Если не он, тогда кто тебе под стать? Сиамский король? Если ты не выйдешь за Уилла Макклейна, я сам на нем женюсь! Он будет лелеять тебя, как принцессу, помяни мое слово. Забудешь, как торговать чаем и свининой. Ты до конца жизни будешь плевать в потолок и пукать в шелковые панталоны. – Майкл, что за выражения! – возмутилась Мэри. – Это тонкий вопрос. И Фиона имеет право на раздумья. Это самое серьезное решение из всех, какие она принимала в жизни. – Он – хороший человек и любит ее без памяти! Что еще, спрашивается, ей нужно? Фиона вздохнула. Ну почему они сегодня припозднились? Возвращаясь, она думала, что застанет дом спящим, но ошиблась. Майкл с Мэри сидели в гостиной, попивая шерри. Позднее возвращение и раскрасневшееся лицо Фионы подсказали им: у нее что-то произошло. Ей хотелось умолчать о предложении Уилла, спокойно все обдумать, но дядя и Мэри стали допытываться, и она рассказала о неожиданном визите Уилла. – Мой тебе совет: надень это кольцо и скажи Уиллу «да», пока он сам не передумал. – Майкл вернул ей коробочку. – Пока не расчухал, какой упрямой и вспыльчивой ты бываешь. – Спасибо тебе большое. – Я лишь стараюсь позаботиться о тебе. Что я скажу брату, когда мы с ним встретимся на небесах? – А с чего ты решил, что ты туда попадешь? – поинтересовалась Фиона. Майл пропустил ее колкость мимо ушей. – Он же мне голову оторвет, это как пить дать. «Майкл, – скажет он мне, – что ж ты ей не подсказал? Зачем позволил понапрасну тратить жизнь на дурацкие чайные салоны?» – Я не трачу жизнь понапрасну! Я люблю «Чайную розу»! И «Тэс-Ти», и даже торговлю бакалеей. – Ах, девочка моя, не женское это дело. Рожать детишек, уют в доме поддерживать – вот истинно женские дела. От них женщины бывают счастливыми и приветливыми, а не строптивыми и своевольными, как ты. Ты и сама по горло сыта такой жизнью. Если потеряешь Макклейна, другой такой еще не известно когда встретится. – Я иду спать, – объявила раздосадованная Фиона. Мэри нагнала ее в коридоре. – Не обращай внимания на дядю, – мягко посоветовала она. – Он хочет, чтобы ты счастливо устроила свою жизнь, только и всего. Поступай так, как велит тебе сердце. Это самое главное. Мэри по-матерински поцеловала ее и сказала, что ей надо хорошенько выспаться. Фиона вдруг отчаянно затосковала по своей матери. Ма успокоила бы ее и подсказала, как поступить. Почему у матери это получалось? Откуда она знала, что́ правильно, а что́ – нет? Фиона окликнула Мэри: – А что твое сердце тебе подсказывало, когда твой будущий муж сделал тебе предложение? Мэри улыбнулась: – Оно мне подсказало, что благодаря этому парню солнце всходит и заходит. Птицы поют тоже благодаря ему. И что мне и дня не прожить без него. Тебе знакомы такие чувства? – Да, знакомы, – ответила Фиона. Войдя к себе, она поставила подарок Уилла на крышку бюро, зажгла лампу и задернула штору. Она так устала, что была готова рухнуть на постель не раздеваясь, но все-таки разделась и повесила одежду на спинку стула. Ее взгляд снова упал на коробочку с кольцом. Фиона вынула кольцо, надела. Бриллиант замерцал, словно на него упал звездный свет. Огранка камня была совершенной, безупречной, но само кольцо выглядело чужеродным предметом на ее покрытой ссадинами руке с большими покрасневшими костяшками. Сняв кольцо, Фиона убрала коробочку в ящик бюро. Идя за ночной сорочкой, она поймала свое отражение в зеркале. Фиона остановилась, поправила камисоль, одернула нижнюю юбку. Потом вынула заколки и распустила по плечам длинные черные волосы. Уилл называл ее красивой. А красива ли она на самом деле? Фиона смотрела на себя оценивающим взглядом, пытаясь увидеть то, что увидел в ней Уилл и что заставило его целовать ее и жаждать близости. Она обхватила талию, затем приподняла и сомкнула груди. Потом сбросила с себя всю одежду и застенчиво посмотрела на свое нагое тело. Ее кожа была гладкой и упругой, мягко сияя молодостью и здоровьем. Ее руки и ноги были сильными и стройными. Фиона провела ладонью по плоскому животу, пытаясь представить его круглым и выпирающим. Уилл сказал, что хочет детей от нее. Сразу. Весной будущего года ей исполнится девятнадцать. В этом возрасте многие ее сверстницы уже замужем, а некоторые успели стать матерями. Это ждет и ее, если она выйдет замуж за Уилла. Наверное, это прекрасно, когда у тебя есть муж. Когда ты держишь на руках младенца. Фиона закрыла глаза и попыталась представить себя в постели с Уиллом. Вообразила его лицо, вызвала ощущения его губ и рук, целующих и ласкающих ее. Но вместо карих глаз она видела небесно-синие. Спутанные, чересчур длинные волосы были светлыми. И губы, шепчущие ее имя, принадлежали не Уиллу. «Я люблю тебя, – говорили они. – И всегда буду любить». Это благодаря ему вставало и садилось солнце и пели птицы. Это без него она не могла жить. – Нет! – лихорадочно прошептала Фиона. – Уходи. Пожалуйста, уходи! Фиона давно запретила себе думать о Джо. Давно не позволяла себе вспоминать его лицо и голос. Она попыталась затолкать эти картины поглубже. До сих пор ей это удавалось, но сейчас воспоминания и образы вырвались из темницы сознания и наводнили мозг. Непрошеные, нежеланные… миллионы воспоминаний о Джо. Он щурится от солнца, глядя на нее, а рядом плещется Темза. Фиона слышала его смех. Улавливала его запах: потный после целого дня работы на рынке или свежий после воскресной бани. Ладонь ощущала биение его сердца. Фиону поражала яркость и реальность этих картин. Казалось, Джо находится в одной комнате с ней. Протяни руку – и коснешься его. Но Фиона знала: стоит открыть глаза – и рядом не окажется никого. В комнате она одна… Из-под ресниц хлынули слезы. Фиона тихо плакала, страдая от тоски и одиночества. Она заставляла себя думать об Уилле и его прекрасных качествах; убеждала себя, что теперь любит его, а не Джо. Но ее сердце не слышало. Оно было закрытым и отгороженным. Свой выбор ее сердце сделало давным-давно, однако его отвергли. И теперь ее сердце болело: сокрушенное, опустевшее и холодное, как камень. Фиона открыла глаза и снова взглянула на отражение в зеркале. Она увидела заплаканное лицо, изборожденное печалью и гневом. Увидела молодое и крепкое тело, которое с годами начнет увядать. Женщина, смотрящая на нее, постепенно состарится и превратится в жесткую, раздражительную, одинокую старуху. Фиона знала: если она раз и навсегда не прогонит Джо из своего сердца, если не примет любовь Уилла, ее ждет участь мисс Николсон. Жизнь, потраченная впустую, сколько бы чайных салонов у нее ни было. Вечная внутренняя скорбь по тому, что так и не произошло. Она быстро оделась, затем вытащила коробочку и надела кольцо. Подойдя к двери, она прислушалась. Тихо. Мэри ушла наверх. Майкл улегся спать. Фиона взяла сумочку, тихо вышла из комнаты и из квартиры, полная решимости навсегда похоронить прошлое и раскрыться навстречу будущему. – Там нельзя прокладывать туннель. Хью, я вам это уже говорил. – Уилл стоял в небольшой гостиной, примыкающей к спальне, и сжимал стойку высокого черного телефонного аппарата так, словно хотел ее задушить. – Как вы собираетесь взрывать? Да вы же опрокинете Центральный вокзал прямо в Ист-ривер! Мы применим открытый метод проходки. Делаем выемку, укладываем рельсы, укрепляем своды и снова засыпаем… Я вас не слышу… не вешайте трубку. Уилл постучал наушником по столу, поклявшись себе, что недавно созданная компания «Макклейн комьюникейшенс» вскоре даст коленкой под зад «Американ Белл». Когда связь возобновилась, он продолжил разговор с мэром. Неужели у этого человека не было в субботнюю полночь иных забот, кроме подземки? Сам Уилл уже переоделся в халат и собирался улечься с бокалом вина и книгой, когда телефон зазвонил. Мэр втянул его в обсуждение технических особенностей сооружения подземной железной дороги, тогда как Уиллу хотелось удалиться в спальню и зализывать раны уязвленной гордости. Несколько часов назад он сделал Фионе предложение. Уилл надеялся, что она бросится ему на шею и скажет «да», но вместо этого она попросила время подумать. Правда, она его поцеловала и сказала, что польщена и тронута его предложением. Уилл верил ее словам о любви. Однако, держа ее в объятиях, он чувствовал скованность и хорошо знакомую ему сдержанность. Она всегда отступала, стоило ему подойти слишком близко. – Теперь меня хорошо слышно? Отлично! Как вы сказали? Разрушительно для города? Да, и я этого не скрывал. Попробуйте спрятать под городом целую железную дорогу и нигде ничего не разрушить. Такое просто невозможно. В дверях вырос дворецкий. Уилл думал, что тот давным-давно лег спать. – Сэр, вас желают видеть, – шепотом сообщил дворецкий.