– Нет, не сгоряча, – возразила Фиона. – Мне все равно, – упавшим голосом произнесла Милли, устремляя большие светло-карие глаза на Джо. – Пойду разыщу отца. Мы еще увидимся. Надеюсь, в более приятном обществе. Пока. – Пока, Милли, – ответил Джо. – Отцу привет от меня передай. Едва Милли отошла на достаточное расстояние, Джо повернулся к Фионе: – Что, сдержаться не могла? Нужно было оскорбить дочку Томми Петерсона? – Сама напросилась. Думает, что может купить тебя на папочкины денежки, точно мешок апельсинов. – Не пори чушь! Знаешь ведь, что это не так. – (Фиона молча лягнула булыжник.) – Учись сдерживаться. А когда мы свой магазин откроем, тоже станешь такие фокусы устраивать и дурным характером торговлю губить? Слова Джо больно задели Фиону, но он был прав. Вела она себя как последняя дура. – Джо! Долго еще прохлаждаться будешь? – крикнул мистер Бристоу. – Сейчас иду! – ответил Джо. – Фи, мне пора. Постарайся больше ни с кем на рынке не поцапаться. И не будь такой ревнивой. – Кто ревнивая? Я не ревнивая. Просто… просто она… несносная тварь. – Ты ревнуешь без всякой причины, – сказал Джо, возвращаясь к лотку. – Нет! – крикнула вслед Фиона и топнула ногой, но Джо уже стоял перед лотком, расхваливая товар. – Ревнивая! – раздраженно повторила она. – С какой стати мне ревновать? Ну есть у нее красивые тряпки, побрякушки, большие сиськи, смазливая мордашка и куча деньжищ. С какой стати Джо обхаживать оборванку Фиону, если она может предложить ему крохи? А у Милли такие возможности! Влиятельный отец с солидным капиталом. Хочешь, парень, магазин? На́ тебе магазин. Мало одного? Вот тебе десять. Быть может, не сегодня завтра Джо попросту плюнет на все: на их планы, на магазин. Вообще на все. Плюнет и закрутит с Милли. Особенно после этой сцены. Она же видела, что Джо рассердился. Ну и пусть сердится. Фиона Финнеган тебе не мешок гнилой картошки. Она первой порвет их отношения. Скажет, что ей больше по нраву Джимми Ши, сын владельца паба. На глаза Фионы навернулись слезы. Они бы пролились, не подойди к ней мать. – Никак я тут Милли Петерсон видела? – спросила Кейт, взглянув на дочь. – Ее, – угрюмо подтвердила Фиона. – Скромности ни на грош. Так вырядиться на рынок. Перед нами, что ль, похвастаться решила? Нет у девки никакого удержу. – Ма, ты и вправду так думаешь? – спросила Фиона, немного успокоенная словами матери. – Само собой. Давай-ка поспешать. Хочу скорее вернуться домой… Мать направилась к другому лотку. Фиона услышала голос Джо, перекрывающий рыночный гул. Голос Джо звучал оживленнее прежнего. Фиона повернулась в его сторону. Джо улыбнулся ей. Вокруг нее было темно, но в этот момент ей показалось, будто взошло солнце. – Вы посмотрите на эту превосходную капусту… – говорил Джо. – Обычно за такой кочан я беру три пенса, но сегодня я отдам его бесплатно! Да, его получит самая красивая девушка на рынке… Вот и она! Джо бросил кочан Фионе, которая ловко его поймала. – Ах, леди, – покачав головой, вздохнул Джо. – Что тут скажешь? Она украла у меня капусту, а вдобавок – и мое сердце. Но если она не выберет меня, тогда я возьму вас, моя дорогая, – подмигнул он беззубой старухе лет семидесяти. – Я согласна, парнишка! – крикнула в ответ старуха. – Только капусты мне не надобно. Я лучше возьму твой огурец! Женщины, теснившиеся у лотка, встретили старухину шутку скабрезным хихиканьем. В то время как родители Джо только успевали отпускать товар. Самая красивая девушка на рынке! Фиона сияла. Какой же дурочкой она была, приревновав Джо к Милли! Джо был только ее парнем, и больше ничьим. Махнув ему на прощание, Фиона побежала догонять мать, вновь чувствуя себя счастливой и уверенной. Эмоции, кипевшие в ней еще недавно, успокоились и осели на дно, как чаинки в чашке. Фиона о них и забыла. Задержись она вблизи лотка Бристоу еще на минуту, ее ликование быстро бы померкло. В тот момент, когда Фиона догоняла мать, к лотку вновь подошла Милли, приведя отца. Она тянула его за рукав, указывая на Джо, как указывают на витрину с приглянувшейся вещью. Но Томми Петерсон не нуждался в дочерних подсказках. Его острый глаз уже зацепился за Джо. Он одобрительно кивал, глядя, с какой скоростью этот парень распродает товар. Впервые за вечер Томми улыбнулся. Его дочь была совершенно права: он увидел парня, подающего надежды. Глава 2 – Вы только подумайте, ребята! Пять дерьмовых пенсов за час каторжного труда! – возмущался Пэдди Финнеган ударяя кружкой по стойке. – Ни гроша за сверхурочные. А теперь этот кровопийца заграбастал и наши премиальные! – Мерзавец Бертон! Нет у него такого права! – подхватил Шейн Паттерсон, работавший вместе с Пэдди. – Керран говорил: разгру́зите корабль к пяти часам, будет вам премия. Мы разгрузили к четырем. Спрашиваем: где денежки? А он ни фартинга не дал. – Права не имеет, – сказал Мэтт Уильямс, тоже работавший с ними. – Имеет – не имеет, а деньги мы не получили. Пэдди помнил их крики и проклятия. Ребята обозлились, когда распорядитель работ заявил, что выплата премиальных за быструю разгрузку судна… отменяется. Дверь паба открылась. Все повернулись к ней. Нынче вечером «Лев» был опасным местом. Здесь ожидалось выступление Бена Тиллета, создателя рабочих союзов, и потому каждый пришедший сюда рисковал остаться без работы. Пришедшего звали Дейви О’Нил. Он работал грузчиком на складе Оливера. Пэдди никак не ожидал увидеть его здесь. В прошлый их разговор Дейви ясно дал понять, что не желает связываться с союзом. В свои двадцать с небольшим он уже был отцом троих малолетних детей. На нем держалась вся семья, и он не скрывал, что боится потерять работу. – А вот и наш Дейви! – крикнул Пэдди, наблюдая, как тот поведет себя дальше. Дейви, худощавый мужчина с волосами песочного цвета и беспокойными глазами, поздоровался с собравшимися. – Мэгги, пинту для меня и вторую для моего друга! – крикнул барменше Пэдди. Пэдди привстал, ненароком толкнув сидящего рядом мужчину и опрокинув его кружку. Извинившись за неловкость, Финнеган предложил незнакомцу возместить ущерб и заказать ему новую порцию. Тот вежливо отказался: – Ничего страшного. Барменша подала кружки. Наливали здесь добросовестно – почти до краев. Над кружками пузырилась шапка пены. На стойке лежала горка монет. Взяв из них стоимость пива, Мэгги ушла. Дейви пытался возражать, но Пэгги слушать не хотел. – Ты лучше расскажи, с чего тебя сюда занесло? Думал, ты на пушечный выстрел не подойдешь. – Так и было… до этого дня, пока Керран нас не ограбил, – ответил Дейви. – Решил: пойду послушаю, о чем скажет Тиллет. В союз вступать погожу, но послушать интересно. Уже не знаю, кому и верить. Союз обещает, что нам будут платить по шесть пенсов за час. А Бертон грозится вышвырнуть вон всех, кто вступит. Если я потеряю работу, мне крышка. Лиззи – моя младшенькая – опять занемогла. Слабые легкие. Денег на лекарство нет. Жена ставит ей разные припарки, да толку мало. Малышка на крик кричит… – Дейви замолчал и хлебнул пива. – Можешь не объяснять, парень. Все мы в одной лодке, – сказал ему Пэдди. – В дырявой, – усмехнулся Мэтт. – Помните болтовню Керрана в обеденный перерыв? Пэдди хорошо помнил назидательную беседу, которую им устроил распорядитель работ. – Ребята, подумайте о своих семьях. Сообразите, чем вы рискуете. – Мы о них только и думаем! – крикнули ему в ответ. – Если мы не будем требовать, то вообще ничего не получим. Керран, мы знаем, что Бертон обращается к банкам. Ищет денежки на расширение компании «Чай Бертона». Скажите ему, Керран, что мы и есть «Чай Бертона». Если он хочет развивать компанию, пусть начнет с нашего жалованья. – Ох, парни, парни! – всплеснул руками Керран. – Бертон никогда не позволит, чтобы такие, как вы, диктовали ему условия. Выбросьте из головы все эти бредни о рабочем союзе. Вам никогда не выиграть. – Дейви, слышал я его, – сказал Пэдди. – Болтовня это. Дескать, Бертон прилагает все силы для расширения компании. Есть у меня дружок. На чайных аукционах работает. Он узнал, что Бертон задумал купить громадную плантацию где-то в Индии. Чтобы заплатить, Бертон готов выбросить на биржу акции компании. Поверь мне: если кто всерьез и напуган, так это сам Бертон. Боится, что мы объединимся в союз и выжмем из него лишний пенни за час. Вот он и грозит нас поувольнять. Но ты раскинь мозгами… что, если мы все объединимся? Парни со всех причалов и складов? Со всего Уоппинга? Как тогда он нас уволит? И кем заменит? Каждый рабочий будет членом союза. Понимаешь? И никто не согласится работать на условиях Бертона. Потому-то и надо вступать в союз. – Не знаю, – недоверчиво протянул Дейви. – Одно дело – слушать. Другое – вступать. – Вот что мы сделаем. – Пэдди поочередно оглядел своих товарищей. – Мы выслушаем этого Тиллета. Он и сам грузчик. Знает про нашу жизнь. Если его речи будут нам не по нраву… что ж, послушали и разошлись. А если нас зацепит, он получит четырех новых членов. Все согласились. Шейн сказал, что поищет столик. Мэтт и Дейви пошли вместе с ним. Пэдди спросил себе еще пинту. Пока барменша наполняла кружку, он посмотрел на карманные часы. Половина восьмого. Встреча должна была начаться полчаса назад. Где же этот Тиллет? Пэдди обвел глазами паб, но не увидел никого похожего на руководителя союза. Пэдди не знал Тиллета в лицо. Видел лишь на рисунках в газетах. Но эти художники так нарисуют, что себя не узнаешь. – Думаю, вы вполне убедили ваших товарищей, – сказал незнакомец справа от Пэдди. Это его кружку Пэдди опрокинул, когда вставал. Мужчина был помоложе Пэдди. Худощавый, чисто выбритый, с открытым лицом. Одет он был так, как одеваются грузчики. – Вы их руководитель? – задал новый вопрос незнакомец. – Руководитель? – засмеялся Пэдди. – Нет у нас никаких руководителей. В том-то и наша беда. Как в газетах пишут? Организованный труд. А у нас в Уоппинге… сплошной разнобой. – Вы могли бы стать руководителем. Я невольно слышал ваши слова. Вы хороший оратор. Убедительный. Чтобы так говорить, вы должны по-настоящему верить в силу рабочего союза. – Я верю. Иначе сидел бы сейчас дома. Вы здешний? – Теперь да. А родом я из Бристоля. – Если б вы работали в Уоппинге, то знали бы, как нужен нам союз. Для нас это единственный шанс на достойные деньги и честное обращение… Видите того старика? – Пэдди указал в дальний угол. – Всю жизнь разгружал корабли. Однажды на него упал ящик и пробил голову. Он малость спятил. Так распорядитель вышвырнул его, как негодный хлам… Или еще. Вон, у очага сидит. Работал на складе Марокко. Повредил спину, работать уже не смог. Пятеро детей. И ни одного вшивого пенса за увечье. Дети настолько оголодали, что жена не выдержала и вместе с ними ушла в работный дом… – Пэдди умолк; рассказ взбудоражил его; глаза гневно сверкали. – Из нас выжимают все соки. Заставляют работать по десять, а то и по двенадцать часов при любой погоде. Даже с рабочей скотиной обращаются лучше, чем с людьми. И чего мы до сих пор добились? Ничего, кроме хозяйских угроз. – А другие? Они разделяют ваши чувства? У них есть решимость бороться? Вопрос задел Пэдди. – Решимости, приятель, у них хоть отбавляй. Но их так долго били, что свою решимость они загнали поглубже. И теперь ее надо растормошить. Если бы вы только знали, сколько всего вынесли эти люди… Можете не сомневаться, есть у них решимость, – уже тише договорил Пэдди. – И вы… – Само собой… Больно много вопросов вы задаете. – Пэдди прикусил язык.