– Никто! Нет никакой женщины! Подземка меня измотала. Вы довольны? Нелли недоверчиво изогнула бровь, но прекратила допытываться. К облегчению Уилла примешивалось недовольство собой. Он злился на свой столь откровенный эмоциональный всплеск. Он постоянно думал о Фионе, однако его чувства не поддавались никакому объяснению. Он пробовал было рассказать о ней Уильяму Уитни, одному из своих давних друзей. Тот лишь спросил, почему столько шума из-за какой-то девчонки. – Подари ей какую-нибудь побрякушку и потом смело тащи в постель, – посоветовал друг. Уилл хотел поделиться со своей сестрой Лидией, но раздумал. Сестрица и так постоянно навязывала ему знакомство с ее подругой, вдовой из Саратоги. Наконец он решил рассказать младшему брату Роберту. Роберт бывал в Нью-Йорке наездами, занимаясь поисками золота на Аляске. Неделю назад, накануне его очередного путешествия в дальние края, они сидели в этом же баре. Тридцатишестилетний Роберт никогда не был женат. Его невеста Элизабет умерла от туберкулеза, когда им обоим было по двадцать четыре. Они горячо любили друг друга. Ее смерть разбила Роберту сердце, и он так до конца и не оправился от случившегося. – Уилл, зачем столько терзаний? – спросил Роберт. – Уложи ее в постель и не мучайся. – Ты рассуждаешь совсем как Уитни. Это другая плоскость. – Так мы говорим о потенциальной жене? Прошу прощения. Я думал, речь идет о любовнице. – Мы говорим о женщине. О самой красивой, смышленой и удивительной женщине из всех, кто мне встречался, – сказал Уилл. – Она знает о твоих чувствах? – Наверняка не скажу. Может, и знает. Я ей не признавался. – А почему? После смерти Анны… прошло уже два года. Период траура закончился. Ты волен жениться снова, если хочешь. Что тебя останавливает? – Сложности, Роберт. Она не… Мы из разных социальных слоев. – Вот оно что, – хмыкнул брат. – Она бакалейщица. Сомневаюсь, что мои сыновья ее примут. Да и Лидди тоже. Я не знаю и как ее семья отнесется к этому. И потом, я в два с лишним раза старше ее. – И впрямь положение у тебя безвыходное, братишка, – вздохнул Роберт и спросил: – Ты ее любишь? – Я постоянно думаю о ней. Я еще не встречал никого, с кем мне было бы так легко говорить… – Уилл, я спрашиваю не об этом. Ты ее любишь? – Сам не знаю, – вздохнул Уилл. – Ты не знаешь? Уилл, ты же испытывал любовь. К Анне… ну и потом… к твоим… Скажешь, что нет? – Скажу, что нет, – ответил Уилл, глядя в стакан, и со смущенным видом сделал несколько глотков. – Неужели это и есть любовь? Это чувство… постоянной тоски. Ужас какой-то! Изумленный Роберт засмеялся. – Это и есть, – сказал он, махнув официанту. – Я закажу тебе еще порцию. Возможно, целую бутылку. Судя по тебе, она не будет лишней. – Брат покачал головой. – Ты никогда не думал о том, что́ ты упускал в своей жизни? – Нет. Я просто не верил в это. Считал плодом воображения романисток. – Уилл растерянно пожал плечами. – Роберт, пойми меня правильно. Какие-то чувства к Анне я испытывал. Она была прекрасной матерью, помощницей, великодушной женщиной. Но ничего похожего я не испытывал. – Уилл, тогда у нас есть повод отпраздновать твою первую влюбленность, – засмеялся Роберт. – Думаю, ты сможешь научить старого пса новым фокусам. – Тебе обязательно нужно было назвать пса старым? – поморщился Уилл. Роберт похлопал брата по руке: – А почему бы не позволить ей самой решать, хочет ли она тебя видеть? Если ты достоин ее чувств, она справится со всеми трудностями. – Если я достоин? – Да. Здесь несколько «если». Если ты достоин и если она хотя бы наполовину соответствует твоему рассказу, то вполне справится. Ее семья привыкнет. Твоя тоже. – Роберт улыбнулся. – Я уже привык. Лидди пофырчит и перестанет. Ну а деток, если откажутся, можешь лишить наследства… Кто-то взмахнул рукой перед его лицом: – Уилл! Уилл, вы меня слушаете? – Простите, Нелли. – Состояние у вас ни к черту не годится, – сказала журналистка. – Можете рассказывать или не рассказывать – воля ваша. Но кто-то похитил ваше сердце. – Она подалась вперед. – У вас ведь кто-то появился? Вместо ответа Уилл засмеялся. В этот момент в баре появился Камерон Имс, молодой городской судья и друг Уилла-младшего, названного в честь отца. – Добрый вечер, мистер Макклейн, – произнес он. – Привет, Камерон. – Как вижу, у вас гость. Точнее, гостья. Я и не знал, что в клуб допускают дам. А-а, это вы, Нелли. – Да, Имс. Недавнее изменение в правилах. Больше никого из мальчишек не отправили за решетку? Я тут по дороге видела, как ребятня играла в стикбол[10]. Вы же знаете поговорку: от стикбола до грабежей – один шаг. Никакая осторожность не бывает чрезмерной. Пока вы здесь, распорядитесь, чтобы прислали полицейские фургоны. И рота солдат для надежности не помешает. Двое джентльменов, стоящих неподалеку, рассмеялись. Уилл слышал их смех, Камерон тоже. Лицо судьи помрачнело. – Истеричный репортаж, написанный истеричной репортершей, у которой эмоции превалируют над разумом, – бросил он. – Имс, тому мальчишке было всего десять лет. – Вам известно о существовании малолетних преступников? – Он был голоден. Рассерженный Имс повернулся к Уиллу: – Мистер Макклейн, когда Уилл-младший появится, передайте ему, что я жду его в обеденном зале. Не забудете? – Обязательно передам, Камерон. – Приятного аппетита, сэр, – бросил на прощание судья. – Нелли, вы поступили опрометчиво. Он пожалуется метрдотелю, и вас выпроводят. – Я и не сомневаюсь, что пожалуется. Чем клуб отличается от зала судебных заседаний? Он меня выпроваживает оттуда постоянно – этот изворотливый маленький кусок дерьма, – сказала она. – Простите. Я знаю, что Уилл-младший дружит с ним. – Это ничего не меняет. Он как был, так и остался изворотливым маленьким куском дерьма, – пожал плечами Уилл. На плечо Уилла легла чья-то рука. – Привет, отец. Здравствуйте, Нелли. Уилл повернулся и с улыбкой посмотрел на крепко сбитого блондина лет двадцати пяти, стоящего за спиной. Это был его старший сын. Уилл всегда радовался встрече с детьми. Сейчас, здороваясь с сыном, он поразился сходству Уилла-младшего с покойной матерью. Чем старше сын становился, тем сильнее напоминал Анну и ее голландских предков с их светлыми волосами и основательным подходом к жизни. – У меня встреча с Камероном. Ты его, случаем, не видел? – спросил Уилл-младший. Они с Камероном вместе выросли в Гайд-Парке на Гудзоне, затем вместе учились в Принстоне, вступая в одни и те же клубы и студенческие братства. Нынче оба были женаты и имели дома в Гудзон-Вэлли, где жили их молодые семьи, а также городские квартиры, где жили сами в будние дни. – Случайно видел, – ответил сыну Уилл. – Ждет тебя в обеденном зале. – Отлично! – Уилл-младший повернулся к Нелли. – Огненный вихрь, а не статья. – Я приму это в качестве комплимента. – Такими историями недолго человеку и карьеру разрушить. – Камерон может сделать это сам. Он не нуждается в моей помощи. С тех пор как в январе прошлого года его назначили судьей по уголовным делам, Камерон Имс повел шумную кампанию по очищению Нью-Йорка от преступных элементов. В отличие от большинства городских газет, певших ему хвалу, Нелли, работавшая в «Нью-Йорк уорлд», написала статью о десятилетнем польском мальчишке из Нижнего Ист-Сайда. За кражу каравая хлеба Имс упек мальца в Гробницы, манхэттенскую тюрьму. Хотя эта кража была его первым правонарушением, юного поляка заперли в одной камере с закоренелыми преступниками. Утром надзиратели обнаружили его тело в углу камеры, под матрасом, со следами издевательств – вежливое иносказание, указывавшее, что мальчишку зверски изнасиловали, – и удушения. Когда Уилл читал эту статью, у него внутри все переворачивалось. И как Камерон мог оказаться настолько глупым? – Камерон стоял перед моральным выбором, который и сделал, – сказал Уилл-младший, защищая друга. – Будет вам, юный Макклейн! – засмеялась Нелли. – Чем больше так называемых преступников он упрячет за решетку, тем больше публикаций получит. Мы оба это знаем. Камероном движет не моральный выбор, а банальные амбиции. – Согласен, Нелли. Кам амбициозен. Я тоже, да и вы не исключение. И ничего плохого в этом нет! – с жаром заявил Уилл-младший. – Он хочет стать самым молодым судьей, когда-либо избранным в Верховный суд штата. И станет, невзирая на все ваши попытки очернить его. Его кампания приносит успехи. За год он изолировал от общества больше преступников, чем его предшественник за три. Уилл пристально посмотрел на сына: – И все они, как я слышал, получили короткие сроки. Знаешь, сынок, если Камерон хочет всерьез изменить ситуацию в городе, нужно не срезать верхушки, а вырывать корни. Это владельцы игорных залов, содержательницы борделей, главари банд. И полицейские чины, которые берут от них взятки. – Отец, Камерон амбициозен, но не безумен, – хмыкнул Уилл-младший. – Важно то, что он прячет за решетку разную уличную шушеру, делая улицы безопаснее для всех нас. – Мудрый судья понимает разницу между воровством с целью наживы и воровством от голода и отчаяния. – Ты слишком мягкосердечен! – раздраженно бросил отцу Уилл-младший, который терпеть не мог оттенков и всегда придерживался категоричных воззрений. – Воровство есть воровство. Эти иммигранты и так заполонили город. Давно нужно было им показать, что мы не потерпим их наплевательского отношения к закону. – Легко говорить правильные слова, когда сам ни разу не голодал, – сказала Нелли.