– Айрон прислал коды транспортников. Этот через десять минут отбывает, нужно обязательно на него успеть, – я осматриваюсь, выясняя, в каком направлении находится стартовое поле. – Кажется, это там. Нам следует поторопиться. Это единственный транспортник, с которого мы сможем перепрыгнуть на такой же, но с Кантры. – Кастильеро, у нас проблема, – хмурится Шейла. – Какая? – я тут же напрягаюсь. – Кажется, я вывихнула ногу. Мне туда и за час не доползти. – К счастью, это не понадобится. Залезай на Бреха. Бешеная гонка начинается. Около семи минут в запасе, и два с лишним километра с препятствиями в виде заборов и зданий. Чем-то мне это напоминает гонку на Свалке. Снова мусор, только вместо уютного скайроса – собственные ноги. – Вперед! По кратчайшему пути! – командую канису. – Шейла, свалишься, убью! Срываюсь с места, и чуть впереди меня бежит канис. Через двести метров путь преграждает четырехметровый забор их обычной сетки-рабицы. Дополненная реальность помогает, демонстрируя параметры и вычисляя возможные пути обхода. Нет, опоздаем при любом раскладе. – Брех! – предупреждаю я, и в момент, когда канис взмывает в воздух, в буквальном смысле «сажусь ему на хвост». Держась за металлический хвост, перелетаю следом. Самой мне так не подпрыгнуть, а вот приземляться приходится самостоятельно. Смягчаю падение кувырком, и шиплю от боли в раненой руке. «Терпи, Ари. Терпи. Тебе не в первой. Боль – ничто. Ты признаешь ее, а значит можешь контролировать…» – вспоминается мне случай, когда на одной из тренировок я, неудачно приземлившись с парашютом сломала обе ноги. Терплю, отец… Я же Кастильеро. Наддаю, обгоняя Бреха, и тот тут же снова подстраивается. Мы пробегаем насквозь какой-то ангар, где я, оступившись, едва не проваливаюсь в какую-то яму с механизмами, но, к счастью, успеваю схватиться за поручни и выдернуть себя в последний момент. Впереди еще два забора. Один ерундовый, тут мне помощь не требуется, а вот последний, огораживающий стартовую площадку от территории сортировочной станции – серьезное препятствие. Это уже не сетка, а полноценная режимная ограда с камерами, силовым полем и прочими прелестями. Этот с наскока нам не перепрыгнуть. – Айрон? Какие прогнозы, – запрашиваю нашего добровольного помощника. – Айрон? Легкие горят, в груди и в боку поселилась боль, а рука… Про руку я стараюсь забыть, будто бы ее вовсе у меня нет. – Айрон, мать твою! Триста метров! Ты можешь… Что-нибудь… сделать? – окончательно теряю дыхание, чувствую, что сейчас проблююсь. Двести метров… – Да… Я почти ломанул систему защиты. И ограды, и шаттла. Осталось выполнить две операции, только вот… – Что? – я холодею, боясь, что он нас предал. Сто метров… – Меня же посадят за подобную выходку. Пятьдесят… – Наградят. Я разрулю! Обещаю! Едва ли не в самый последний момент перед нами открываются ворота, а из шаттла спускается трап. – Айрон, я тебя поцелую! – Не стоит. Удачи, детки! В последний момент у меня отказывают ноги, и я падаю. Грохоча металлом о металл Брех, не останавливаясь, заносит Шейлу в транспортник, а я волочусь следом, схватившись за его хвост. Под обратный отсчет я стою на четвереньках и, не обращая внимания на боль в ушибленных коленях блюю воздухом, выворачиваясь наизнанку. – Скорее, он взлетает! – Шейла едва ли не силой поднимает меня на ноги, помогая добраться до кресла. Мусорные транспортники не отличаются особенным комфортом, и нам приходится разместиться в пассажирских креслах и пристегнуться ремнями. Чудесные минуты перегрузок, на которые мы реагируем вяло – дело то привычное, и транспортник выходит на орбиту. После выхода в открытый космос, шаттл наконец перестает трясти, и я тянусь за водой. Благо на борту есть запас всего необходимого для выживания обслуживающей команды из пяти человек. – Ну ты, и машина, Кастильеро! Не ожидала от тебя! – восхищается Шейла, когда мы немного приходим в себя. – Блять, Ари! Что с твоим плечом? – вдруг восклицает она. – Тебе очень больно? – Уже не знаю, где болит сильнее, – я откидываю голову на спинку сидения, ощущая, как потихоньку уплывает сознание. Работавший на пределе организм настигает откат. – Так. Здесь должны быть аптечки! Сколько у нас времени до пересадки? – суетится Шейла. – Эй! – пихает она меня, заставляя разомкнуть веки. – Примерно полтора часа. У меня таймер стоит, – язык заплетается, мозги едва работают. – Отлично, успею тебя подлатать. – Припадая на одну ногу, Шейла идет к шкафчику с зеленым крестом, вписанным в круг. Достает оттуда все необходимое. – Придется вырезать дыру в комбинезоне. – Угу. – Это… Материал приплавился к коже. Будет больно. – Боль – ничто… – Совсем отмороженная… Шейла резким рывком отрывает от раны комбинезон, и я не могу сдержать вопль, рычу точно раненый зверь, а из угла мне отвечает скулежом канис. По вискам струится пот, и Шейла снова материться. – Вот я идиотка конечная, надо было применить анестетик. Она пшикает на рану из баллона, и боль потихоньку тупеет. – Достаточно, мне еще рука понадобится. Не хочу, чтобы во время пересадки, потерялась часть… – Я знаю! Заткнись уже, и дай доктору Ар Аззор тебя подлатать. Я криво ухмыляюсь, и снова откидываю голову на спинку кресла и закрываю глаза. Что там с моим плечом я так и не смотрю. Не хочу знать. Когда все это закончится, ткани восстановят дома в медкапсуле, и от ужасного ожога и следа не останется. Мое тело снова будет совершенным… – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – Уж поверь, – огрызается Шейла. Закончив с раной, и профессионально ее перебинтовав, Шейла протягивает мне инъектор: – К34-056-9, в народе «Восстановитель». Кстати, неплохой. Рекомендую. Я бегло просматриваю состав на упаковке, и действительно набор витаминов, микроэлементов и все такое, что улучшит и поддержит организм, работавший на износ. – Мой отец заставил корпорации комплектовать аптечки этим средство после катастрофы на «Иридиуме», – замечаю я и без сомнений прижимаю инъектор к бедру. – Надо же! Я не знала. А что за «Иридиум». Авария на шахте? Кажется, там многие погибли – Шейла занимается ногой, а затем проделывает тоже самое. – Увлекаться этой штукой не стоит, но в критической ситуации может выручить. Да, шахтеров завалило. Взрыв метана. Оборудование вышло из строя, связи нет. Под поверхностью оказалось двести четырнадцать горняков. Но они не унывали. Решили пробиваться вручную. День и ночь работали посменно, кое как обновляя воздух. На «Иридиуме» многое было по последнему слову техники. Десять дней они смогли протянуть. Им не хватило совсем немного. Несчастных два метра до поверхности… Кончились силы, опустились руки. Если бы было хоть что-нибудь, способное усилить организм, они бы справились быстрее и спаслись. – Кошмарная история. В новостях были лишь сухие сводки. – Корпорации не любят распространяться о проколах. Ну и как обычно, началось расследование, выявили шаттл нарушений… – Все как всегда. Есть хочешь? – Шейла достает сухпайки и бросает один из них мне. Инстинктивно ловлю его правой рукой, боль ощутима, но далеко не такая острая, как до этого. Чувство голода просыпается неожиданно, и я не отказываю себе в удовольствии перекусить. – А неплохо мусорщиков кормят! Получше, чем в нашей столовке, – она переворачивает упаковку и сканирует код браслетом, чтобы узнать производителя. – Ты преувеличиваешь, – морщусь я. – Нормальная едва в академии. – Смотря на каком ты тарифе соцпрограммы. Хотя, что это я… Тебе, наверное, персональный повар готовит. – Автомат… – и тут я понимаю, что автоматы у всех разные, а у некоторых их нет вовсе, и тогда студенты вынуждены пользоваться услугами столовых. Но я не прихотлива к еде. Она должна быть питательной и содержать все нужные микроэлементы, вкус вторичен. Подколка Шейлы вызывает чувство неловкости, и это злит. Я надолго замолкаю и наслаждаюсь едой. Я не обманула, и могу довольствоваться малым, если это необходимо. – Ты очень странная, Кастильеро. Тебе говорили? Ты точно не андроид? Хотя нет, я видела твои кости… – Что?! – поворачиваюсь к ней. – У тебя там мясо до кости прогорело. Нужна хорошая медкапсула. – Зачем ты мне это сказала?! – А как же Брех, у него ведь нет скафандра, – вдруг спохватывается Шейла. – Проблема не в этом. Герметичный шлем и запас кислорода встроены в его кибернетическое тело, даже двигатели вроде джамперов имеются. Но… Брех боится. Нам придется его усыпить и управлять полетом вручную. Полтора часа до пересадки пролетают очень быстро, и за двадцать минут до стыковки транспортника с орбитальной станцией переработки мусора, мы начинаем собираться: надеваем скафандры, готовим к перелету каниса. – Я с тобой, Бреша. Немного поспишь, и проснешься в норме, – подношу инъектор к шее каниса, чуть повыше металлического воротника.