— Конечно. Знаю, что больше он ничего не скажет, и чувствую, как во мне нарастает раздражение. — Значит, тебя послали убить меня. — Я сам вызвался. — Что ж, видимо, стоило послать больше людей, — я с ухмылкой указываю на два трупа в холле. Саша прислоняется затылком к стене. — Она умоляла меня вмешаться. Не позволить Николаю отправить за тобой команду. — И это твое вмешательство? — фыркаю я. С минуту он молчит. — Думаешь, она тебя любит? — Я… да. — Знаешь, раньше она была совершенно другой. До Алекса. Они были друзьями. Она любила его. Я видел, какими глазами Уна на него смотрела, словно в нем был единственный источник ее счастья… Ей было шестнадцать, когда Николай заставил ее застрелить Алекса. После этого она изменилась. Навсегда. Я больше никогда не видел ее счастливой. — Так вот что значит быть в «Элите»? Ты убил бы ее, если бы он приказал? Немного поколебавшись, Саша отвечает: — Нет. — Ты любишь ее, — заключаю я. — Она делает меня счастливым, — такой простой ответ, почти наивный. Такого я от Саши никак не ожидал. — Она тоже любит тебя, Саша. Она отказывалась верить в то, что ты враг. Саша смотрит на меня. — А ее счастливой делаешь ты, — он тяжело вздыхает. — Я не… не хочу отнимать у нее этого. Но я должен. У меня приказ. — А если нет? — спрашиваю я, и Саша склоняет голову. — А если бы Николая не было? Что если бы не было приказа? Что тогда? Его брови сходятся на переносице, словно мой вопрос поставил Сашу в тупик. — Если ты любишь Уну, Саша, помоги ей. Помоги ее ребенку. Моему ребенку, — в моем голосе звучит отчаяние, и я всем телом подаюсь вперед, потому что понимаю – это мой единственный шанс, единственная возможность помочь Уне. Поднимаюсь на ноги и, прихрамывая, подхожу к нему. Он встает, прижимая руку к травмированному плечу. Мгновение мы просто смотрим друг на друга. — Как-то раз она сказала мне, что ты и она – вы были лучшими в «Элите». Он кивает. — Так и будь лучшим, но сражайся за правое дело. Займи собственную позицию, Саша, — я наклоняюсь, поднимаю пистолет и протягиваю ему. Черт возьми, я доверяю ему, потому что ему доверяет Уна. Проклятье! Ради этой женщины я готов пойти на глупые и необдуманные действия. Саша берет пистолет и секунду просто смотрит на него, а потом спрашивает: — Ты бы умер за нее? — Без тени сомнения. На его лице отражается глубокая задумчивость, он хмурится, а затем, вздохнув, разворачивает дуло пистолета и стреляет в себя. Глава 25 Уна Не знаю, как долго я здесь нахожусь. Даже не знаю, где я. Я привязана к кровати, голова кружится, сознание пытается стряхнуть с себя туман снотворного. Чья-то рука гладит меня по волосам, и я, щурясь от яркого света, пытаюсь сфокусироваться на расплывчатых очертаниях стоящей передо мной фигуры. — Пора, голубка. От звука этого голоса я вздрогнула и попыталась отвернуться. — Пора? — голос мой звучит хрипло и еле слышно. — Пора встречать твоего ребенка. О чем он говорит? Николай отходит, и на его месте появляется женщина. Я чувствую, как в мою руку вонзается игла, а потом женщина уходит. Николай берет меня за руку и гладит по щеке. Мне удается сфокусировать зрение – я вижу его льдисто-голубые глаза и легкую улыбку. — Как я рад, что ты дома. Скоро все это закончится, и я снова сделаю тебя сильной. Сдерживая подступающие слезы, я зажмуриваюсь. — С минуты на минуту, — шепчет он. И в этот момент мой живот словно стягивает стальным обручем. — Что происходит? Николай улыбается. — Твой ребенок появляется на свет. Он будет сильным. Даже сильнее тебя. — Нет. Я не могу. Еще слишком рано, — начинаю паниковать я. — Тише, ты спишь уже несколько недель. С тобой все будет хорошо. Я не позволю тебе умереть, голубка. Ты для меня самое ценное, — его рука снова гладит меня по волосам, после чего он встает, целует меня в лоб и выходит. Никогда в жизни я не чувствовала себя более паршиво. Несколько недель. Я здесь уже несколько недель. Мой план… время упущено. Я рожаю. Как только ребенок появится на свет, моя задача бесконечно усложнится. Можно только представить, какой ужасной будет реакция Неро. Живот снова сжимается, вызывая напряжение в каждой мышце. Стиснув зубы, я извиваюсь всем телом – поперек груди, на запястьях и лодыжках ремни, которыми я привязана к кровати. О, Боже! Он решил запереть меня здесь, чтобы я в одиночестве и самостоятельно родила ребенка. Дверь снова открывается, и входит Саша. Никогда еще я не была так рада его видеть. Он подходит ко мне, и я не могу сдержать улыбку. Но он с мрачным видом останавливается около меня. Его поза выдает напряжение. — Саша, — я замечаю фиксирующую повязку на прижатой к груди руке. — Что с тобой случилось? Саша молчит, но его здоровая рука сжимается в кулак. — Саша? — мне почти удается кончиками пальцев коснуться его руки. Он вздрагивает, а потом встречается со мной глазами. — Последствия стычки с итальянцем. Мое сердце словно проваливается в пропасть, а потом ускоряет ритм. Если Сашу посылали к Неро, то один из них должен быть мертв. И… раз Саша сейчас стоит передо мной, то … — Он…? Саша отрицательно качает головой. — Он жив. Я прижимаюсь затылком к изголовью кровати и с облегчением вздыхаю. Мне нужно, чтобы Неро жил. Для меня это будет стимулом продолжат жить. — Но он объявил войну. — Еще бы! — шепчу я. Это же Неро. Однажды он сказал, что его жизнь – это война. И я должна верить в то, что свою войну он выиграет. После долгой паузы Саша, наконец-то, прерывает молчание. Его голос звучит тихо. — Прости меня, Уна. Я отрицательно качаю головой. — За что? — Я должен был… Ты не должна была здесь оказаться. — Где Анна? Его губы сжимаются.