Четверг, 16 февраля. День по БВ Околоземная орбита, борт корабля «Байкал» Двигатели смолкли, корабль с низкой опорной поднялся на переходную эллиптическую орбиту, но тишины не было — смена расшалилась, испытывая невесомость. Слышались возгласы: — Нет, ты глянь только! Кака-ая… — А вон, вон! — Да дай ты посмотреть! — Полное впечатление, что вишу вниз головой… — Ага! И морда кровью набрякла… — Фи! «Морда», главное… У небожителей — лики! Командир не выдержал, и грозно прикрикнул: — Эй, небожители! Насмотритесь еще… По местам посадочного расписания, и пристегнуться! — Есть! — вразнобой грянуло со средней палубы. — Детский сад, — хихикнул Римантас, — штаны на лямках… Внизу проплывал Мексиканский залив, его спокойные валы зеленели множеством оттенков, а вода у берегов Кубы отливала ярким малахитом. — Дальность десять километров, — выдал Почтарь, — цель наблюдаю. На пульте замигал огонек, и грубоватый басок ворвался в пилотскую кабину: — Говорит станция «Салют-8»! Видим корабль! Отлично идет, без крена, тангажа, точно по центру. — Геша, ты, что ли? — весело откликнулся командир. — О-о! Волчара пожаловал! Здорово! Только учти, землянин — местов нет. — Чего-чего? — Повторяю для особо тупеньких, — хихикнули со станции, — все стыковочные узлы заняты! Сейчас мы «Бурю» загрузим, займете ее место. На следующем витке! Понял, санитар леса? — незримый Геша мгновенно сменил тон на официальный: — По нашим данным, у вас всё идет штатно. Станкавичюс ехидно ухмыльнулся, клонясь к Почтарю: — Видать, начальство нагрянуло! — Разговорчики на орбите! — сурово отозвалась станция. — Как наблюдаете корабль? — подключился Волк. — В центре экрана. — Рассогласование по нулям, — солидно вставил Паха. — Вы… это… или тормозите, или ускоряйтесь! — заволновался «Салют». — Не боись, объедем! Орбитальная станция сверкала, как любовно сделанная модель на угольно-черном стенде. Все три базовых блока вытягивались в длинный, вертикально ориентированный цилиндр, от которого, как ветви от ствола, отходили пристыкованные модули — жилые, технологические, служебные, функционально-грузовые, соединительные, лабораторные, всякие. Еще дальше простирались решетчатые фермы, удерживавшие «листву» солнечных батарей и терморадиаторов. «Пробка! — Почтарь усмехнулся тому мальчишескому, что не унималось в нем, и держало в радостном возбуждении с самого старта. — Точно, как у нас во дворе! Вернешься поздно с дачи, а машину приткнуть некуда…» Ко всем стыковочным узлам, кто-нибудь, да присосался — ТКС «Луч-4», пара «Союзов», «Буря»… За надирный порт, что «внизу», уцепился «Челленджер», у зенитного пристроилась «Заря-2». — Понаехали тут… — проворчал Римантас брюзгливо. — Включай «одуванчик», — велел командир. — Включаю. Гул двигателя зашуршал по борту. — Идет разгон, — привычно доложил Павел. — ОДУ отработала штатно. Ускорившись, «Байкал» поднялся, пролетая над станцией — восторгов на средней палубе резко прибавилось. — Ой, а я думал, она на боку летит… — Это называется гравитационная ориентация. — Не умничай! — Здоровущая какая… — Кэ-эк хряпнется… — Типун тебе на язык! «Салют-8» кружил над Землей по полярной орбите — доставить на нее с Байконура удавалось не двадцать четыре тонны полезной нагрузки, а лишь половину, зато все просторы Советского Союза видать. Вот проползли понизу заснеженные, безжизненные канадские острова, и распахнулись нескончаемые белые поля. Даже из космоса арктические льды не казались плоскими, будто каток. Белизна порой отливала синевой, а ровная плоскость громоздилась торосами или раскалывалась трещинами. Но с борта корабля все эти отдельности сливались в сплошную выстуженную равнину. Почтарь глянул за толстенные «лобовые» стекла — там меркла бесконечная чернота, не пропускавшая свет даже ярких звезд. Солнце ревниво царило в небе… Неожиданно справа по курсу полыхнула бледно-фиолетовая вспышка. Проморгавшись, Почтарь разглядел крошечный челнок. — Не понял… — затянул 2-й пилот озадаченно. — Его ж там не было! — «Челленджер», что ли, обогнал? — пробормотал Волк, гадая. — Да ну, ерунда какая… — «Буран»? — предположил Станкавичюс. — Господи, что я несу! «Буранчик» только готовится к старту… — Явно не наш, — присмотрелся Павел. — «Дискавери»? — Это «Атлантис»! — уверенно сказал командир. — «Дискавери» показывали в новостях, он сейчас на мысе Канаверал, а на «полярку» штатовцы выходят с Ванденберга… Э-э… Почтарь моргнул — оттого и не увидел вспышки. Но и «шаттл» больше не висел белым бумажным самолетиком. Пропал. — Может, связаться со станцией? — неуверенно предложил Волк. — Ага, — кисло сказал 2-й пилот, — чтобы нас отдали мозгокрутам? — он талантливо передразнил станционного бортврача: — «Ну-с, на что жалуемся? Ах, „шаттлы“ мерещатся? Нехорошо…» — Вот что, мужики, — серьезно сказал Павел. — Молчим обо всем! А я со станции звякну одному товарищу… Мужики молча кивнули. Тот же день, позже Московская область, Щелково-40 Спать легли рано. За окном отчаянно валил снег, как будто зима срочно избавлялась от лежалых запасов. Чуяла, старая, подступавшую весну. Всё смолкло в доме. Коша умотал на улицу, изнемогая от мартовских позывов, а Юлька гостила у бабушки. Сытое урчание холодильника почти не достигало спальни, а больше и нечему шуметь. Тишина застыла такая, что я улавливал даже тиканье часов в гостиной. Порой в форточку дышал ветер, пахнущий снегом — тогда пробегали тюлевые волны, и звякали кольца с «крокодильчиками». — Не спится… — тихонько пробормотала Рита. — А тебе?