Офицеры сопровождения уже рассаживались по машинам, мне Альберт Павлович указал на давешнюю легковушку, в которой сюда доставили Горского. — Сам поведу, — предупредил он, устраиваясь за рулём, и попытался запустить двигатель, но безуспешно. Пришлось мне вертеть заводную ручку. Потом я забрался на переднее пассажирское сидение, внимательно изучил покрытое трещинами лобовое стекло и прикрыл плоскостями давления выбитые боковые. А иначе никак — за ночь заметно похолодало, на приличной скорости точно продует. А я и без того уже носом шмыгаю. Простыл. От центральных кварталов по-прежнему доносились отголоски артиллерийской канонады, и я не утерпел, спросил: — Как обстановка в городе? — Стабильно критичная, — ответил мне Альберт Павлович, и я распознал шутку лишь по изогнувшимся в лёгкой улыбке губам. — Я серьёзно! — Я тоже, — уверил меня куратор и вздохнул. — Петя, я со всей этой операцией на шесть часов из жизни выпал! Кто знает, что за это время случиться могло? Сейчас на место приедем, ознакомлюсь с последними сводками и сразу тебя в курс дела введу. А пока жуй свою шоколадку и не отсвечивай! — Уже! — сообщил я, скомкал фольгу и закинул ту на заднее сидение. — Куда едем? — Понятия не имею, — признался куратор и тронулся с места, на выезде из больничного двора встроился в автоколонну и покатил дальше в общем темпе, задаваемом головным танком. Я уловил сверхэнергетические возмущения от активированных защитных структур и с превеликой неохотой отложил все вопросы на потом, принялся набирать потенциал. Никакого удовольствия этот процесс не доставил — такое впечатление на тренировку после слишком интенсивной подкачки пришёл, а мышцы тянет и ломает всего. Ещё и голова раскалывается… Но мигрень мигренью, а бдительности я не терял и внимательно поглядывал по сторонам. Провинциалу вроде меня судить было сложно, но создалось впечатление, что в городе постепенно налаживается нормальная жизнь, о боях в центре напоминали исключительно отголоски далёких взрывов да ещё изрядное количество вооружённых людей в штатском, которые патрулировали улицы и проверяли документы на блокпостах. Частенько нам встречались грузовики с ополченцами, попадались на глаза и колонны бойцов с трёхлинейками, а вот армейской техники на дорогах оказалось немного, по большей части она была представлена броневиками давно устаревших моделей. Надо понимать, танки и артиллерию вкупе с регулярными частями в первую очередь перебрасывали к северо-восточным предместьям, где шли столкновения с интервентами. Альберт Павлович это моё предположение подтвердил, добавив: — Пока монархистов из центра не выдавливают, копят силы для удара сразу с нескольких направлений. — Будет мясорубка? — спросил я. Куратор кивнул. — Нам категорически не хватает операторов. Пытаемся провести мобилизацию и собрать людей для прикрытия штурмовых частей, на это Ивана бросили, но дело продвигается туго. Ладно хоть с помехами разобрались и ментальную связь наладили. — А как с операторами у монархистов? — Лучше, чем у нас, — признал Альберт Павлович. — Особенно в добровольческом корпусе. Там всё по уму организовано, если бы они высадили десант непосредственно в столице, мы бы уже откатились к окраинам. — А что на западном фронте? Куратор покачал головой и ничего отвечать не стал, я вздохнул и продолжил внимательно посматривать по сторонам. Изредка мы проезжали мимо разгромленных полицейских участков, довольно часто встречались оттащенные на обочины легковушки, грузовики и автобусы, расстрелянные и сожжённые. Некоторые дома чернели копотью на стенах, другие лишились крыш или вовсе высились пустыми каменными коробками, но разрушения не были повсеместными, ожесточённые бои шли ближе к центру, а из этого района монархисты, не желая распылять силы, отступили в первый же день мятежа. Непосредственно до линии соприкосновения наш кортеж не доехал, автоколонна зарулила во двор то ли дворца, то ли просто величественного особняка с облицованным мрамором крыльцом, белоснежными колоннами фронтона и поддерживающими карнизы атлантами. Некоторые из них оказались посечены осколками, хватало и выбитых оконных стёкол, на глаза попалось даже несколько засыпанных гравием воронок. Помимо усиленных патрулей на окрестных улицах и блокпостов на перекрёстках, присутствовала охрана и на территории дворца, а ещё целились в небо спаренные пулемёты в кузовах грузовиков, стояли с биноклями в руках дозорные на крышах домов. Привлекли для противовоздушной обороны и несколько зенитных орудий. Без операторов тоже не обошлось, и пусть особой сложностью созданная ими защита не отличалась, риск незаметного проникновения на территорию диверсантов со сверхспособностями она снижала самым радикальным образом. В этом отношении здание республиканского комиссариата опекалось далеко не столь тщательным образом. Во дворе дымили трубы сразу нескольких полевых кухонь, и у меня сразу рот слюной наполнился, ладно хоть ещё Альберт Павлович первым делом договорился о выделении нам двух порций перловки с мясом и литра чёрного чая. Пока я получал половину краюхи чёрного хлеба, пару армейских котелков с горячей кашей и один с жиденьким чаем, куратор успел решить вопрос с нашим допуском в здание. Заодно он выяснил, где искать Ивана Богомола, но застать того на месте не получилось — кабинет оказался заперт, на стук никто не отозвался. — Ты ешь, — решил Альберт Павлович, взглянув на часы, — а я пройдусь, с людьми пообщаюсь. Мелькнула мысль навязать своё общество куратору, но я сразу выбросил её из головы и выставил котелки на подоконник. Затем посмотрел на высившиеся поодаль многоэтажные дома и маячить в проёме побоялся, вместо этого уселся прямо на пол, откинувшись спиной на простенок, снял с котелка крышку и достал из кармана ложку. Каша оказалась очень даже неплоха, а вот чай — так себе, но позавтракал с превеликим удовольствием. А там и Альберт Павлович вернулся, покручивая на пальце кольцо с ключами. — Прошу! — отперев дверь, пригласил он меня внутрь. Я перенёс частично уже опустошённые посудины в кабинет и первым делом оттянул письменный стол от оконного проёма, дабы не попасться вдруг на прицел потенциальному снайперу. — Это дело, — одобрил мои действия куратор. — Монархисты буквально наводнили город диверсионными группами! — А как вообще обстановка? — поинтересовался я. — Ты погоди пока с расспросами, — попросил Альберт Павлович, переставил стул, уселся на него и приступил к завтраку, перед тем меня предупредив: — Сейчас Иван свежие сводки принесёт. — В курсе насчёт айлийского посольства? — уточнил я, устроившись в дальнем от окна углу. — Что это на него Горский налёт устроить хотел? Альберт Павлович кивнул, прожевал и запил кашу чаем, после чего задумчиво произнёс: — Даже не знаю, радоваться или огорчаться тому, что нападение сорвалось. Конечно, это происшествие дискредитировало бы нас в глазах мирового сообщества, но какой бы замечательный случился переполох! — Так, может, ещё и устроить его? Переполох, в смысле? — предложил я. — А не выгорит — война всё спишет. Куратор с печальным вздохом покачал головой. — Увы, не выйдет. И не в возможных осложнениях дело, просто персонал посольства этой ночью эвакуировали. А какой дым из труб валил! Точно архивы жгли. В этот момент без стука распахнулась дверь и через порог шагнул Иван Богомол. — Привет, Петя! — улыбнулся он, пожимая руку. — Рад, что выкрутился! Альберт Павлович прервал трапезу и покачал головой. — Ну, право слово, Ваня, нельзя же быть таким до омерзения бодрым! — Исправлюсь! — пообещал Богомол и огляделся, оценивая произведённые перестановки, после чего перенёс один из свободных стульев к столу, уселся на него, выложил перед собой стопку листов и спросил: — С чего начать? Альберт Павлович на миг задумался, потом спросил: — Как обстановка в городе? — Продвигаемся помаленьку, — сказал Иван и начал было зачитывать названия освобождённых от противника улиц, взятых под контроль мостов и дворцов, но сообразил, что нам все эти топонимы ровным счётом ни о чём не говорят, и пояснил: — Пока копим резервы и прощупываем оборону, движемся преимущественно там, где не встречаем сопротивления. Все боеспособные подразделения перебрасываются в северо-восточные предместья, там сейчас жарко. Конвой, который собирался высадить десант в столице, был лишь частью сил вторжения, основные подразделения так называемого добровольческого корпуса заранее рассредоточились в приграничных регионах Суомландии. — И где была разведка? — зло выдал я, но Альберт Павлович меня не поддержал. — Что с операторами? — уточнил он, погрозив ложкой. — С ихними или нашими? — усмехнулся Иван Богомол. — Ихних мы на своей территории прилично проредили, но у монархистов в этой части до сих пор серьёзное преимущество. Если и не количественное, то качественное — совершенно точно. Альберт Павлович досадливо поморщился. — Так займитесь уже мобилизацией операторов столичного региона! — Да занимаемся мы этим! Занимаемся! Обрабатываем полученные в комиссариате списки, но похвастаться пока нечем. В городе хаос, найти нужного человека — целая проблема. И большинство проживающих в столице операторов военной подготовки не проходили, а самых толковых — что? Иван выжидающе посмотрел на Альберта Павловича, и тот кивнул. — Отправляют в северо-восточные предместья. Ну а чем ты недоволен? Это, возможно, самое важное сейчас направление. — Да понимаю я это, Альберт Павлович! Прекрасно понимаю! Только результатов не вижу! Если засевшие в городе мятежники пойдут на прорыв, мы не сможем помешать им соединиться с добровольческим корпусом! А руководство, такое впечатление, эту возможность в расчёт попросту не принимает! — На прорыв они не пойдут, — со всей уверенностью заявил Альберт Павлович. — В этом случае у них не хватит сил удержать позиции в городе, а это для них в приоритете. Все их действия направлены на затягивание конфликта и вовлечение в него широких масс общественности для провоцирования гражданской войны. Иван усмехнулся. — Ну, тут секретность монархистам на пользу не пошла. Нет, какие-то приготовления велись и тот же «Правый легион» целенаправленно вооружал свои ячейки по всей стране, но оперативно выступить сумели только военлёты, полицейские и отдельные армейские части. Пока все раскачивались, республиканский комиссариат прошёлся частым гребнем по неблагонадёжной публике и задержал наиболее авторитетных и одиозных личностей из бывших, ликвидировав тем самым очаги мятежа в зародыше. Не обошлось и без эксцессов, конечно, но в целом по стране ситуация находится под контролем. Альберт Павлович фыркнул. — Авиасообщение нарушено и движение по трансконтинентальной магистрали из-за диверсий и саботажа практически остановлено, а ты о контроле над ситуацией говоришь! — Это частности! — возразил Иван. — А вот тебе ещё одна частность: в курсе, что сейчас творится в глубинке, какие там идут процессы? У риковцев в сельской местности с агентурой не густо, да и не загнать будет джина обратно в бутылку точечным террором, если «Земской собор» народ перебаламутит! — Альберт Павлович нервно постучал пальцем по столу. — Нешто их лозунгов не знаешь? От социалистов одни беды! Операторы — исчадия дьявола! При царе-батюшке все ровно сыр в масле катались! А что Кровавым прозван и страну развалил, так за одного битого двух небитых дают, и вообще он хороший, его обманули и оболгали. Что там ещё? — Слухи, — подсказал Иван Богомол. — Чем дальше, тем невероятней. Например, что в столицу на белом коне уже въехал господарь-ампиратор, а социалисты бежали за границу. — Именно! — подтвердил Альберт Павлович. — Думаешь, не найдётся желающих половить рыбку в мутной воде? Да многие за такой шанс руками и ногами ухватятся! Что ни говори, но время работает на мятежников. Если полыхнёт глубинка, половина армии разбежится по домам, к гадалке не ходи. Иван Богомол тяжко вздохнул и продолжил доклад: — Возвращаясь к теме авиасообщения: большинство аэродромов взяты под контроль, но ещё остаётся несколько локальных очагов сопротивления там, где летунов поддержали армейцы. Существенного влияния на ситуацию они не оказывают. Завтра ожидается прибытие первых эскадрилий ОНКОР, послезавтра должны перебросить авиадесантников. С доставкой бронетехники и пехотных частей по железной дороге, увы, подвижек пока нет. — Ну хоть что-то, — проворчал Альберт Павлович, но проворчал исключительно для виду. Оно ведь как — в первую очередь пришлют операторов, успевших повоевать в Джунго, а даже батальон этих головорезов запросто может переломить ситуацию в нашу пользу. — А что с «Асторией»? — спросил я, не без труда подавив зевок. — После вчерашнего обстрела затаились как мышки, — сообщил Иван и взглянул на часы. — У Баюна совещание по этому поводу на десять назначено. Альберт Павлович, вы тоже приглашены. — В курсе, — кивнул куратор. — Ты для меня по мобилизации операторов материалы подготовил?