— Эти два барана тоже хороши! — выдал Сергей. — За длинным рублём погнались! Поразительная несознательность! В наше-то судьбоносное для страны время! — Инфантилизм и преступная аполитичность! — поддержал его товарищ. Тут уж не выдержали близняшки. — Посмотри на них: хуже кумушек-сплетниц! — во всеуслышание заявила Фая. Приятели-пролетарии выпад в свой адрес привычно проигнорировали, а вот Митя возможности затеять свару не упустил. — Можно подумать, сами подружкам косточки не перемываете! — попытался спровоцировать он сестричек на конфликт, но в этом не преуспел и вновь повернулся к «псам». — А вы чего на парней взъелись? Чем вам вахтёры не угодили? Нешто не пролетарии и не своим трудом живут? Да, между прочим, если бы наши вахтёры своё дело знали, старичка-профессора на нож бы и не поддели! Убийство заведующего одной из второстепенных кафедр РИИФС наделало много шума, но тот случай мы давно уже обсудили во всех подробностях, и я щёлкнул пальцами, вновь привлекая внимание Мити. — Да погоди ты, балабол! Антон-то чего уехать решил? У него же с Маринкой шуры-муры! — Ага, — кивнул Клевец. — Они ж не разлей вода! — Делов-то, господи! — фыркнула Рая. — Поматросил и бросил! Будто что-то необычное! Илья и Сергей затравленно переглянулись, но в дискуссию с близняшками вступать не стали, промолчали. А вот заваривший эту кашу Митя Жёлудь с довольной улыбкой откинулся на спинку стула и заявил: — Да какой — не разлей вода? Устаревшая информация! Как Маринка в институт поступила в октябре, так у них и пошёл разлад. Чай, студентика себе какого-нибудь присмотрела. Так, Петя? Общаешься с ней? Маринка ведь тоже на военной кафедре? Я озадаченно покачал головой. — Не замечал ничего такого. Думал, у неё с Антоном всё серьёзно. И тут я душой нисколько не покривил. При встречах с Мариной Дичок на еженедельных заседаниях актива военной кафедры никогда и мысли не возникало, что у неё нелады на личном фронте. Попытки ухаживания со стороны молодых людей она воспринимала без всякого энтузиазма, но о какой-то замкнутости при этом и речи не шло. Наоборот — Маринка сразу обзавелась кучей знакомств и в последнее время без её активного участия не обходилось решительно ни одно мероприятие. Да и карьера папеньки, насколько мне было известно, вновь пошла в гору. С недавних пор Василий Архипович в чине майора возглавлял службу сверхэнергетической защиты вновь созданного Особого зарубежного корпуса, который базировался в Джунгарии, ныне — союзной нам Джунгарской народной республике. Диверсия на источнике-девять и последовавшее за той наступление республиканских сил вынудили нихонских империалистов пойти на серьёзные уступки, и я по праву гордился своим участием в столь судьбоносных для страны событиях. Взрыв экспериментального заряда не только до предела осложнил дальнейшее использование аномалии, но и вызвал кратковременную энергетическую судорогу, а уже та в свою очередь заставила вражеских операторов упустить контроль над удерживаемыми в активном состоянии конструкциями. Тогда-то наши и перешли в наступление. И пусть широкая общественность о моей роли в прорыве линии фронта не знает и не узнает ещё лет пятьдесят, обделённым я себя отнюдь не полагал. Не в наградах дело. Совсем не в них. Всё верно тогда Городец сказал: эта акция была в кровных интересах республики. А исполнители… Исполнители остались в тени, но отнюдь не внакладе. — Они уже уехали? — спросил я. — Барчук с приятелями, в смысле. — Вчера ещё, — вновь продемонстрировал Митя свою осведомлённость. — Им на экспресс литеры выдали. — Ну и чудненько, — усмехнулся я совершено искренне. Всякий раз, когда случайно встречался с Барчуком в учебном центре ОНКОР, так и чесались руки свернуть поганцу шею. Иногда столь лютая злоба накатывала, что самому боязно становилось, ну а теперь пусть Василь ходит да оглядывается. Ничего, он большой мальчик, всё прекрасно понимал, когда к Машке клинья подбивал. «Но телеграмму ему послать определённо стоит», — подумал я, и тут распахнулась дверь, в комнату вошёл Максим Бондарь — светловолосый, среднего роста и спортивный, донельзя элегантный в своём пошитом на заказ костюме. — Привет физикам! — с порога объявил он. — А вас, дамы, с первым днём весны! Извините, что без цветов. Близняшки заулыбались, а Митя отсалютовал пятернёй и в тон ответил: — Привет химикам! Уж не знаю, какой острослов нарёк оперативников Бюро химиками — то ли аббревиатура БОР свою роль сыграла, то ли намекалось на склонность оперов «химичить» с доказательствами, но словечко пошло в народ. Ну а сотрудников управления физической защиты сам бог велел физиками именовать, тут всё ясно и понятно. — Вы вот сидите и понятия не имеете, какие дела в столице творятся! — изрёк Макс, воздев к потолку руку со свёрнутой в трубочку газетой. — Не читаете свежую прессу и напрасно! Сергей Клевец с демонстративным видом расправил «Пролетарский листок» и отгородился им от Бондаря. Илья Полушка презрительно фыркнул: — Всё мы читаем! В курсе новостей, не сомневайся! Макс откровенно расстроился и кинул газету на стол. — А чего не обсуждаете? — Давно уже всё обсудили, — заявил в ответ Илья. — Да как — давно? — удивился парень. — Номер только из печати! Бумага ещё остыть не успела! Митя Жёлудь немедленно сцапал пахший типографской краской выпуск «Столичных известий», а Сергей Клевец презрительно бросил: — Буржуазным борзописцам никогда не сравняться в оперативности со свободной прессой! — Чего-о-о? — протянул Макс. — Это подпольный-то листок, который вы через третьи руки получаете, оперативный источник информации? Приятели-пролетарии разом напряглись. — А какие у тебя политические убеждения, а? — спросил Сергей. — Вот мы принципиальные… — Кто бы о принципиальности говорил! — немедленно влезла в разговор Рая. — Фая, ты слышала? У этих кобелей, оказывается, принципы имеются! — Врут и не краснеют! — отметила её сестрица. Но нет — покраснели. По причине возмущения, полагаю. Достали их близняшки, как пить дать достали. За живое зацепили. Я приготовился вмешаться, но тут присвистнул Митя. — Ну ничего себе! Вот это новости! — Жёлудь, ты с дуба рухнул? — немедленно окрысился Сергей Клевец. — Ты же с нами был, когда мы отказ в реструктуризации республиканского долга обсуждали! — Да отстань ты со своими долгами! — отмахнулся Митя. — Пишут, патриарх воцерковленным под угрозой отлучения инициацию запретил! — Чего?! — опешил я, выдернул газету и глянул на заголовок передовицы. Но да — всё так и есть. Запретил. Да это же просто вредительство какое-то! Ой, что сейчас начнётся… — Я же говорил! — подбоченился Максим Бондарь. — А вы… — Да что ты говорил?! — рявкнул я, поднимаясь из-за стола. — Повышенная готовность! Лев, подрывайся! Матвей, не спи! Номер только-только в продажу поступил, но такая новость со скоростью лесного пожара по студгородку разнесётся. А ещё ведь радио есть! Сейчас начнётся, если уже не началось… — Всё потом! Вооружайтесь! — распорядился я, обрывая расспросы. — Полная экипировка! — Да какая муха тебя укусила?! — удивился Лев. — Ну запретил и запретил, что с того? Он то ли от медитативного транса вот так сразу не отошёл, то ли за последние два года успел позабыть, сколь сильно влияние церкви на общество, а вот я не сомневался, что новость прокатится по Новинску самым настоящим цунами. Операторы такого не стерпят, наверняка горячие головы глупостей натворят. Без провокаций точно не обойдётся. — У нас уличные беспорядки на носу, — буркнул я. — Живей собирайтесь! Горький опыт прошлогоднего нападения на институт был учтён, и на вооружении команды немедленного реагирования помимо шоковых дубинок и пистолетов состояли два автомата, снайперский карабин, несколько ППС и даже ручной пулемёт, а средства защиты не ограничивались касками и ростовым щитом, каждому полагался ещё и противогаз. Ну и выдвигаться на место происшествия нам полагалось не своим ходом, а на легковом вездеходе и мотоцикле с коляской. И пусть к разгону уличных выступлений Бюро точно не привлекут, под шумок могут проявиться местные саботажники, засланные диверсанты и прочий асоциальный элемент. Требовалось быть готовым к самым серьёзным инцидентам. Я закинул за спину ранец с противогазом и продел руки в его лямки, распахнул дверцу оружейного шкафа, вытянул из крепления ППС, достал подсумок со снаряжёнными магазинами. — А смысл? — страдальчески протянул Лев. — Всё спокойно, диспетчеру никаких особых указаний по усилению режима не поступало! Я лишь позавидовал его способностям к ментальному общению и подтянул к себе телефонный аппарат, но только снял трубку, как распахнулась входная дверь. — Отставить! — коротко скомандовал Александр Малыш и сразу поправился: — Пахота, ты собирайся. Дуй к служебным воротам! Туда сейчас штурмовой взвод подъедет. — Есть! — коротко ответил Матвей, схватил неподъёмный на вид ростовой щит и выскочил с ним в коридор. — Теперь что касается вас… — оглядел кандидат-лейтенант оставшихся. — Работать будете в штатском. Инструктаж через пять минут. Бегом марш переодеваться! И вот к нему уже с расспросами никто приставать не решился, даже прикомандированный к нам из аналитического дивизиона Лев. Мы вернули табельное оружие в шкафы, избавились от снаряжения и побежали в раздевалку. — Накаркал! — укорил меня Митя Жёлудь. — Иди ты! — коротко ругнулся я, расстёгивая форменную тужурку. Лев вытянул из шкафчика пошитые на заказ брюки, с нескрываемым сомнением оглядел стрелки и страдальчески вздохнул: — Ещё я только в костюме хулиганов не ловил! Илья Полушка презрительно фыркнул, он точно не отдавал себе отчёт, сколько денег ушло у Льва на материал и работу портного, а вот я имел некоторое представление об этом да к тому же прекрасно помнил, как сам изгваздал в крови новенький костюм, поэтому поспешил успокоить бывшего одноклассника, заявив: — Тебя как аналитика задействуют. В сторонке постоишь.