Часть первая. Глава 1 Часть первая. Глава 2 Часть первая. Глава 3/1 Часть первая. Глава 3/2 Часть первая. Глава 4/1 Часть первая. Глава 4/2 Часть первая. Глава 4/3 Часть первая. Глава 5 Часть первая. Глава 6 Часть вторая. Глава 1 Часть вторая. Глава 2 Часть вторая. Глава 3 Часть вторая. Глава 4 Часть вторая. Глава 5 Часть вторая. Глава 6 Nota bene * * * Цейтнот (том I) Часть первая. Глава 1 Цейтнот. Том I Часть первая: Итерация Глава 1 Чем хороши смены в резервной команде Бюро оперативного реагирования РИИФС, так это кучей свободного времени. Со всеми незначительными инцидентами в рабочем порядке разбираются дежурные патрули, а ты просто сидишь и ждёшь срочного вызова на действительно серьёзное происшествие. Это не по жилым кварталам или студгородку колесить, вынося предупреждения нарушителям общественного порядка, останавливая для проверки документов подозрительные личности и разнимая редкие потасовки. Тут всех дел — занять себя чем-нибудь, дабы не полезть на стену от скуки. Можно спать и медитировать, штудировать конспекты лекций и готовиться к семинарам, читать свежую прессу и слушать радио. В крайнем случае — играть в карты, а если вдруг никто не составит компанию, просто раскладывать пасьянс. Собственно, всем этим я и мои подчинённые прямо сейчас и занимались. Срочные вызовы? За полгода работы в Бюро случались исключительно учебные тревоги. Но если что — мы тут как тут. Наверное. Я зевнул и едва не вывернул челюсть, тогда оторвался от учебника экономической теории и помассировал кончиками пальцев виски. После мотнул головой, не без труда подавил очередной зевок и оглядел караулку. Матвей Пахота тихонько сопел на диванчике. Ничего необычного, всё как всегда. Для громилы дежурство в резервной группе являлось единственной возможностью нормально выспаться — дома с двухмесячной лялькой сделать это было не так-то и просто. Невысокий, худощавый и жилистый Митя Жёлудь — обычно подвижный, будто капля ртути, — уже которую смену вёл себя тише воды ниже травы; сейчас он сидел на подоконнике и сосредоточенно раскладывал пасьянс. Илья Полушка и Сергей Клевец читали «Пролетарский листок». Тут все свои, вот и демонстрируют запрещённую прессу без опаски вылететь с курсов младшего начальствующего состава. Смуглые и черноволосые близняшки Фая и Рая сидели у радиоприёмника, который тихонько наигрывал фокс-марш «В цирке начинается жизнь», и то посматривали на приятелей-пролетариев, то выразительно переглядывались между собой. Уголки губ погружённого в медитацию Льва Ригеля всякий раз в такие моменты слегка приподнимались — не иначе обладавшие способностями к ментальному общению барышни мысленно костерили своих бывших кавалеров. Тот факт, что молодые люди завели себе новых подружек, равнодушными сестёр не оставил. Ещё здесь не было Максима Бондаря, но он подчинялся мне лишь номинально. Отсутствовал и наш непосредственный начальник Александр Малыш. В январе ему присвоили звание кандидат-лейтенанта, я же пока так и оставался старшиной. Он — руководитель команды, я — его заместитель. Что тоже весьма и весьма неплохо, поскольку в отличие от других групп у нас рядовых и ефрейторов не было вовсе, сплошь кандидаты и сержанты, все с курсов младшего начальствующего состава. Команду именно по этому принципу и сформировали: комендатура ОНКОР поделилась с институтом перспективными молодыми кадрами, дабы те набирались опыта и хоть как-то отрабатывали своё содержание. Я потянулся и хрустнул костяшками, оправил униформу с четырьмя лычками на левом рукаве и символикой РИИФС на клапане нагрудного кармана. Больше — ничего, никаких наград. Мог бы нацепить, просто не посчитал нужным, как не стал делать этого и Матвей. А вот Фая и Рая щеголяли лентами сразу нескольких медалей, в том числе и республиканской «За оборону Белого Камня». Мне таковой не пожаловали, но, если разобраться, то и не должны были. Отчасти печалило лишь то обстоятельство, что наградные документы по другим делам так где-то в высоких кабинетах и затерялись. Впрочем — плевать. Медаль «За боевые заслуги» дали, в старшины произвели, содержат, учат, развивают — что ещё нужно? Славы и всенародного признания? Нет. Пожалуй, всё же нет. Я поправил оттягивавшую пояс кобуру и глянул на учебник, но зубрить экономические термины и законы не хотелось, вот и заколебался. Митя Жёлудь эту мою нерешительность неведомым образом уловил и предложил: — В «очко»? Мы если и не приятельствовали последнее время, то давным-давно закопали топор войны, и всё же я покачал головой. — Не хочется. Пустое! Митя утомился молчать и прицепился будто репей. Он спрыгнул с подоконника и устроился напротив. — А слышал, что Барчук учудил? Бил пройдоха наверняка, мне ничего не оставалось, кроме как вздохнуть: — И что же? Нет — мог, конечно, разыграть безразличие, но Митю было в любом случае не заткнуть, да и не купился бы он на этот немудрёный блеф. Чего уж греха таить, заинтересовал таким своим заходом он меня не на шутку. — В столицу перевод оформил! — выпалил Жёлудь. Я озадаченно хмыкнул. — Серьёзно? — Ага, — подтвердил Илья. — Вахтёром устроился. — Не вахтёром, а сотрудником ВОХР, — поправил приятеля Сергей. — И не рядовым бойцом, а начальником смены. Или караула, точно не знаю. Короче, на сержантскую должность ушёл. — А-а-а! — понимающе протянул я. — За Машкой рванул. Вот же неймётся! — Не факт. Барчуку без Дыбы в комендатуре ничего не светило, — резонно заметил Сергей Клевец. — Ну а жалование начальника смены в разы выше довольствия нашего младшего сержанта. Столица опять же. Перспективы! Но я этот аргумент в расчёт не принял. — Да из-за Машки он перевёлся. Точно вам говорю! Получив назначение в столичное отделение Республиканского идеологического комиссариата, Василь Короста сумел-таки перетащить за собой подружку, вот Барчук и засуетился. Ума не приложу, чего он так к этой недалёкой девице прикипел. Наверное, я просто в отношении неё предвзят. Признаю — грешен. — Да что вы раскудахтались! — взорвался Митя Жёлудь, который, пока мы обменивались репликами, всё порывался что-то добавить, но не мог вставить ни слова. — Барчук же не один перевёлся! Он ещё Антона и Михея сблатовал! С ним работать будут! Точнее — под ним. А вот это известие стало для приятелей-пролетариев сюрпризом, они озадаченно переглянулись. — Ну и вредитель! — возмутился Илья.