Сильный и эмоциональный образ дома чуть не заставил меня сдаться. Я ужасно скучала по семье, а провела в преисподней всего одну ночь. Здесь время могло течь по-другому, возможно, в моем мире прошел всего час, а может и меньше. Я надеялась, что бабушке удастся найти безопасное укрытие для всех. Потеря сестры сокрушила меня, мое горе было настолько сильным, что я буквально тонула в нем, но я не могла позволить ему превалировать над яростью. Если я потеряю кого-нибудь еще… Я спрятала свои переживания глубоко в сердце и сосредоточилась на том, чтобы пережить этот день. В голове пробежала мысль. – Где Антонио? – Я внимательно наблюдала за Гневом. Не то чтобы я могла прочитать, что за эмоции в нем скрываются, но… – Ты никогда не говорил мне, куда его отправил. – В безопасное место. Он не стал вдаваться в подробности, и, вероятно, лучше было не поднимать этот вопрос. Нам нужно сосредоточиться на более важных вещах. Например, как выбраться из Коридора Греха без лишних искушений, а затем официально предстать перед Гордыней и его двором. В будущем у меня будет достаточно времени для разговора с Антонио, человеком, что послужил клинком, убившим мою сестру-близнеца. И юношей, за которого я мечтала выйти замуж, прежде, чем узнала правду о его ненависти к ведьмам. Стараясь побыстрее собраться, я расстегнула пуговицу на рубашке и разгладила мятую ткань. Зная, как мой попутчик привередлив в одежде, я приготовилась выслушать лекцию. Я подняла глаза с извинением на губах, и удивилась, когда Гнев покачал головой, оборвав мои слова прежде, чем я произнесла их. – Оставь себе. Он надел свой пиджак. Я сдвинула брови, не пытаясь скрыть подозрение, которое он тут же заметил. – Она помята и испорчена. Я не хочу появляться в таком виде. – Твоя обходительность поражает. Я могу упасть в обморок. Я осмотрела его пиджак. Роскошная ткань облегала его широкие плечи, подчеркивая напряженные мускулы и твердые линии груди. Ну разумеется, он предпочел бы появиться полуголым, чем в мятой рубашке, перед любым демоническим существом. Я чуть не закатила глаза от его тщеславия, но сумела сохранить нейтральное выражение лица. Я заметила кое-что, на что не обратила внимания вчера: на его шее висели оба амулета. Первые искорки гнева разгорались во мне, но я потушила их. На сегодня испытаний мне было достаточно. Его брюки были застегнуты так низко, что открывали взгляду скульптурный торс и едва заметный намек на кожаную кобуру. Выкованный демонами клинок не был его главным оружием – стоило только взглянуть на Гнева, и едва ли кто решился бы поднять на него руку. Глаза Гнева лукаво заблестели от удовольствия, когда он увидел, что это привлекло мое внимание. – Хочешь, я снова его расстегну? Или ты бы предпочла сделать это сама? – Держи себя в руках. Я думала о том, какой ты тщеславный, а не мечтала о тебе. – Вчера ночью ты хотела оказаться подо мной. И в самом деле, ты была весьма настойчива. Я вздернула подбородок. Он чувствовал ложь, поэтому я не стала продолжать. – Похоть не вызывает симпатии или любви к кому-либо. Это физическая реакция, не более того. – У меня сложилось впечатление, что ты не из тех, кто целует того, кого ненавидит, – холодно сказал он. – Возможно ли то, что сейчас ты готова с ним переспать? – Кто знает? Может быть, все дело в этом царстве и его порочных играх. – Ложь. – Отлично. Может, мне было одиноко и страшно, а ты отвлек меня. Я заправила рубашку под юбку. Так стало намного теплее, и я была рада отделаться от металлического верха. Я нагнулась, достала пояс со змеями и застегнула его вокруг талии. Гнев следил за каждым моим движением, его золотые глаза оценивали меня. Как ни странно, мой ответ, казалось, его искренне заинтриговал. – В любом случае, какая тебе разница? – спросила я. – Это не значит, что ты будешь делить со мной постель. – Мне интересно, что изменилось. – Мы, между прочим, в преисподней. – Он прищурился, стараясь распознать малейшую ложь. Интересно. – Давай на чистоту. На тебя приятно смотреть. А иногда, когда логика выключается, я могу возжелать тебя, но никогда не полюблю. Наслаждайся иллюзией прошлой ночи – фантазия – это все, что между нами было, или когда-либо будет. Он насмешливо улыбнулся, возвращая корону на место. – Еще посмотрим. – Было бы так заманчиво сделать ставку, но я не собираюсь опускаться до твоего уровня. Его взгляд вспыхнул, напомнив мне о пожаре, который вот-вот загорится снова. – О, я думаю, тебе понравится каждая секунда падения до моего уровня. Погружение все ниже и ниже заставит твой пульс биться чаще, а колени дрожать. Хочешь знать, почему? – Нисколько. На его лице промелькнула раздражающая полуулыбка. Он наклонился ближе, его голос стал невероятно низким. – И любовь, и ненависть прорастает из страсти. Он почти шептал, а его губы двигались вдоль моих скул и медленно подобрались к уху. У меня перехватило дыхание от его близости, его тепла. Он отстранился, чтобы встретиться со мной взглядом, его внимание переключилось на мой рот. На мгновение мне показалось, что он собирается притянуть мое лицо к своему и провести языком вдоль моих губ, вкушая ложь. – Странно наблюдать, как эта граница со временем размывается. Мои предательские губы приоткрылись на вздохе. Но он тут же отстранился и унесся из нашего маленького убежища, до того как я успела что-либо сказать. По моей спине пробежала дрожь. Меня беспокоил не холод, а решимость, вспыхнувшая в его глазах. Как будто я объявила войну, а он не собирался отказываться от битвы. Было неясно, имел ли он в виду, что я никогда не полюблю его или никогда не лягу с ним в постель, но провокация повелителя войны явно сулила неприятности. Натягивая плащ, я вспомнила бабушкины предостережения о Нечестивых: как только кто-то привлечет внимание демона, тот не остановится ни перед чем, чтобы забрать его. То, как Гнев смотрел на меня, убеждало в том, что все эти истории правдивы. И несмотря на то, что ранее он считал меня последним существом в любом царстве, какое бы он не выбрал, и тот факт, что я обещана его брату, что-то, несомненно, все-таки изменилось. Богиня, помоги нам обоим. Утро, упираясь и капризничая, продвигалось к полудню, словно избалованный ребенок, закатывающий истерику. Налетел снежный шквал, свирепый и завывающий, но так же быстро ушел, как и появился. Когда я решила, что погода, наконец, успокоилась, пошел снег. Замороженные пряди темных волос прилипали к лицу, и плащ облепил тело, как вторая кожа. Мне было холодно и грустно, чего я никогда не испытывала дома на моем теплом острове. Все тело было словно обожжено или ужалено льдом, и я давно не чувствовала ног. Я надеялась, что не потеряю ни одного пальца от обморожения. Всякий раз, когда я чувствовала, как закрадываются первые нотки безнадежности, я, стиснув зубы, продолжила идти, опустив голову, и тут же налетал порывистый ветер. Я не собиралась сдаваться, подчинившись стихии на столь раннем этапе своей миссии. Моя сестра никогда бы меня не бросила. Чтобы остановить меня, потребовалось бы нечто более ужасное, чем лед. Возможно, этот коридор сделал нечто большее, чем просто испытание на грехи; возможно, борьба с такой суровой стихией была испытанием на прочность. На решительность. И раскрывала, насколько далеко человек готов зайти ради тех, кого любит. И демоны, и это царство скоро получат мой ответ. Гнев либо вырабатывал лоск, либо стихии не осмеливались прикасаться к его царственной персоне. Его волосы не пострадали, а одежда осталась сухой. Сначала его надменное отношение к нашему пути меня не раздражало, но того, как погода подчинялась его воле, было достаточно, чтобы загнать меня в могилу раньше времени. Совершенно несправедливо, что он выглядел так чертовски хорошо, в то время как я была словно после кораблекрушения, выброшенная на берег, через несколько долгих и тяжелых месяцев дрейфа в море. Некоторое время не было ни снега, ни града, ни ужасного сочетания и того и другого, затем густой холодный туман навис над нами, как предвестник ужасного бога зимы. Я начала думать, что существует некая высшая сила, которая любит позабавиться с путниками. Время медленно тянулось, и солнце так и не появилось. Небо было окрашено в разные оттенки серого. Мы с Гневом практически не разговаривали с утра, и меня это вполне устраивало. Скоро я буду в Доме Гордыни. После того, как, по моим расчетам, нам осталось еще около часа или двух в пути, у меня началась неконтролируемая дрожь. Чем больше я пыталась заставить мышцы успокоиться, тем больше они не слушались меня. Бабушка всегда учила мыслить позитивно, и теперь, когда я была так эмоционально и физически истощена морозной стихией, Коридор Греха меня уже не терзал. Мое состояние привлекло внимание Гнева. Он окинул меня расчетливым взглядом, сжал губы и пошел быстрее. Он рявкнул на меня, чтобы я продолжала идти. Торопилась. Поднимала ноги. Выше, быстрее, двигайся, давай, живее. Он был могущественным военным генералом, и я легко могла себе представить, как сильно его солдаты ненавидели за учения, которые он с ними проводил. Когда словно булавки и иголки начали больно колоть все тело, я решила отвлечься новой игрой. Возможно, на это меня сподвиг Коридор Греха, но я представляла себе всевозможные варианты, как Гнев может соскользнуть и его размажет по скалам. Я видела это, как наяву… …Я мчалась за ним с учащенным пульсом, следуя за сломанными ветками и разрушениями, оставшимися после него, его большое тело яростно сокрушало все, что стояло на его пути. Наконец, догнав его, я упала на колени, отчаянно нащупывая пульс. Затем я водила пальцами по его теплой крови, рисуя сердечки и звездочки. Он оглянулся через плечо, приподняв брови. – Чему ты ухмыляешься? – Я мечтаю нарисовать мир твоей кровью. – Объясняет твой чересчур блаженный вид. Чертов богохульник ухмыльнулся, а Коридор Греха быстро перестал испытывать меня то на чревоугодие, то на гнев. Перед тем, как я освободилась, он небрежно сказал: – Я когда-нибудь говорил тебе, что твой гнев действует подобно моему личному афродизиаку? Нет, он не говорил. Но и не удивительно, что демона войны заводит конфликт. Я глубоко вдохнула, пытаясь усмирить свой гнев, который во мне все еще разжигали. – Если желаешь сохранить в целости свой любимый придаток, лучше помолчи. – Как только ты перестанешь думать о моем впечатляющем придатке, предлагаю выдвигаться. Нам предстоит долгий путь. А ты и впрямь выглядишь полумертвой. – У тебя талант, от твоего обаяния женщины наверное тут же в обморок падают, Гнев. Его ноздри раздулись, и мне пришлось сильно постараться, чтобы скрыть веселье на лице. Что только сделало его еще более хмурым. Следующие несколько часов Гнев больше не дразнил меня, но не из-за того, что был погружен в мысли. Он был взволнован, напряжен. У меня закралось подозрение, что он волновался больше, чем показывал. Я изо всех сил старалась не отставать от него, сосредоточившись на большой конечной цели, а не на жалком настоящем. Мы прокладывали путь по коварному перевалу, время двигалось мучительно медленно. Я все больше поскальзывалась, норовя вот-вот свалиться с края. Гнев впился в меня взглядом, разжигающим злость внутри меня, заставляющую поднажать, хотя бы назло ему. Я не была уверена, сколько времени потребовалось, чтобы заметить, как из глубин моих спутанных чувств начало пробиваться осознание происходящего. Гнев разведал довольно приличное расстояние впереди, убедившись, что местность проходима, когда я почувствовала, как легкие уколы беспокойства превратились в постоянные толчки, которые я больше не могла игнорировать. Я остановилась, и звук хрустящего снега чуть замедлился, прежде чем затих до пугающей тишины. Я медленно огляделась. Эта часть перевала была окружена хвойником, ветви потяжелели и изогнулись из-за толстого снега, так, что невозможно было заглянуть глубже в лес. Сучки деревьев скрипели и стонали. Снова захрустел снег. Я выдохнула, пар от моего дыхания смешался с туманом. Звук сломанных падающих веток создавал атмосферу присутствия чего-то призрачного. Я повернулась и замерла. Гигантское трехголовое, прохожее на собаку существо смотрело на меня, склонив головы и приподняв три пары ушей. Его мех был таким же белым, как падающий снег, а глаза голубыми, словно лед. Эти странные глаза смотрели на меня, зрачки расширялись, а затем сужались. Я старалась не дышать слишком глубоко, опасаясь спровоцировать нападение. Его клыки были вдвое больше обеденных ножей и казались такими же острыми. Существо втянуло воздух, его мокрый нос почти коснулся моего горла, когда оно наклонило ко мне среднюю голову. Я проглотила крик, когда он приблизился, и его ледяные глаза загорелись… Прежде чем я успела позвать на помощь, каждая пара его челюстей открылась и сомкнулась, как будто хотела укусить меня, но передумала, к своему удивлению, и моему тоже. Существо покачало головой, его глаза остекленели, и оно отошло. Хищник почувствовал большую угрозу. Я упала на насыпь и, ошеломленная, смотрела, как он ускользает обратно в лес, не отрывая от меня взгляда, и тихо рыча. Я снова смогла дышать, только когда он исчез из поля зрения. Даже для преисподней это чересчур, чтобы проверить бесстрашие. – Кровь и кости. Что это было? – Если ты закончила играть со щенком, я хочу продолжить путь. – Щенком? Я повернула голову в сторону демона. Гнев стоял всего в нескольких шагах, скрестив мощные руки, с раздражающей ухмылкой на лице. Ни помощи, ни какого-либо участия. Только издевательство над ситуацией, которая очень быстро могла стать кошмаром. Типичный демон.