Я подошла к тому месту, где он работал, восхищаясь его навыками владения ножом. То, как он разложил фрукты и оформил их, тоже впечатляло. Инжир был аккуратно нарезан на четвертинки, ягоды и виноград сложены красивыми кучками. Он даже нашел гранат. – Я не думала, что тебе нравится проводить время на кухне. – Я тоже. – Он пожал плечами, его взгляд был сосредоточен исключительно на своей задаче. – Меня не особо интересует выпечка или смешивание ингредиентов, но разделка, резка и рубка невероятно расслабляют. Я ухмыльнулась. Конечно, эта часть готовки ему понравится. Вместо того чтобы комментировать или прервать момент, я взяла с тарелки ломтик яблока и положила в рот. Я тянула время и хорошо это знала. Вот вам и моя проверка на храбрость. – В некоторых религиях смертных яблоки считаются запретным плодом. Гнев остановился меньше чем на мгновение, но я внимательно следила за ним. Он не отвлекался от своего дела. – Для человека, которого воспитали ведьмы, я удивлен, что ты так много времени тратила на человеческие убеждения. Я выбрала другой фрукт. – Я также слышала, что инжир, виноград и гранаты претендуют на звание запретного плода. – Ты много думаешь о запретной еде. – Я посетила Древо Проклятий. – Он продолжил аккуратно нарезать кусок чеддера на доске. Я перешла на другую сторону стола, чтобы посмотреть на него лицом к лицу. – Я заключила сделку со Старухой. И то, что она сказала, заставило меня задуматься о запретных плодах и деревьях познания. Костяшки Гнева побелели, когда он крепче сжал нож. – И? – Я хотела узнать о своей сестре, но она настаивала, чтобы я сначала узнала правду о себе. Чтобы противостоять своим страхам. Она сказала, что я узнаю часть этой правды, если узнаю, кто ты. – Его взгляд встретился с моим. – Она сказала мне вырезать твое настоящее имя на дереве. – Пожалуйста, скажи мне, что ты отказалась. Старуха еще хуже моих братьев. Я медленно покачала головой и достала черный лист с серебряными прожилками. Гнев уставился на него так, будто я принесла в комнату гадюку. Я подняла кулак, чтобы разбить его, но он резко выставил свою руку, прикрыв мою. Он притянул меня к себе, прижимая мою руку к своему сердцу. Оно яростно стучало. – Мы вернемся и заключим еще одну сделку со Старухой. Я отошла настолько, чтобы посмотреть ему в глаза. – Ты нервничаешь. – Ты вырезала имя на дереве, которое требует крови в обмен на правду. – Он разочарованно выдохнул. – Конечно, я насторожен. Свободной рукой я обняла его. Это была не вся правда, скрывающаяся за его волнением, и мы оба это знали. – Я знаю, кто ты. – Я очень в этом сомневаюсь. Его тон указывал на то, что если бы я знала всю правду, то не стояла бы так близко, обнимая его, как сейчас. Его тайна напугала меня, но я никогда не смогу преодолеть этот страх, если не вынесу ее на свет. Я никогда не узнаю, кто я, что случилось с Витторией, если продолжу бояться правды. Старуха оказалась права. Я выросла привыкшей к темноте, и слишком долго в ней пребывала. Сначала из-за бабушки, а теперь по собственной воле. Пришло время отбросить свои страхи и выйти на свет. Прежде чем он успел понять, что я собираюсь сделать, я изо всех сил ударила по столу, заставив его перевернуться, фрукты, сыр и осколки Проклятого листа разлетелись по полу. Он обнял меня, словно мог защитить от Древа Проклятий, собирающегося забрать свою плату. Но внезапного приступа боли я не почувствовала. Я не ослабла и не потеряла сознание. Я не умерла. Даже кровь не пошла. Гнев обнял меня сильнее, его дыхание затруднилось и участилось. Слезы внезапно выступили на глазах, но я не позволила им упасть. То, что я стояла там, защищенная объятиями Гнева, означало, что я не ошиблась. И Старуха вновь оказалась права. Теперь, когда я узнала правду, я не понимала, что мне с ней делать. Я думала, что готова, думала, что смогу справиться с его тайной, когда она будет раскрыта. Я ошибалась. И я себя ненавидела. Я прерывисто выдохнула, мне нужно было время, чтобы полностью переварить то, что я узнала. Гнев почувствовал, как я вырываюсь, неохотно опустил руки и отступил. Он ничего не сказал, только терпеливо ждал, пока я заговорю. Кровь и кости. Как тяжело. Но мне бывало и хуже, и я выжила. Что бы ни случилось дальше, я тоже выживу. – Когда ты отмахнулся от имени, которым я назвала тебя в монастыре, мне стало интересно, была ли причина, по которой ты не отреагировал более решительно. – Я повела глазами, не глядя на него. – Ты вел себя так, как будто это ничего не значило, и что я тебя просто дразнила. – Я улыбнулась, прикрываясь ладонями. – Потому что, по словам бабушки, принц Ада никогда не раскроет свое настоящее имя своим врагам. Я чувствовала, как его внимание пронизывало меня, но все еще не могла встретиться с ним взглядом. – Я знаю, что ведьмы и демоны – враги. Но в нашей истории есть еще кое-что, не так ли? – Эмилия… – Ты искушение. Соблазн. – Я, наконец, обратила внимание на его руку, кивнув на замысловатую татуировку в виде змеи. – Змей в саду. Тот, кто сподвиг человека на грех. Мой взгляд скользнул еще выше, пока, наконец, не сосредоточился на его глазах. Я приняла его, действительно посмотрела на него беспристрастно. Его лицо, его тело, все его естество и то, как он держался, кричали об авторитете. Доминировании. И были созданы, чтобы соблазнять. Он был искушением во плоти. Выражение его лица изменилось, он ждал. Сейчас, более чем когда-либо, мне отчаянно хотелось почувствовать его эмоции. Хотя я подозревала, что он чувствовал мои, и именно поэтому он так отдалился. Его крепкая броня вернулась на свое место. И он прикрывался ею от меня. – Не знаю, как ты так долго обманывал человечество, но как сказал Зависть, ты – самый искусный лжец из всех. Самаэль. Его настоящее имя, казалось, тревожило его. Казалось, он не дышал с тех пор, как начался наш разговор. Он выдохнул. – Принц Тьмы. Король Проклятых. Меня по-разному называли, но я не лжец. Я смотрела ему в лицо. Я была права. Я поняла это в тот момент, когда дерево не забрало то, что должно было, но правду было трудно переварить. Гнев был дьяволом. Злом, которого боялся весь мир. И я по глупости попалась на его уловки. На тлеющий взгляд его золотых глаз и острый ум. Его гордость за свою внешность. То, как он защищал тех, кто находился под его опекой, и предпочитал справедливость мести. Неудивительно, что смертный мир так легко перепутал двух принцев – Гордость и Гнев определенно имели много общего. – У тебя было много возможностей сказать мне, что ты дьявол. Ты был проклят Ла Примой. Умерла ли жена Гордыни, или она была твоей? – Я не лгал тебе напрямую. – Перестань увиливать. – В отличие от Гордыни, у меня никогда не было супруги. Но да, я был проклят Первой Ведьмой. Как и все мои братья. Мое наказание за то, что я ей не помог, было еще суровей – она украла что-то очень важное для меня. И я пойду почти на все, чтобы это вернуть. – Рог Аида, – догадалась я, и задумалась об амулетах из рогов дьявола. Я не скучала по ним. Во всяком случае, я чувствовала… облегчение от отсутствия моих чар в течение последних нескольких недель. Это полностью расходилось с тем, что я чувствовала, когда он впервые забрал их себе. Хотя я подозревала, что это было связано с моим болезненным опытом на Отмели Полумесяца. Я вспомнила свое беспокойство по поводу того, что дьявол злился на Гнева за то, что он позволил мне одолжить корничелло той ночью. Какой глупой я, должно быть, ему казалась. – Ты был единственным, кто, похоже, не нуждался в них. Что, я полагаю, указывает на то, что ты хотел заполучить их больше, чем другие, и не хотел показаться слишком нетерпеливым и вызывать подозрения. – Это мои крылья, а не рога. Первая Ведьма прокляла их, посмеиваясь над преданиями смертных, а затем спрятала их от меня. – Казалось, он потерялся в воспоминаниях, его руки были сжаты в кулаки. Когда он снова посмотрел на меня, в его глазах вспыхнула холодная ярость. – Чтобы восстановить их, мне нужно заклинание из ее гримуара. – У тебя есть крылья. – Потому что он был ангелом. Богиня всевышняя. Одно дело подозревать это, а другое – подтвердить подозрение. – Были. В его голосе звучали и гнев, и боль. Какая-то часть меня хотела подойти к нему, залечить душевную рану, которая все еще не зажила. Но я осталась стоять на месте, пошатываясь. Его крылья были связью с ангельским миром. Царством, которое он оставил. Трудно поверить, что дьявол оплакивал то, что связывало его с местом, которое он настолько ненавидел, что был изгнан на вечность. Или, может быть, все это было неправдой. Может быть, вся история – лишь очередные сказки смертных, искаженные временем и неверные. Гнев не казался воплощением зла. Или каким-то невероятным соблазнителем. Кроме того, что… он медленно вошел в мою жизнь. И в мое сердце. Разве это не доказательство соблазнения? Медленно разворачивающегося плана? – Эмилия. – Он потянулся ко мне, и я вздрогнула. Его рука упала. – Я ощущаю твои эмоции, но хочу знать, что ты чувствуешь на самом деле. – Ты дьявол. – А ты напомнила мне об этом. – Но Люцифер… Гордыня… Я не понимаю. Он тяжело вздохнул. – Грех, который избрал мой брат, делает почти невозможным отрицание того, что он царь демонов. Смертные считают, что он такой, как есть, и его гордость не дает ему признать правду. Ему слишком приятно кормить свое эго. Я не питаю никаких эмоций по поводу моего настоящего титула. Для меня это долг. На меня возложили обязательства. Больше ничего. Во всяком случае, когда Гордыня упивается своим престижем, то позволяет мне выполнять свою работу, не притворяясь. – Было ли между нами что-то настоящее или же это твой тщательно продуманный план соблазнения? Немного правды, смешанной с ложью. – Скажи мне. – Он прищурился. – Когда ты согласилась выйти замуж за Гордыню, думая, что он дьявол, имело ли это значение? Невольно, ко мне вернулось воспоминание. – В Отмели Полумесяца, в ту ночь мы… ты назвал меня своей королевой. – Ты пришла сюда, рассчитывая, что станешь Королевой Проклятых. Это правда. Если ты решишь заключить брачный союз, ты будешь не просто моей королевой, а королевой. – Он вглядывался в мое лицо, выражение его лица стало отстраненным. – Единственная разница – это то, за какого брата ты выйдешь замуж. Все в этом мире знают, кто я. Мой настоящий титул. Иначе думают только смертные. Итак, я еще раз спрашиваю, действительно ли это имеет значение теперь, когда ты знаешь, кто я? – Я, честно говоря, не уверена. Это все сложно переварить. Ты дьявол. Воплощение зла. – Это тот, кем ты меня знаешь?