– Подумать только… это сцены укрощения. Я слышала, что Сумеречный сад намного рискованнее, чем мне изначально рассказывали. Я неожиданно подумала о Гневе. Я старалась не позволять подозрениям снова грызть меня. То, что он делал, и с кем бы ни встречался прошлой ночью, меня это не касалось. Я внутренне ругала себя. Если бы Гнев был здесь, он бы ухмыльнулся и соврал. Перед тем как я смогла продолжить исследовать свои чувства, воцарилась странная тишина, словно полк солдат окружил маскарад. Я осмотрела бальный зал в поисках причины такой реакции. У меня перехватило дыхание. Шесть внушительных фигур в волчьих масках вышли из углов бального зала. Высокие, тихие, смертоносные. И в том, что они стояли вместе, что-то было: их внутренние битвы и планы были забыты, поскольку они стали одним грозным единством, и это превращало любое беспокойство в реакцию бей или беги. Казалось, даже лорды и дамы Ада готовы сбежать. Напряжение прокатилось по толпе. Я сосредоточилась на самом высоком принце, когда он прошел вперед. Даже с маской, закрывающей его лицо, я узнала бы эту уверенную походку где угодно. Гнев не просто вошел в комнату, он вошел и стал господствовать над ней, даже не прилагая усилий. Все остальные могли исчезнуть, а он оставался бы ярко гореть. Постоянный источник силы и бодрости. Принцы медленно кружили вокруг толпы, словно всех загоняя. Мы с Фауной шагали вместе со всеми, пространство между нами становилось все меньше с каждым шагом. Затем, когда все подошли к танцевальной площадке, князья повернулись и посмотрели на лестницу. Я отвлеклась от Гнева и стала ждать. Отточенными движениями одинокий принц спускался по парадной лестнице, засунув руки в карманы, его туфли сияли, как драгоценные камни, в мерцающем свете свечей. Даже на большом расстоянии я могла слышать слабый хлопок его шагов, когда кожаные подошвы ударяли по мраморному полу. Фауна наклонилась ближе: – Это принц Гордыни. Я смотрела, как поразительная фигура шагает сквозь толпу. Как и на других принцах, на нем была надета серебряно-золотая волчья маска, которая закрывала все, кроме нижней губы и подбородка. Изысканная и элегантная. Он ни на кого не взглянул и не узнавал тех, кто делал реверансы или кланялся, когда он шел мимо. Его волосы были каштанового цвета с вплетенными золотыми нитями, коротко подстрижены по бокам и намного длиннее сверху. Каждая прядь лежала на своем месте. На его костюме «ласточкин хвост» не было ни единой складки. Одетый в темно-синий и серебристый, он не сливался с тенью. Он стоял немного в стороне, как будто хотел служить для них напоминанием, кому они принадлежат. Я не осознавала, что открыто смотрю на него, затаив дыхание, прячась за маской, пока не выдохнула. Дьявол стоял всего в нескольких футах от меня. Фигура, которую почти все ненавидят и оскорбляют. Если истории правдивы, он был мятежным ангелом, изгнанным с небес. А теперь он король демонов. Настолько испорченный грехом, настолько чудовищный, что правит худшими обитателями каждого царства. Его серебряный взгляд столкнулся с моим, сверкнув, как звезда, летящая по небу. По моей спине пробежал холодок. Если бы я случайно не обручилась с Гневом, и если бы он не принял нашу связь, я бы сейчас смотрела на своего мужа. Гордость оглядел меня от маски до кончиков пальцев, склонив голову набок. У меня было ужасное предчувствие, что он оценивает меня, решая, как лучше всего показать свои навыки, поражая добычу. Если Гнев временами напоминал мне пантеру в клетке, то Гордость был златогривым львом. Оба принца свирепые. Оба смертельно опасны. Но только один мог раствориться в ночи, нанести сильный и быстрый удар под покровом темноты, а затем ускользнуть незамеченным. Я оторвала взгляд от дьявола и принялась искать Гнева. Он исчез. – Здравствуйте, леди Месть. Низкий, слегка хриплый голос прозвучал мне в ухо. Я приложила все усилия, чтобы не показать удивления или напряжения. Я надеялась, что он не почувствовал того, что я тайно пронесла сюда. Я медленно переключила внимание на принца и слегка наклонила голову. Он не был моим королем. И меня никогда не учили кланяться. – Ваше Высочество. – Могли бы вы почтить меня танцем? Фауна впилась зубами в нижнюю губу, практически танцуя на подушечках ног, и энергично кивнула в знак поддержки. – Я… – Ты? – Он окинул взглядом комнату, в его глазах загорелся понимающий блеск. Толпа отступила назад, словно боясь, что его внимание сосредоточится на них. Танцевальная площадка очистилась. – Есть еще кто-то, с кем бы ты хотела потанцевать в первую очередь? Если так, то пусть он пожалеет о том, что не предложил этого раньше меня. – Я потанцую с вами, но без каких-либо скрытых мотивов. – Разумеется. Он все еще забавлялся, когда вывел меня на танцпол, и оркестр немедленно начал играть вальс. Несколько тактов мы молчали. Он кружил нас по комнате, и я забыла о своем страхе к танцам на публике, когда он вел нас. Он был прекрасен. Сияющий алмаз, заключенный в чистую платину. Или, может быть, он хотел, чтобы я поверила в это. Может, на самом деле он был клинком. Выкованным в адском огне и смертельным, как грех. Пока мы вальсировали все ближе друг к другу, я ждала хоть искры воспоминаний, которая разожжет скрытое пламя страсти. Если он был любовником из моего видения, мое тело, казалось, не узнало его. Он провокационно наклонился ближе. – Если тебя так заинтриговала моя маска, подожди, пока я ее сниму. – Уверяю вас, я не смотрю на вашу маску, Ваше Величество. Честно говоря, я пытаюсь найти рога или клыки. Глаза Гордыни заблестели. – Я могу быть пугающим. Когда хочу. – Я уверена, что можете, но не так, как тот, кого я знаю. – Гнев? – Уголки его рта опустились, я осмотрела танцпол, надеясь, что его имени будет достаточно, чтобы вызвать его. – Я не привык, что такие красивые партнеры по танцам думают о моем брате, находясь в моих руках. Я ничего не могла с собой поделать. Я засмеялась дьяволу в лицо. – Вы крайне самовлюбленный. – Одна из самых ярких наших семейных черт. Хотя уверяю вас, мое эго вполне оправдано. – Придется поверить вам на слово, Ваше Высочество. Мы вальсировали по полу между другими парами, которые присоединились к нам, его шаги были твердыми и плавными, когда он вел меня по кругу. Даже после импровизированного урока Гнева я волновалась, что пропущу шаги или наступлю ему на ноги, но его навыка было достаточно, чтобы устранить любую из моих ошибок. Часть меня была разочарована. Если бы все прошло ужасно, это, возможно, стало бы моим самым большим страхом на данный момент. – Принц Гнев довольно серьезен по сравнению со всеми вами. – Это он умеет. Он преуспел в войне и правосудии. И то, и другое – серьезные вещи. И именно поэтому никому из нас не нужно беспокоиться о беспорядках по части правления. – Я сдвинула брови. – Этот мир развалился бы на части, если бы он не держал его в страхе и не подчинил себе. – Я не уверена, что понимаю вас. Гордыня кружил нас, пока я не увидела Гнева, прислонившегося к мраморной колонне. Его маска была откинута назад, и его взгляд следил за каждым нашим шагом, каждым скольжением по бальному залу. Он не выглядел ни довольным, ни рассерженным, но было что-то в его выражении лица, что заставило меня подумать, что он… ревнует. Гордыня опустил руку и скользнул по моей спине, без сомнения, намеренно подогревая раздражение Гнева. Я наступила ему на ногу и внутренне улыбнулась, когда он поморщился. – Он, дорогая, баланс. И обычно это единственное, что стоит между нами и полным уничтожением. Гнев – это беспристрастная справедливость во плоти. Его боятся, потому что он, не колеблясь, приводит в исполнение приговор, чтобы совершить правосудие в отношении тех, кто заслуживает наказания. Если он должен отправить кого-то в Тюрьму Проклятия, ту, что смертные считают своей версией «Ада», он выполняет это нелегкое дело. До сих пор никто не упоминал о смертных душах, отправленных сюда. – Где это находится? – Потрясающе, что ты думаешь, будто я тебе отвечу. Ты спрашивала Гнева? Спрашивала, и была точно уверена, что он говорил что-то об острове у западного берега. – У меня сложилось впечатление, что эта роль должна быть твоей. – Правила веселее, когда их нарушают. – Он повел плечом. – Делегирование – тоже часть управления, не так ли? Прежде чем я смогла ответить, он снова пронес нас по комнате, его движения были плавными, грациозными и властными. Понимая, что он больше не заинтересован в разговорах о власти, я изменила тактику. Дождавшись, пока мы окажемся на достаточном расстоянии от других пар, я тихо спросила: – Я знаю, что это личное, но я хотела выразить свои соболезнования. Я почувствовала, как Гордыня напрягся. Сомневаюсь, что я бы это заметила, если бы мы не танцевали, и именно поэтому я хотела затронуть эту тему на танцплощадке. – Потеря того, кого любишь, – продолжила я, когда он не ответил, – это ужасная боль. Я бы не пожелала такого и злейшему врагу. – Поскольку я уверен, что мои братья и я причислены к числу тех, кого вы считаете врагами, мне приятно это слышать. Это было верно лишь отчасти, но я не стала его поправлять. При следующем повороте вокруг площадки его маска соскользнула назад, открыв рот. Небольшой диагональный шрам рассекал его верхнюю губу и заканчивался под нижней. Я видела его раньше и надеялась, что быстрое биение моего сердца будет ошибочно принято за ускоренный темп, который он взял, когда мы продолжили танцевать. Мы скользили ближе к краю площадки, приближаясь к нише, скрытой за рядом больших папоротников в горшках. Подойдя к нему вплотную, я развернула нас и затащила в темное место, подальше от посторонних глаз. Я не могла видеть его выражение лица полностью, но услышала резкий вдох, когда прижала его к стене, поднося губы к его уху. Не нуждаясь в дальнейшем ободрении, он стянул маску и бросил ее на пол, а затем принялся снимать мою, ошибочно приняв наше положение за то, чем оно не являлось. Реакция, на которую я надеялась. – Твой брат думает, что ты развратник. Слишком опьяненный вином и любовниками, чтобы беспокоиться о чем-то важном. – Я отстранилась настолько, чтобы рассмотреть его. В его лице появилась настороженность. – Тем не менее, сегодня утром вы вели своих стражей по территории Дома Гордыни и выглядели совсем не пьяным. – Прошу прощения? – Он притворился растерянным, как опытный актер. Я заметила, что он не ответил на мой вопрос напрямую, давая себе возможность избежать лжи. – Я здесь для поцелуев, а не для инквизиции. Если хотите поговорить, я могу найти более интересные темы. Его рот приблизился к моему, но я прижала ладонь к его груди. – Позвольте мне выразиться более четко, Ваше Величество. Не делайте вид, будто я не помню, что это вы заставили меня слезть с лошади. Почему вы так долго держали меня в заложниках в своем Доме? Чтобы скрыть, сколько стражей патрулирует вашу территорию? – Не ждите, что я поделюсь этой информацией с другим Домом. – Отлично. Ответьте мне на другой вопрос. Почему вы скрываете тот факт, что вы далеко не так пьяны и горды, как вам хотелось бы, чтобы в это верили другие? – В принципе, я редко показываю кому-либо свое истинное лицо. Было бы разумно и вам сделать то же самое. Мой взгляд упал на его шрам. Сомневаюсь, что это была единственная причина, по которой он решил скрыть лицо. – В ту ночь вы не явились в монастырь, вы овладели Антонио. Чтобы сохранить анонимность? – Разве ты не должна спрашивать о проклятии? Знакомая тактика: отвечать на один вопрос другим.