– Поэтому Изольда и собиралась сдать вам организатора игры. Она тоже подозревала его в причастности к случившимся убийствам. Она уже избавилась его руками от мужа и сестры, но самой умирать ей совсем не хотелось. Вот только тот человек оказался смелее и наглее, чем она рассчитывала. Он не побоялся, что его увидят возле каюты Изольды, подкараулил ее, когда она открыла свою дверь, и… На этом месте Мариша замолчала, потому что кое-что в ее же собственных словах показалось сыщице очень важным. Вот только обдумать свою мысль она не смогла, потому что Смайл с Мадлен тут же наперебой принялись строить версии и догадки о том, кто же может стоять за Большой игрой. – Катька вне подозрений! Я наконец дозвонилась ей на сотовый. Она отдыхает на Карибах в обществе какого-то красавчика. Ей плевать на все. Она лишь спросила, когда получит очередную сумму. И назвала счет, куда я могу перевести ей деньги. – Если будет, что переводить. – Вот именно, – горестно вздохнула Мадлен. – Казино придется закрыть. Не знаю, кто станет заниматься перебазировкой и подыскивать новое место, если Гоша в отключке, а Виктор в больнице. – В больнице? Но вы же говорили, что он… – Что он где-то раздобыл огромную партию наркотика, – кивнула Мадлен. – Наверное, героин оказался с примесью, или Виктор употребил его слишком много. Но так или иначе теперь он в больнице, и врачи борются за его жизнь. – Значит, он вне подозрений. – Уж это точно. Из реанимации Большой игрой руководить затруднительно. – А кто вам сказал, что Виктор в реанимации? – Наташка, его невеста. Она уходила в магазин, а когда вернулась, нашла его с пеной у рта и с закатившимися глазами. Он уже едва дышал. Наташка – умная девка, она сразу же вызвала бригаду врачей. Но и они не всесильны. Наташа боится самого худшего исхода. – Кто же еще мог развязать Большую игру? – Из близких Семену Моисеевичу людей остается только Роза. Но ее на корабле нет, – твердо произнесла Мадлен. – Я в этом совершенно уверена. И все же для дополнительных гарантий я поручила Борису обыскать весь корабль. – Да. Он сказал, что в каютах, куда стюарды носят еду из ресторана, едут больные и старики. – Роза – это такой крокодил, что ее не спрячешь! Окажись она на корабле, за ее спиной бы уже шушукалась обслуга! А я показывала ее фотографию горничным, они не видели похожей женщины. – Вы можете ей позвонить? – Я пробовала. Трубку никто не берет. – Роза живет одна? – После смерти Семена Моисеевича Роза оставила себе родительскую квартиру, а Катенька купила себе жилье в новом доме. Катя – прелестный мотылек. Ей обстановка в доме мужа всегда казалось слишком мрачной. Девочки разделили между собой антикварные вещи, которые были у Бориса Моисеевича. И вообще, расстались они вполне дружелюбно, хотя общаться в дальнейшем не рвались. Да уж, после смерти отца и мужа обе женщины испытали огромное облегчение оттого, что им больше не нужно изображать нежное отношение друг к другу. Конечно, никаких теплых чувств умная, но страшная Роза не испытывала к ветреной и легкомысленной Катеньке, смысл жизни которой был в шопинге и прочих развлечениях. – Так Роза живет одна? – Да. Но в этом нет ничего странного. Она всегда была нелюдимой. С ее-то внешностью большое количество друзей не заведешь! Роза – книжный червь. Для нее наивысшее наслаждение изучать какую-нибудь новую науку. В этом смысл ее жизни. Хотя деньги она регулярно у меня брала, но в отличие от Катеньки ни разу не упрекнула меня в том, что доходы раз от раза становятся все меньше. – А почему? – Что – почему? Почему денег стало меньше? Такое уж время! Мы вынуждены находиться в подполье. И все же Марише казалось, что уменьшение финансовых потоков происходит несколько по иной причине. Да, казино находится вне закона, но тем лучше для тех, кто эти казино содержит! Конкуренция стала значительно ниже. А поток желающих сыграть, соответственно, больше. К тому же люди, делающие ставки, прекрасно понимают, каждая ставка может оказаться последней. В таких условиях не до прижимистости. Нужно успеть поставить и выиграть, пока казино не закрыли вовсе! Разумеется, всегда выигрывают только единицы, и выигрывают они куда меньше, чем в свое время проиграли. Непреложный закон игрового бизнеса гласит, что любое казино всегда было и будет в выигрыше. И где это казино находится, совсем не важно. Хоть на свалке, хоть в трюме теплохода, хоть где! Марише уменьшение доходов наследниц Бориса Моисеевича виделось в другом. Наверняка жадная Мадлен присваивала себе львиную долю того, что оставляли игроки в казино. Ведь именно Мадлен занималась непосредственно управлением делами. Все прочие участники играли второстепенную роль. Они брали то, что она им давала, и полагались при этом исключительно на ее честное слово. Но как ни мало знала Мариша мадам, она бы ни за что не стала верить ни одному ее слову, касающемуся доходов. Мадлен было нужно много денег на поддержание своей красоты. И, конечно, Борис тоже приворовывал, где только мог. Эта парочка существенно снижала доходы других наследников от работы казино. Но если влюбчивую Катеньку, наркомана Виктора и алкоголика Гошу это не слишком волновало, то какова была ситуация с Розой? Глава 15 Однако Мадлен на настойчивые расспросы сыщицы о Розе только отмахнулась: – Роза всегда была с причудами! Ее интересуют только ее книги. Уверена, она и сейчас уехала в какой-нибудь иностранный университет, штурмовать очередной бастион науки. Когда мы с ней разговаривали месяц назад, она мне сказала, что планирует уехать в Париж на стажировку по современной живописи. – Она еще и рисует? – Роза – очень талантливый человек. Иногда, слушая перечень учебных заведений, которые она закончила, я даже завидовала ей. Конечно, ровно до тех пор, пока снова не глядела ей в лицо! Такой страшилы мне в своей жизни видеть не приходилось! Да, Мариша видела фотографию Розы и могла лишь подтвердить слова Мадлен. Внешность женщины была на редкость запоминающейся. – Итак, мы исключили всех подозреваемых и снова оказались там, откуда и начали, – с огорчением резюмировала сыщица и спросила: – У кого есть какие-нибудь идеи? – У меня есть. Это сказал Смайл. Он вольготно расположился в кресле и явно наслаждался тем, что наконец снова сумел привлечь к своей персоне внимание женщин. Мариша по личному опыту знала, что теперь Смайл еще не скоро расколется. Сейчас он пустится в отвлеченные рассуждения, которые на первый взгляд не будут иметь никакого отношения к сказанному им вначале. Но также верно и то, что если его перебить или поторопить, то получится еще хуже. Смайл начнет сознательно тормозить свой рассказ, да еще и прочтет небольшую лекцию на тему того, как нужно вести себя с мужчинами. Поэтому Мариша прикусила язык и приготовилась терпеливо ждать, что же за такая замечательная идея пришла в голову ее мужу. А вот Мадлен, не знакомая с повадками Смайла, поторопила его: – Ну? И в чем твоя идея, голубчик? Мариша только мысленно цокнула языком от досады. Ну все! Теперь они до утра не узнают, что там задумал Смайл! Однако Смайл, к ее удивлению, не стал вредничать и сразу же ответил: – Я считаю, что надо объявить о начале своей собственной Большой игры. Но Мадлен это предложение не понравилось. – Ты не знаешь, дорогой, о чем говоришь. Большая игра – это риск не только для игроков. Рискует и сам организатор. Ведь на кону там не деньги, а человеческие жизни! Никогда не знаешь, как пойдет дело. Даже сам Семен Моисеевич организовывал свою игру всего лишь дважды в жизни. – Ну да, первый раз еще в Одессе. – В Одессе? Про Одессу я ничего не знаю. На моей памяти Большая игра была проведена всего лишь один раз, когда у нас были проблемы с… м-м-м… скажем так, у нас были проблемы с крышующими нас организациями. Они играли долго. И Семену Моисеевичу повезло. Он остался в живых. Но ведь могло быть и иначе! – Что вы имеете в виду? – Организатор игры должен сесть за игру вместе с остальными участниками. Он не может требовать для себя исключительное положение. Он должен играть наравне с остальными! Это основное условие игры! Да уж, трудно было представить себе ситуацию, в какой Мадлен согласилась бы поставить на кон свою драгоценную жизнь. Ну, а близких, чьей жизнью она могла бы рискнуть, у нее и вовсе не было. – А что говорила Изольда? Кроме нее в игре участвовал кто-то еще? – Она лишь сказала, что игроков четверо. Четверо. Минус Изольда. Минус организатор, который сидит за столом наравне с игроками. Остаются два человека. И кого же мог пригласить таинственный организатор на эту роль? Мадлен склонялась к мысли, что это кто-то из заядлых игроков, такой же азартный, как и сама Изольда. Но если так, то вскоре на теплоходе должен был появиться еще один труп. А возможно, что и несколько. До Питера еще плыть и плыть, вполне можно разгуляться на полную катушку. Присутствие следователя и двух его помощников также вряд ли остановит преступника, личность которого до сих пор не установлена. И пока идет игра, игроки будут проигрывать и дальше, а преступник будет их убивать одного за другим! Женщин, мужчин, стариков, а возможно, что и детей. При мысли о том, что чей-то малыш может стать ставкой в игре, Мариша ощутила нечто сродни безумию. У нее в буквальном смысле этого слова голова пошла кругом. И она вцепилась в Мадлен, словно надеясь силой вытрясти из шустрой старушки правду. Но единственное, что точно знала Мадлен и что она уже рассказала: если Большая игра началась, то она не может остановиться на середине. Выйти из нее тоже нельзя. Выход автоматически приравнивается к проигрышу. И, следовательно, с проигравшего требуют его ставку. – Мы должны остановить эту ужасную игру во что бы то ни стало! И еще Мариша подумала, что уважаемый Семен Моисеевич был не только ловким игроком и мошенником, но он был еще и очень жестоким человеком. Ведь раз он оставался в живых, значит, умирали те, кто сел с ним за один стол. Сыщица ломала голову, так и этак прикидывая, как бы им вычислить личность преступника. И пока что не находила ни единого подходящего способа. – Но почему сами игроки не бегут к следователю за помощью?! – в отчаянии воскликнула она. – Ты что, девочка? Это означает, что они проиграли. А ни один человек, если он игрок, не согласится проиграть добровольно. И потом, каждый из них надеется на выигрыш. Очень наивное желание, учитывая уже значительное количество трупов на судне. – Да и с чем они пойдут к следователю? Они ведь играют вместе с остальными. А значит, в своем роде они тоже соучастники случившихся убийств. Мариша замолчала. Да, Мадлен была права. Рассчитывать на добровольное признание участников Большой игры нечего. – Вроде бы корабль такой маленький, а найти на нем преступника мы не можем, – посетовал Смайл. – Ладно, свою игру вы начинать не хотите. Но какой у нас есть другой выход?