Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 91 из 172 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
высокого ограждения из рабицы, на расстоянии вытянутой руки стоят два человека и оживленно разговаривают. Высокий парень слева жестикулирует, используя свои руки, чтобы выразить свою точку зрения. Девушка, гораздо ниже ростом, одетая так, словно собирается заступить на смену в стриптиз-клуб, с копной черных волос, свисающих на спину, смеется и игриво толкает его в грудь. Я перехожу улицу еще до того, как осознаю, что делаю. С этой стороны дороги нет входа на стоянку, она должна быть на другой стороне стоянки, но это меня не останавливает. Одним прыжком я оказываюсь на полпути к забору. Через секунду после этого я перепрыгиваю через него, прыгаю вниз, приземляюсь на землю с треском ломающихся костей, который проходит через лодыжки, колени, бедра, спину и заканчивается тем, что мои зубы щелкают так сильно, что я почти откусываю свой гребаный язык. Они замечают меня. Но только уже слишком поздно. Мой кулак врезается в челюсть Фитца, соединяясь со всемогущим, удовлетворяющим треском. Он падает, как мешок с дерьмом. — Какого хрена! — Пронзительный крик моей сестры очень громкий и истошный. Я хватаю ее за руку и оттаскиваю в сторону. — Отвали от меня на хрен, Рэн. Господи, да что с тобой такое, чертов псих! Лежа на земле, Фитц прижимает пальцы ко рту и смеется, как маньяк, когда они становятся красными. Кровь покрывает его зубы и стекает по подбородку. — Я тоже рад тебя видеть, Джейкоби. — Ты бессмертен, Док? — рявкаю я, хватая его за футболку спереди. — Ты открыл тайну вечной жизни? Он сардонически выгибает бровь. В его глазах нет и тени страха, ни намека на беспокойство. Он смотрит вниз на мой рот, его глаза задерживаются на моих губах, и я просто знаю, что он становится чертовски твердым прямо сейчас. — Нет, — говорит он. — Ты что, неуязвим? Твои кости не ломаются? Твои раны сразу же заживают и кровотечение останавливается? 172 — Нет, Рэн. Как тебе хорошо известно, это не так. — Он произносит каждое слово, мурлыча, как кошка. Кипя от ярости, я толкаю его так сильно, что его затылок отскакивает от бетона. — Тогда прекрати делать то дерьмо, из-за которого тебя могут убить, ублюдок. — О чем, черт возьми, ты думаешь? — Мерси сейчас стоит передо мной, положив руки мне на грудь, толкает меня, вынуждая сделать маленький шажок в сторону от учителя английского. — Мы же на гребаной публике, Рэн. Ты что, с ума сошел? Ты не можешь, бл*дь, ударить члена факультета на глазах у людей. Настолько угрожающе, насколько это возможно, я опускаюсь вниз, чтобы уткнуться лицом в ее лицо. — Я ударю его, куда захочу. Иди и садись в машину, Мерси. — Я не собираюсь садиться в одну машину с тобой… — САДИСЬ В ЭТУ ЧЕРТОВУ МАШИНУ! — Я вибрирую, переполняюсь, переливаюсь через край — чистая и ослепляющая ярость. Она вырывает куски из моих внутренностей с каждым неровным вдохом, который я делаю. Выражение лица Мерси опустошается, становится совершенно пустым. Она моргает, потом поворачивается и идет через парковку к красному «Фольксваген Битл», который наш отец купил ей в прошлом году. — Я не вижу ничего плохого в том, чтобы поговорить со студентом, если увижу его за пределами кампуса, — беззаботно говорит Фитц, приподнимаясь на одной руке. — Что мне делать? Игнорировать вас, ребята? О, Боже. Ну и ублюдок. Я медленно опускаюсь перед ним на корточки, кладу руки на бедра и смотрю на него с полнейшим презрением. — Ты не смотришь на то, что принадлежит мне. Ты не трогаешь ничего, что принадлежит мне. За пределами своей преподавательской деятельности ты не разговариваешь ни с кем, кто имеет отношение ко мне. Ты меня понял? С горящими глазами Фитц сосет нижнюю губу, обе ноздри раздуваются. — Знаешь, это не обязательно должно быть так. Все может быть так, как было раньше. Черт, он просто не слушает меня. Я закрываю глаза и качаю головой, не в силах поверить в наглость этого ублюдка. — Просто держи свое слово, Уэс. Или жизнь станет для тебя действительно неприятной, понял? Я забираюсь в глупый, девчачий красный Жук Мерси, ударяя кулаком по приборной панели так сильно, что пластик трескается. — Рэн! Ах ты засранец! Какого хрена ты творишь? — Мерси бьет меня, нанося удар в плечо. Она всегда была гораздо больше заинтересована в том, чтобы быть худой, чем подтянутой, поэтому у нее нет большой силы. Даже синяка не останется. — То, что ты уже сломал все свои вещи, еще не значит, что ты можешь сломать мои, — дуется она. 173 Я чувствую себя так, словно только что пробежал марафон. Я никак не могу отдышаться.
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!