Я не могу больше выносить растущее между нами давление, отворачиваюсь и смотрю в окно. Рэн сжимает свою руку в кулак и отводит ее назад через стол. — Это та часть, где ты сейчас уходишь? — угрюмо спрашиваю я. — Да. Это та часть, где я ухожу. — Он встает, проводя обеими руками по волосам—жест чистого разочарования. — Я пришел сказать тебе, что оставил кое-что у твоей двери, малышка Эль. Я думал зайти внутрь и положить это у твоей кровати, но мы оба знаем, как ты относишься к людям, которые вламываются в твою комнату, верно? Он уходит прежде, чем я успеваю сказать еще хоть слово. Проклятье! Невидимая рука сжимает мое горло, вытягивая из меня жизнь, пока я сижу и жду, когда Карина вернется с нашим обедом. Через некоторое время она появляется с парой бутербродов, двумя яблоками и огромным пакетом Доритос, балансирующим в ее руках. Я позволяю ей болтать без умолку, жую и глотаю еду, которую она так любезно принесла мне, но на самом деле меня здесь нет. Я просто жду удобного случая, чтобы сбежать. Эта возможность появляется, когда телефон Карины начинает гудеть, и она поднимает свой сотовый, ухмыляясь, как идиотка, и говорит мне, что звонит Андре. Я извиняюсь и оставляю ее, чтобы она поговорила с ее парнем. На четвертом этаже, возле комнаты 416, я нахожу маленькую бирюзовую коробочку с бледно-зеленой лентой, обвязанной вокруг нее, которая ждет меня. Трясущимися руками я поднимаю её с пола и спешу внутрь, мои внутренности скручиваются в узлы. Он оставил мне подарок? Я кладу коробку на кровать и смотрю на нее, уперев руки в бока. Ему не следовало приносить мне подарок. Мне потребовалось все мое мужество, чтобы осторожно развязать ленту и поднять крышку. — О боже мой! Я закрываю рот руками, стараясь не закричать. Мои глаза щиплет, когда я делаю шаг вперед, наклоняясь, чтобы поближе рассмотреть крошечный предмет, лежащий внутри кровати из сиреневой папиросной бумаги: белизна её груди, которая исчезает в синеве её спины, которая углубляется в темно-синюю полночь на кончиках её крыльев… 164 Это птица, птица моей мамы, та, что была разбита на миллион кусочков... и она каким-то образом была собрана воедино. 165 Глава 20. РЭН СМЕНА ПАРАДИГМ. Вот как философы назвали бы такую перемену. Потому что я не просто изменил свое мнение о чем-то. У меня изменилось сердце. Подумайте об этом на секунду. Сердце человека — это его сундучок, где он хранит ключевые части своей личности. Где находится сама его цель и черты, составляющие его характер. Его надежды, мечты и его кошмары. И тут появилась Элоди Стиллуотер, приставила мне нож к груди и вырвала сердце. Она полностью поменяла его на другое, и теперь я не знаю, где, черт возьми, все мое дерьмо. Я не знаю, кто я, и что должен делать, и, честно говоря, все это чертовски запутанно. Больше всего на свете я хочу, чтобы все это закончилось. Хотя, у меня такое чувство, что это не закончится еще очень долго, если вообще когда-нибудь закончится. Сейчас я нахожусь в таком положении, когда чувствую себя обязанным сделать что-то очень опрометчивое. Этот чертов конверт. Я пытался забыть то, что прочел, но слова все еще там, они горят ярче солнца, когда я закрывал глаза. Это привело меня в самое отвратительное гребаное настроение. Я пробираюсь через розовый сад, скрипя зубами так сильно, что к тому времени, когда я доберусь до беседки, они, вероятно, превратятся в пыль. Лабиринт — это одновременно тюрьма и святилище, когда я пробираюсь по заученной тропинке к его центру, выкрикивая проклятия, достаточно яркие, чтобы из ушей моего отца повалил пар. Пакс и Дэш уже ждут меня, когда я подхожу к маленькому зданию, спрятанному под дубами. Растянувшись на ступеньках, ведущих к входной двери, Пакс бросает на меня один взгляд и начинает выть по-волчьи. — Боже мой, Джейкоби, ты выглядишь еще более дерьмово, чем обычно. Я так понимаю, что твоя маленькая встреча с французской шлюхой прошла не по плану. С убийством в глазах я поворачиваюсь и сердито смотрю на Дэша, который без всяких усилий прислоняется к стене и срывает лепестки с нераспустившегося бутона розы. — Что? — спрашивает он, притворяясь невинным. — Я должен был ему что-то сказать. Он хотел знать, почему ты отказался от наших планов по колледжу Олбани прошлой ночью. Он весь месяц с нетерпением ждал той вечеринки в женском обществе. — Могли бы пойти и без меня, — огрызаюсь я. — Я не собирался вас останавливать.