Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 19 из 69 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Видела, какое здоровенное дерево, Бекки? Ему, наверное, лет двести. Анна живет в комнате на троих – просторной, с большими окнами, потертым деревянным полом и тремя кроватями у стены. На подоконнике стоит стеклянная банка с мутной водой, в которой пустила белые волосатые корни косточка авокадо. Кровать Анны не заправлена: я узнаю ее фиолетовое постельное белье с индийскими узорами. На стене над кроватью висят две фотографии. На одной из них Анна стоит с одноклассницами у бассейна. На другой мы с ней лезем на дерево в Центральном парке. Смеемся. Анна садится на постель, закинув ногу на ногу. Хлопает по кровати, призывая меня сесть рядом. Матрас на краю проседает, когда я сажусь. – Угадай, что? – говорит она. – И обещай, что никому не расскажешь. – Хорошо. – Я серьезно, – не унимается она. – Под страхом смерти. – Она придвигается ко мне. – На прошлых выходных я лишилась девственности. Она кажется такой гордой собой, как будто совершила какое-то великое достижение, и мне хочется сказать правильные слова – что-нибудь, что звучало бы непринужденно, по-взрослому. Она поверяет мне свою тайну. Но все, что мне представляется, это пот, затхлость, мольбы мамы. Я тяну за торчащую из пододеяльника нитку. Ткань складывается, как гармошка. – Не знала, что у тебя есть парень, – говорю я. – А у меня и нет. Это друг брата Лили. Ему девятнадцать. Мы тусовались все вместе на День Колумба. – Каково это было? – Не то чтобы здорово. Но все-таки я больше не девственница. – А вдруг ты забеременела? – Я не могла. Я одолжила у Лили ее колпачок. – Фу. – Конечно, я его сначала помыла. Часа два, – смеется она. – И все равно фу, – морщусь я. – Пофиг. Все лучше, чем просто тискаться, как маленькие. – Соскочив с кровати, она идет к окну, берет банку с авокадо и поднимает ее на свет. – Нужно поменять воду. – Я собираюсь подождать, – говорю я. – Чего? – Когда влюблюсь. Анна, ничего не говоря, ставит банку на место и стоит спиной ко мне – окно, которое она открыла, снова захлопнулось. – Может, и не буду. Не знаю, – поспешно бормочу я. – Наверное, это звучит тупо. – Нет, мне это кажется хорошей идеей, – отвечает она, поворачиваясь ко мне. – Правда? – Для тебя. Но не для меня. Сомневаюсь, что я когда-нибудь влюблюсь. Я не из тех. Мы едем домой в темноте. В машине пахнет свежими яблоками. Мы с Бекки играем в оригами с предсказаниями на заднем сиденье. – Выбери число, – предлагает она, начиная первой. – Три. Она отгибает бумажку три раза. – Выбери цвет. – Голубой. Она разворачивает голубой треугольник, чтобы узнать мое будущее. Внутри она написала: «Ты переспишь с жирным хряком». У нее почерк, как у восьмилетней. – Фу, гадость, – смеюсь я. – Твоя очередь. Я беру свое оригами и осторожно разгибаю. Бекки выбирает красное. Я открываю предсказание. – «Скоро в твоей жизни появится таинственный незнакомец», – читает она шепотом то, что я написала. – И сунет в тебя свой пенис. – Такого я не писала! Извращенка! – восклицаю я. – Погоди. – Бекки наклоняется через меня и осторожно, чтобы ее отец не услышал, открывает молнию на его брезентовой сумке. Достает оттуда белую книжку без обложки. – Думаешь, это я извращенка? Книжка полна черно-белых рисунков. Изображений парочек, которые занимаются этим самым. Женщина на картинке похожа на жену из одного сериала, только голая. Мужчина бородат, у него длинные темные волосы. Его пенис болтается, выглядывая из-под подола рубашки. Он отвратителен. Я думаю о том, как Анна занималась сексом с тем студентом. При мысли о том, что она была с кем-то, кого почти не знает, мне становится грустно за нее, и я гадаю, не сожалеет ли она о содеянном где-то в глубине души. Потому что когда ты это сделаешь, ничего уже не исправить. Бекки переворачивает страницу и открывает другую картинку, на ней женщина опирается спиной о стену. Мужчина стоит перед ней на коленях с лицом у нее в паху. – Фу, – шепчет Бекки. – Можешь себе представить что-нибудь более мерзкое? Наверняка на вкус как моча. – Буэ-э. Мы так хохочем, что у меня болит живот. – Что смешного? – спрашивает Диксон. – Я тоже хочу послушать. Бекки запихивает книжку обратно в его сумку. – Мы просто читали, – отвечаю я. – Элла, ты же знаешь, тебя укачивает, когда ты читаешь в машине, – говорит мама. Она открывает бардачок и достает оттуда пакет. – Держи, на всякий случай, – и протягивает его мне. – Но, пожалуйста, если тебя затошнит, постарайся сдерживаться, пока мы не сможем остановиться. От запаха рвоты меня тоже начинает тошнить. 16:10 Я жду, пока не заболят легкие, а потом, не в силах больше вытерпеть ни секунды, вырываю голову из воды и жадно глотаю воздух. Что-то быстро кусает меня за щиколотку острыми зубами. От их прикосновения меня охватывает паника. Из воды рядом со мной выныривает Джонас. Он смеется над моим испуганным лицом. – Совсем сбрендил? Я думала, ты черепаха. Я в ярости уплываю от него, но он хватает меня за низ купальника. – Пусти. – Не пущу. – Придурок. – Я не придурок. – Он рывком притягивает меня к себе. – Ты же знаешь. – Ты опоздал. – Твои дети – рыбы. Они отказывались выходить из воды. – Знаю, – вздыхаю я. – Иногда мне хочется пропустить их доски через дереводробилку. Не понимаю, как у Питера хватает терпения. Мы болтаемся в воде, порознь, но вместе. – Джина что-то подозревает, – начинаю я. – Сегодня на пляже был один неловкий момент, когда мы только приехали. Мэдди и Финн гоняются друг за другом по берегу вдалеке. Позади них мама вешает на веревку белую льняную скатерть. Я слышу хлопанье двери, смех Джины. Джонас тоже слышит. Я отвожу взгляд. – Все нормально, – говорит он. – Ничего не нормально. Со мной что-то не так. Я должна сгорать от чувства вины. Вместо этого там, на пляже, с Джиной я чувствовала самодовольство. Как будто я победила. То сердце на песке. – Ты действительно победила. – Это ужасно, так говорить.
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!