Это уж точно, подумал Блор, вспоминая свои и как изменили жизнь его действия. Постой, постой, за демоном? Еще одна. Здесь о Возмездии многие шепчутся, но она, выходит, еще в Кнауте все знала. – Я пошла, – поднимая голову и глядя ему в глаза, сказала Жанель с вызовом. – И если бы Жаклин уперлась и отказалась отпустить, отправилась бы без разрешения. Уж нашла бы возможность. Очень может быть. Эта смогла бы. С нормальной есть шанс договориться – эта поступит как ей угодно. А я бы повел себя иначе, получив четкий намек? Наверное, нет. Тоже отправился бы искать судьбу. – Потому что я хотела! – она почти прогремела. – Я мечтала, – голос упал, – сама не понимая о чем. Не жить тихо и бессмысленно до смерти через десяток лет. Я пошла бы снова, независимо от случившегося! Блор промолчал: не ко времени перебивать. Просто отмахнулся, когда оба играющих обернулись на повышенные голоса. – И когда появился Док, я так и поняла – вот она, моя судьба. Где еще я могла встретить столь странного типа? Замечательный знаток своего дела, не лезущий к владыкам и не расположенный к поискам подходящей невесты. Ну и говорить умел красиво, – она отчетливо порозовела. – А прошло время, схлынул начальный угар, опять заработали заново мозги – и сообразила: ребенок – счастье, и я за него буду вечно благодарна, но со мной не останется. А вот мои картины сохранятся не просто очень долго, стиль распространится еще и в учениках. Это судьба! – Она не то, что нам кажется, – пробормотал Блор. – И не то, на что надеемся. – Я не особо верила, что Док останется. – Так зачем он приходил? – Может, действительно хотел помочь чем-то, да тцарь не особо нуждается в советах – сам решает, драться или нет. – У меня нет выбора. Или мы уничтожим гелонцев, или они уничтожат все построенное за эти годы. – Док однажды сказал: «Блор способен совершить что угодно, потому что ему забыли сообщить о невозможности». Ну да, подумал тот. Прямо отчеканить и отлить из бронзы табличку. В личном кабинете над головой повесить. Если бы я это делал сам. За меня станут умирать другие. Может, они вовсе не собираются идти до конца и разбегутся при первой угрозе. – Выбор есть всегда. Не обязательно нарываться на сражение – люди называют это благоразумием. Она не понимает, подумал Блор. Все же женщина не воин. Я получил прекрасный предлог для вмешательства в происходящее. Более удачного и придумать нельзя, когда все дружно просят моих действий. Именно расчет и здравый смысл толкают меня на очередную войну, а не горячая кровь. Племена до самого Студеного моря воют, прося прийти на помощь. Изгнав островитян, я получу все. Никто и возмутиться не посмеет, и все станут подчиняться. Конечно, после победы. Это важнейшее условие получения власти. Огромный и риск, но награда весома. – Завтра на рассвете я обращусь к богам с целью очищения войска, – отметая возражения, ответил он. – Будет большая жертва – девяносто девять быков, баранов и жеребцов черного цвета без малейшей отметины. Тебе будет что рисовать. Все знали: между настоящими воинами и богами не требуется посредников. Молитва, произнесенная в строю, как и жертва, достигнет целей неизбежно, без посредничающих жрецов. Тем не менее, все нормальные люди доверяли профессиональным специалистам в подобном деле. Но не когда необходимо устроить зрелище для нескольких тысяч бойцов, да и практически всего города. В храме просто места не хватит для всех мечтающих посетить церемонию. – Мне впереди много еще трудов. До самого Холодного моря. – Нет! – резко сказал Блор. – Он не просто носит мое имя. Он ничуть не отличается от остальных. Мы об этом говорили с самого начала. В семь лет я заберу Гейла, как и всех остальных. Закончится его веселая жизнь, и начнется обучение воина. Не делай того, о чем пожалеешь. Не оставляй его раньше срока и тем более не тащи за армией. В пути посреди зимы может случиться что угодно. Маленького фема старались с раннего возраста приобщить к определенного рода занятиям. Вид крови должен быть для них привычен и не вызывать отрицательных эмоций. Еще не имея настоящей силы, он приучается правильно срубать головы жертвенным животным – козлятам, ягнятам – и участвует в охоте. Только так можно вырасти ловким, решительным и храбрым. Излишне тесное общение с матерью начинает мешать на данном этапе. Мужчина, и важнее всего не перепоручать эту роль другому, а заниматься отцу, учит историям о подвигах и деяниях предков. Память о прошлом дает смысл жизни, показывая человека звеном в длинной цепи предков и хранителем традиции. Живи сегодня, потому что вчера уже нет, а завтра, может, и не будет, говорят взрослые. Каждый день прекрасен, и при этом незачем бояться смерти, ведь нас ждет новое рождение, и если ты будешь вести себя правильно не только в своей семье, еще и выше рангом. – Но… – Приукрашивать легенду удобнее заочно. Пошлешь парочку учеников. Из десятка, думаю, подобрать несложно. – У меня дюжина и один! – Тем более. – Ты опять решаешь за других! – Поменяемся местами, стану слушаться. Пошли, Визи, – скомандовал вслух. Уже возле двери остановился и спросил: – Почему Гейл? – Док предложил, – криво усмехнувшись, призналась Жанель. «А я ему говорил, как звали моего отца или нет? – в недоумении принялся копаться в памяти Блор. – Не помню. Совсем не помню. Нет, встречу, пока не ответит за все, не отпущу. Обиду без возмещения спускать нельзя». Он хмыкнул. А иметь в должниках аватару бога? Такого, пожалуй, удержишь насильно! Глава 4. Победа Они стояли на холме, позволяющем видеть всю речную долину, наблюдая за страшной бойней. Ни сочувствия, ни радости по этому поводу Блор не испытывал. Здесь даже не потребовалась хитрость или умение управлять отрядами. В очередной раз варвары доказали, что у них ума много меньше храбрости. Гелонцы мало того что не озаботились общим командованием и двигались несколькими отдельными ордами, они и планов заранее не строили. Назвать это воинскими подразделениями было бы в высшей степени странно. Вели они себя беспечно, привыкнув к отсутствию организованного сопротивления, распыляя силы мелкими группами по всей округе. В принципе опять же ничего удивительного. Все рвались пограбить и обеспечить продовольствием свою компанию, не беря в расчет остальных. Хуже всех в такой ситуации приходилось задним, не имеющим коней, быков, или отягощенным большим количеством женщин, стариков и детей. Отряды налетчиков мародерствовали, резали скот, жгли селения и убивали не успевших спрятаться в лесу жителей. Чтобы справиться с гелонским войском, абсолютно не требовались ни стратегия, ни тонкие маневры. Просто, практично и грубо вырезать подставившуюся под удар массу – вот и весь рецепт. Когда плотные ряды конницы появились из ближайшего леса и принялись методично истреблять гелонцев почти не задерживаясь, варвары растерялись. Они никак не могли взять в толк, откуда взялись столь многочисленные враги. На много переходов пути уже не осталось серьезного противника. Откуда им было знать, что армия Блора прошла ускоренным маршем за пятнадцать дней путь, который считался нормальным за месяц. Не зря даже пехота совершала не меньше раза в месяц марши на 15 лиг при полной выкладке. Блор не надеялся на ополчение и хотел иметь профессиональное войско, готовое к действиям в любой момент. Обходилось это дорого, и поэтому его полковники особой радости при вызове на очередные маневры не испытывали. Поэтому выдергивал не всех сразу а по очереди, причем ставил полки воевать друг против друга. Сейчас это пригодилось, как и упор на конницу. Беспорядочные группы начали в панике отступать в обратную от атакующих сторону. Многих так и не бросивших отягощающего их добра догоняли и истребляли, но речная долина была слишком огромна и имела достаточно леса, чтобы укрыться в чаще и переждать нападение. Да и задние невольно предоставляли дополнительный срок авангарду. Если утром те чувствовали себя несправедливо обделенными, сейчас, удирая от смертоносных копий и мечей, могли считаться счастливчиками. Более резвые оказались излишне близко к врагу и погибли первыми. Бегство длилось до тех пор, пока легкая конница, подкрепленная остатками местных жителей, заранее стремительным броском обойдя с флангов долину, не вынырнула нежданно в тылу убегающих, мгновенно растоптав и расстреляв из луков первые ряды считающих себя уже спасенными гелонцев. Боевые кличи, звериный рев дорвавшихся до мести бойцов здешних племен, сигналы труб внесли дополнительную сумятицу в сражение. Стоило Блору перейти границу, как под его знамена сбежалась тьма народу. В основной массе обычные люди, не способные продержаться против профессионального воина и пару ударов. Зато когда требовалось догонять и резать разбегающихся, они оказались незаменимы знанием округи. Ко всему прочему, он теперь мог на законных основаниях требовать помощи и снабжения армии продовольствием. Все приятнее, чем самостоятельно искать спрятанное зерно в тайниках и чаще. Может, местные и не очень рады такому повороту, однако Блор хоть всего не забирает. Отрезанные от спасения варвары вынужденно вступили в бой, и со стороны очень скоро уже сложно было разобрать, кто где находится. Только переместившись ближе, Блор смог выяснить подробности. Впрочем, к тому времени они уже оказались ни к чему. Ловушка сработала, и вместо правильного кавалерийского сражения вышло массовое убийство. Противник вступал (если вступал, а не бросая все бежал) в столкновение мелкими группами и погибал под накатившимися лавой сотнями, почти не причинив ответного ущерба. – Победа! – резко осаживая жеребца, вскричал счастливый Рей. Впервые он самостоятельно водил в атаку личную сотню. И не просто командовал – еще и своевременно оказал помощь соседнему полку. – Там тысячи убитых! – Уже посчитал? – саркастически поинтересовался Блор и обернулся к неподвижно стоящему Карнару. Ему был сейчас необходим «Хитрый». И торчащий по соседству Чипинг со своим опытом и знанием местности – не меньше. Он так и не двинул пехоту вперед, продержав ее наготове в резерве. В тридцати лигах отсюда встал лагерем передовой отряд армии гелонцев. Безусловно, у них просто не было возможности прокормить всю эту массу переселенцев, находись они вместе. Именно поэтому шли несколькими раздельными дружинами. Как оказалось, очень удачно для них и плохо для него. – Если не по реке, а напрямую, мы успеем подловить орду, идущую левой тропой рано утром? – Хочешь двинуть прямо сейчас? – не особо удивившись, спросил Блоров личный гелонец, понимающе переглянувшись с командиром пехоты. – Есть у меня один человечек, служил раньше здесь. – Давай, – потребовал Блор, – сюда его. Найди Франка, – приказал Рею, – пусть наводит порядок. Заодно и трупы посчитаете. – Да, господин, – довольно подтвердил Рей: его мимоходом поставили на ступеньку ответственного за последние почести. Это не повышение, но серьезное доверие. Да и не стал Блор всерьез его воспитывать. Уже прекрасно. С восторгами тот, конечно, поторопился и сам это уловил. Но ведь они победили, и виноватым Рей себя не чувствовал. Тем не менее, убраться подальше совсем не прочь. Командовать сотней много легче, чем принимать ответственные решения. Уж это он усвоил навечно. – Точно! Я хочу знать правильное число, а не красивые придумки. – Да, господин, – послушно подтвердил Рей. Просто свалить погибших в ямы уже не удастся. Быстренько от поручения не отделаешься. Конечно, уничтожение оказалось далеко не полным. Слишком много врагов, и крайне резво те разбегались в разные стороны. При приблизительном общем превосходстве над победителями раза в три – и так огромное достижение и впечатляющая победа. Гелонцев обычно мало убить, требовалось еще повалить мертвого, настолько они упрямы. – Я тебя где-то видел, – пробурчал Блор, изучая представленного пред светлые очи знатока дорог. На мужика он не походил абсолютно. И даже не потому что высок, откровенно симпатичен и помимо куртки из вареной кожи с нашитыми сверху металлическими бляхами имел и очень приличный меч. В бою взят или куплен – не принципиально. Повадка выдает профессионала. А рожа откровенно горичанская. – Под Лашенгой, – ничуть не смущаясь, ответил воин. – Я тогда был командиром латников. Пирсом кличут. – С Кроном приходил говорить про сдачу, – кивнул Блор. – Помню тебя. Почему не повесили? Его не пощадили, а ты здоровехонек. – Разжаловали зато и отправили сидеть в тюрьму. Честно сказать, не в самую ужасную. Голодом не морили, но под конец совсем слабый стал. Тут Град и взяли, а меня выпустили уже новые хозяева тцарства. – И сразу пошел служить? – Нет, – без запинки отказался Пирс. – Пока разбирались, что к чему, потихоньку утек в родные места. А может, и до сих пор не каждый в курсе, что в тюрьмах разные люди сидят, – он приятно улыбнулся. – Не одни душегубы и заговорщики. – Еще и с собой несколько человек прихватил, – прогудел с усмешкой Карнар. – Не в том дело, что несправедливо поступил старый государь со мной. Может, и стал бы воевать, мстить за содеянное, – по-прежнему спокойно произнес горичанин, глядя синими глазами Блору открыто в лицо, – да родичи мои из признавших твою власть. Говорят, пока новый тцарь слово держит, сиди тихо и не мешай семье жить. Лучше честный налог, чем пепелище и трупы. – А здесь в каком качестве обретаешься? – Позвали охотников, когда войско собираться принялось. Я и подался в пятый полк. – Жить на земле уже не можешь: к другому привык. – Так, господин. Я на мече вскормлен и кровью вспоен. Не умею сидеть и копаться в огороде, счастливый, что мытарь лишнего не взял. – Десятник справный, – кивнул его полковник.