— Потому что мы хотим предложить Вам перейти к нам… — А моя дочь? — Скажите, Лена, Вы не против, что Ваша дочь общается с Александром? — Честно говоря, мне сперва это показалось детским капризом… Ну, или первой влюблённостью. У девочек такое бывает. Но потом мы с Аней очень серьёзно поговорили. Верите Вы или нет, но мы с ней общаемся довольно таки откровенно, как близкие подруги, а не как мама с дочкой… А узнав Сашу поближе, я поняла, почему Аня решила во что бы то ни было стать его невестой… В будущем, конечно… Она девочка серьёзная. Рано повзрослела. Не телом, нет… Телом она ещё ребёнок. Но рассуждает вполне по-взрослому. Она самостоятельная. И всегда поддерживала меня. Надеюсь, что Саша не обидит её и не разочарует. — Я буду очень стараться оправдать Ваши надежды! — искренне пообещал я. — Саша! Оставь нас на минутку, пожалуйста! — попросил меня Васин. А я чего? Я ничего. Встал и вышел. Пусть разговаривают. * * * Вот так они и остались у нас ночевать. Елена устала после работы, а Аня наоборот уже выспалась после обеда, и категорически отказывалась идти спать. — Анечка! Давай ты будешь слушаться маму, а иначе нас с тобой впереди ждут большие трудности. — Мам! А можно я совсем немного почитаю книгу. — Но ты же будешь мечтать спать другим. — Я на кухне. А потом лягу спать. Зря я уснула после обеда… — А что за книгу ты собралась читать? — Мне Саша купил. Вот. Аня достала из рюкзака книги и показала маме. — Булычёв? Велтистов? Хорошие книги. А вот эта… Радзиевская. Я не знаю такую писательницу… — удивилась Елена. — Это тоже очень хорошая книга. — сообщил ей я. — Вот с неё я и начну. — решительно заявила Анюта. — Там есть рассказ — «Джумбо». Начни с него, а если понравится, то можешь уже читать и остальные. — Хорошо. — Но постарайся долго не засиживаться! — оставила последнее слово за собой её мама. Ночь с 17 на 18 июня. 1974 год. Москва. Новогиреево. Сколько было времени на часах, когда меня разбудила Аня, я не знал. Ввиду отсутствия этих самых часов. Она стояла возле моей кровати и плакала… — Ты чего плачешь? Ты почему ещё не спишь? — Зачем ты мне дал эту книгу? — А? Что? Какую книгу? — Собачку жалко… Она ведь не умрёт? — Я не знаю. Аня! Иди спать! Завтра поговорим… — Дурак ты… — обиженно сопя носом, ответила мне расстроенная девочка, и тихо, как привидение, вышла из комнаты. А я наконец проснулся. Бр-р-р… Что это сейчас было? Книжка… Я смутно помнил подробности той истории про собаку. Как давно я её читал? Да, примерно в таком же возрасте, что и Аня сейчас. То есть лет сорок назад, вперёд… Куда считать? От какого момента? Я прошлёпал босыми ногами в сторону кухни. Аня сидела тут же, надувшись, как мышь на крупу… Я умыл лицо, плеснув холодной водой их под крана, и утёрся кухонным полотенцем… — Ну, чего ты так расстроилась? Все же ведь хорошо окончилось? Девочка нашла собаку, собаку вылечат и она ещё долго будет жить и защищать девочку. — И котика… — И котика тоже. Я вспомнил. Там ещё и котёнок был. Да. Ещё до того, как советские люди узнали про белого Бима с чёрным ухом и Хатико, этот рассказ про жестокость людей и верность собаки произвёл на меня сильное впечатление. Не стоило мне давать читать перед сном эту книгу Ане. Но и её поведение в последнее время меня не очень радует. Похоже, что пришло время с ней серьёзно поговорить… Глава 25 Любовь-морковь и прочие неприятности. Ночь 18 июня. 1974 год. Москва. Новогиреево. — Анюта! Мне надо с тобой очень серьёзно поговорить. — О чём? — О твоём поведении. — А что с ним не так? — Всё не так. Когда я тебя впервые встретил там, в больнице, на лестнице… Ты не плакала. Ты была очень грустной, расстроенной, но ты не плакала. Что же с тобой произошло теперь, что ты хнычешь по любому поводу? — Я не знаю. — Зато я знаю. Ты была одна против всего мира. И ты была смелой. Ты могла грустить, но ты держалась… А теперь ты расслабилась. Что случилось? — Ты случился… — Я это так и понял. И что мне теперь делать с этим? — Только не бросай меня! — А ты будешь плакать, капризничать и вести себя, как маленькая избалованная девочка? Нет. Этого не будет. Мне нужна боевая подруга. Та, кто сможет перевязать мне раны под пулями в бою. Та, что будет мне подавать патроны, когда я буду стрелять. А не та, которая будет распускать нюни по любому поводу. Появилось ощущение, что слёзы у неё высохли мгновенно, а карие глаза девочки сверкнули таким огненным взглядом, что я испугался, не переборщил ли я. — Я не знаю, что со мной творится? — спокойно проговорила Аня. — С тех пор, как появился ты, я думала только о тебе. И мне было очень хорошо рядом с тобой. Мне казалось, что ты заслонишь меня от любого зла, от всех бед этого мира. И ты прав. Я расслабилась. Раньше я никогда такой не была. Даже когда я сломала руку, я больше переживала, что подвела маму. А сейчас откуда-то изнутри меня наружу вылезла маленькая девчонка, которая всё это время пряталась там внутри меня… Больше ты её не увидишь! — Ты убьёшь её? — Нет. Я просто спрячу её так глубоко, чтобы никто и никогда её больше не видел. — Я не этого хотел от тебя.