– Ты кому-то сообщала о себе? И голос такой угрожающе спокойный, а взгляд напряженный. Мне аж немного страшно стало, и я отступила на пару шагов. Но быстро вспомнила, что отступать мне некуда. Нужно стоять на своем. – А ты думал, что вы можете творить здесь все, что угодно, и вам за это ничего не будет? Похоже, вы уже настолько распоясались от вседозволенности, что.. – Хлоя, пожалуйста, просто ответь на мой вопрос. Его голос звучал очень напряженно, и я не смогла его проигнорировать. – В межгалактический совет по правам человека и еще в совет по защите женщин и детей, – решила соврать я для убедительности. Он выругался так грязно, что я даже рот открыла от изумления. От его спокойствия не осталось и следа. Он нервно протер лицо руками и стал ходить из угла в угол, как запертый в неволе зверь. – Когда ты отправила информацию? Сколько прошло времени? Ты помнишь, кому именно ты отправила? – завалил он меня вопросами. – Так я тебе и сказала! – Хлоя, если прошло немного времени, я смогу все почистить, а тех, кто успел ознакомиться, устраним или запугаем: будут молчать. – Ты совсем ополоумел? Уже людей гробить собрался ради того, чтобы твои планы не сорвались! Больной придурок! – Да я тебя спасти хочу, дура! – не вытерпел он и сорвался. – Неужели ты думаешь, что Галактический Союз не знает про лэтин? Серьезно? У тебя мозгов палата, а на мир смотришь, словно напялила на себя десяток розовых очков. Очнись! Ты хоть понимаешь, насколько ты уникальна? Включи свои мозги и подумай! Он подошел и с силой постучал пальцем по моему лбу. А я никак не могла понять, о чем он говорит. – Что, кнопку включения заело? – спросил он с издевкой. – Ну давай я тебе тогда поясню. Ты уже знаешь, что ты лэтина. Это тело не твое. Его вырастили искусственно. Но сознание при этом полностью твое. Ты помнишь всю свою предыдущую жизнь и ощущаешь себя прежней, словно ничего и не произошло. Ничего не приходит на ум? Похоже, я отупела, но я и вправду не понимала, о чем он говорит. – Хлоя! Да ты ходячий образец того, как человек может стать бессмертным! Понимаешь? А теперь подумай, что будет, когда о тебе узнают? Тебя запрут в лаборатории и будут разбирать и собирать по кусочкам сотни раз, пока не поймут, как так получилось! Я застыла, в изумлении глядя на него. А ведь он прав! Если таких, как я, больше нет, то я буду лакомым кусочком для корпораций. Люди по-прежнему не хотят умирать, как и тысячелетия назад. Выходит, Нор за меня переживает? – Поэтому, я спрошу тебя еще раз. Кому ты посылала информацию? Дай мне возможность позаботиться об этом. – Я ничего никому не посылала, – проговорила я, опустив голову и не поднимая на него взгляд. Он выдохнул так шумно, что я не смогла удержаться и подняла глаза. Внимательно посмотрев на него, я поняла, что с ним не так. Он выглядел очень уставшим и печальным. За два месяца он похудел, слегка оброс и обзавелся кругами под глазами. Что с ним случилось? Он что, болен? Еле сдержала себя, чтобы не подскочить и не потрогать ему лоб. Черт! А я думала, что уже преодолела тягу к нему. Но вот посмотрите-ка на меня. Стоило ему не побриться, и я уже переживаю. – Хлоя, теперь я хочу рассказать тебе все, что знаю. Ты должна отчетливо понимать, в какой ситуации оказалась, а потом мы решим, что с этим делать. Я не нашлась, что ответить, поэтому молча кивнула. – Когда я рассказывал тебе о Сороте, я не рассказал тебе о первых лэтинах. Мы не любим это вспоминать, но историю храним, как напоминание о том, чего нам стоило сохранение численности. Вырастить человека всегда было задачей очень сложной. А еще сложнее было вырастить женщин, способных зачать и выносить детей от наших мужчин. Я знаю из исторических файлов, что, когда появились первые лэтины, многие мечтали, что они станут настоящими женщинами, с которыми можно будет создать семью. Но эти мечты пришлось оставить, как только была готова первая партия. Несмотря на то, что им в мозг были скопированы нейронные связи отсканированного женского мозга, чуда не произошло. Они были неуправляемые и агрессивные. Наносили вред себе и детям. Их стали помещать в стазис. Но в таком состоянии детей выживало слишком мало. Пробовали пересаживать оплодотворенные яйцеклетки настоящим женщинам, но плод не мог нормально развиваться из-за отсутствия хэгденоли. А они не приживались у обычных женщин. Их закладывают еще на этапе формирования лэтины, и они помогают ей расти. Вот такой замкнутый круг. Долгие годы кое-как удавалась поддерживать численность. А потом кое-что придумали. Он замолчал, а потом внимательно посмотрел на меня и спросил: – Ты ведь медик, Хлоя? Я кивнула. – И как ты относишься к тому, что людям пересаживают чужие органы? – Нормально, – пожала я плечами. – Если по каким-то причинам нет в наличии искусственно выращенных и есть подходящий донор, то это обычная практика. – А если человек захочет отдать свой мозг? – Ну он, конечно, может захотеть, если у него этого самого мозга нет. Толку от такого самопожертвования не будет. Мозг нельзя пересадить. Это слишком сложно. Погоди-ка… О Боги! Вы что? Я в изумлении открывала и закрывала рот. Они что, серьезно научились пересаживать мозг и всю нервную систему? Да это же невозможно! – Да, только не пересаживать. А полностью изымать его вместе с нервной системой и на основе этого выращивать лэтин, у которых в мозге уже будут построены все необходимые нейронные связи. При такой процедуре от прежнего человека остается немногое, но сохраняются некоторые социальные нормы поведения, основные инстинкты, а также часть личности. Хоть и слегка неполноценной. – Фу! Вот вы твари! Похищать девушек и вытворять с ними такое! Меня даже затошнило. – Да за кого ты нас принимаешь? – возмутился он. – Да что ты знаешь, чтобы судить? Мы никого не воруем! Ты знаешь, сколько трудов стоит найти подходящую девушку? Мы ищем тех, кому осталось жить совсем немного, и только с полного их согласия подписывается контракт на добровольное изъятие. А ее родным платятся огромные деньги. Мы ничего не берем без спроса, и все происходит под очень строгим контролем Галактического Союза. Поэтому лэтины так ценны и их так мало. Этот проект хоть и полусекретный, но мы не можем делать такое без ведома Союза. Так что прибереги свои обвинения. – Ну, конечно, как я могла оклеветать вас, таких белых и пушистых! Только знаешь, что? Я вот что-то не припомню, что была при смерти и что преподносила вам свой мозг на блюдечке с голубой каемочкой! – Ты другое дело! – И сколько таких же, как и я, «других дел»? – Надеюсь, больше нет. – Ну, раз ты надеешься, это, конечно, все меняет! – съязвила я. Он нервно заходил из угла в угол. – Ты когда-нибудь встречала таких людей, которые ради того, чтобы прикрыть свои ошибки, готовы на все? И им неважно, кто будет потом за это отвечать? Я хмыкнула. Кто из нас таких не встречал? – То, что случилось с тобой, было последствием такой ситуации. – Ты что, хочешь сказать, что это все случилось со мной потому, что кто-то ошибся? – я не могла поверить в такую чушь. – Можно сказать и так. Как я уже говорил, девушек мы собираем по всей галактике, и это дорого обходится. Им в последние минуты жизни вкалывают нужные препараты для подготовки и помещают в стазис в криокапсулах. В таком виде их транспортируют на базу. Очень важно довести их живыми. Нельзя, чтобы мозг отключился, иначе его заново не запустить. И если такое произошло, тем, кто за это отвечает, приходится очень тяжко. Они ведь лично ответственны за сохранность донора для лэтины. Он снова ненадолго замолчал, тяжело дыша и нервно сжимая кулаки. – Мне жаль тебе говорить об этом, но ты просто оказалась не в то время и не в том месте. Ты и еще одна девушка. С вами на том корабле перевозили несколько девушек-доноров. По ошибке работников две из них умерли в пути. Вместо того, чтобы сообщить о происшествии, ответственные подкупили персонал корабля и выкрали тебя и еще одну девушку и заменили их вами. С тобой что-то пошло не так: скорее всего, ты пришла в сознание или что-то еще. Но они не прекратили и продолжили. В тебе новой осталось слишком многое от тебя прежней. Собственно, вся ты и сохранилась. Поэтому ты так отличалась от девушек внешне. Твой мозг восстановил твое тело по памяти, как он помнил и ощущал. Полагаю, сейчас ты идентична себе прежней. Я стояла, в немом изумлении уставившись на него. Это что, правда? Я пережила все это лишь потому, что кто-то напортачил и не захотел признавать свои ошибки? Да за такое они должны вечно гореть в самом жарком пламени! Гады! – Кто это был? Они должны быть наказаны! Мы должны сообщить об этом! – чуть ли не заорала я. – Это же кем нужно быть, чтобы сотворить такое? – Мы не можем никуда сообщить, иначе о тебе узнают. – И что, они вот так просто будут жить припеваючи, в то время как я теперь не пойми кто? – от возмущения у меня даже дыхание сперло. – Не будут. Уже не будут, – на лице Нора застыла маска ледяного спокойствия. – Ты что их… того? – я была поражена и не могла поверить: все же капитан не был похож на убийцу. – Не я, но их больше нет, – ответил он ледяным тоном. Он подошел ко мне близко-близко так, что мой взгляд уперся в его широкую грудь. Она тяжело вздымалась, и я поняла, что несмотря на видимое спокойствие, он сильно нервничает. Его тёплые пальцы коснулись моего подбородка. Я подняла взгляд и встретилась с его глазами. В них плескалось столько разных эмоций. Боль? Сожаление? Раскаяние? Я не могла отвести взгляда, а он заговорил, глядя мне прямо в глаза, словно заглядывая в душу: – Я знаю, что ничто не сможет вернуть тебе то, что у тебя украли. И я очень сожалению о том, через что ты прошла. В этом есть и большая доля моей вины. Я был слишком ослеплен своими желаниями и планами. Не разглядел, не понял, что с тобой. Я просто не знал, что такое возможно. Сейчас я уже не могу все исправить, но могу сделать хоть что-то, чтобы вернуть тебе хотя бы часть твоей жизни. Позволь мне это сделать. Словно во сне, я медленно кивнула, а он отступил на несколько шагов назад, положил на стол кватрис новейшей модели и быстро заговорил: – Ты теперь не Хилли Уинстон. Тебе лучше забыть про это имя: оно может где-то всплыть. Я раздобыл тебе новую личность. Хлоя Солар. Здесь все данные по твоей новой биографии. Ты гражданка Сорота, твой отец – Пит Солар, он подтвердит, что ты его дочь. Здесь также есть доступ к счету, на котором лежат средства, тебе должно хватить на несколько лет. Также там документы на дом на Сороте. Можешь его продать или жить там, решай сама. Вся информация о тебе как о лэтине стерта из всех баз. Такой лэтины не существовало. Все, кто знал, что ты лэтина, теперь уверены, что ты просто девушка, потерявшая память и случайно попавшая ко мне. Знаю, это притянуто за уши, но таких людей, которые о тебе знают, немного, да и нет им до тебя никакого дела. Можешь не беспокоиться. Тебе нужно будет только пройти несколько небольших операций. Марк подправит тебе отпечатки и прочее, после чего мы внесем это в твой профайл. Твой голос Марк тоже попробует восстановить. Он говорит, что связки еще молодые, можно что-то сделать. Я не знаю, получится ли у него, но он постарается. Можешь от него ничего не скрывать, он все про тебя знает. А также ты можешь обсудить с ним то… Он ненадолго прервался и быстро отвернулся, скрывая лицо. Но я заметила, как его губы сжались в одну сплошную линию. До меня донесся его глухой голос: – Также ты можешь обсудить с ним то, как защитить себя во время контактов с другими мужчинами, всё-таки физически ты остаешься моей лэтиной, и для тебя это будет небезопасно. И я не знаю, будет ли для тебя возможно иметь детей от другого мужчины. Обсуди это лучше с ним. Я молчала. Просто не знала, что сказать: настолько была поражена его словами. Я ждала обвинений, злости, принуждения. Но не того, что он будет извиняться и помогать мне. Он что, серьезно настроен меня отпустить? – Насколько я знаю, у тебя нет родственников, но, если у тебя есть близкие люди, ты можешь с ними связаться и сообщить, что с тобой все в порядке. Но тебе придется самой придумать, что им сказать. И я хотел спросить, куда ты летела с Земли и зачем? – На Келер, я хотела устроиться там певицей, – ответила я и поняла, как давно это было. И хотя для меня прошло всего несколько месяцев, было ощущение, словно прошли годы. Теперь моя мечта сияла уже не так ярко, как тогда, и я ощутила печаль. – Хорошо, тогда мы летим на Келер. Я постараюсь помочь тебе там устроиться, а дальше наши пути разойдутся. Если тебе что-то не понравится здесь, – он кивнул на кватрис, – то скажи мне, мы придумаем что-нибудь еще. Твоя каюта готова. Завтра не забудь зайти к Марку, он тебе поможет. Если что-то понадобится, дай знать. Он еще недолго постоял, рассматривая меня, словно ожидая ответа, а затем развернулся и быстро вышел. А я, словно во сне, села на кушетку, пытаясь осознать то, что он сейчас сказал. Значит, все-таки это не мое тело, но сознание мое, и можно сказать, что все-таки это я. Но физически я остаюсь лэтиной и буду вынуждена молчать об этом до конца жизни. И Нор отпускает меня. Причем не просто так, а полностью обезопасив и обеспечив всем необходимым. Я была в сильном смятении, но при этом испытывала такое огромное облегчение, что не выдержала и разрыдалась. Слезы ручьями текли по щекам. Они лились и лились, а я и не пыталась их остановить. Наконец-то это все закончится. У меня будет дом, возможно, карьера и друзья. Меня ждет нормальная жизнь. Без Нора. И я зарыдала еще сильнее. По всей видимости, я ему не нужна такая. Ему нужна была только покорная лэтина, а не я. Он отпускает меня.