Щель оказалась невероятно узкой. Сперва Ларго спохватился: "не пролезу!", но с третьей попытки всё-таки втиснулся. Сначала плечо, потом голова, а следом – всё тело. Скала проглотила его, едва не расплющив. Дышать приходилось через раз, но Ким короткими рывками пробирался вперёд. Ему казалось, будто он слышит хруст собственных костей, а ободранную в кровь кожу нестерпимо жгло. Я смогу, – сказал он себе и стиснул зубы. Это путь к свободе, и я его пройду. Щель выплюнула его в тёмный коридор, полный зловонной жижи, и Ким рухнул на колени. Дышать, дышать! Вдох. Ещё один. Голова кружилась, но... Нужно встать. Встать и идти. Ларго прислушался. Тихо. Только вода мерно капает с каменных сводов. Ни криков, ни сигнала тревоги – ничего. Никто не заметил... Темнота сделала его слепым, но Ким помнил уроки Ладмира Лея. Он прильнул к стене и ощупью двинулся налево. Под ногами хлюпало и чавкало. Воняло гнилью, нечистотами и тленом. "Считай шаги", – велел опальный старикан, и Ларго считал. Сто шагов. Нужно сделать всего сто шагов. От свободы его отделяет сто шагов, а от смерти... "Если не доберёшься до бункера в течение получаса – помяну тебя стопкой шнапса, – предупредил Лей. – Парализующий чип сработает автоматически, прежде чем я успею его дезактивировать". Нельзя медлить! Нельзя! Я должен дойти, – твердил себе Ким. – Дойти и убедить старика вытащить Лео. Лей поможет. Непременно поможет, иначе... Никаких "иначе"! – одёрнул он себя. – Я сумею уговорить Лея. Мы вместе поможем Лео и сделаем это сегодня же. До конца смены. Ларго хорошо представлял реакцию чудаковатого деда: Ладимир, похоже, совсем утратил верю в людей. Старик наверняка начнёт упираться, ворчать и читать нотации, но... Он поможет. Непременно поможет, как помог тогда, с браслетами. Тошнотворная вонь била в голову лучше ядрёного самогона. К горлу подкатывал противный ком, и рвотные позывы становились всё сильнее. К сладковатому запаху разложения прибавился новый аромат – тянуло гарью. Ким остановился и медленно досчитал до пяти. Рискованно, но это куда лучше, чем грохнуться в обморок и прийти в себя парализованным. Он представил, как стоит посреди площади Памяти, ослеплённый неоновыми вспышками, а с неба падают тяжёлые капли – начинается дождь. Фантазия вышла столь яркой, что даже раскат грома послышался. Скоро я выберусь отсюда, – подумал Ларго и попытался вдохнуть как можно глубже. Не вышло. – Выберусь и вытащу Лео. Я спасу его. Непременно спасу. Я обязан спасти его! *** Это был бункер. Точнее то, что от него осталось. Обугленные чёрные стены, прах и пепел... Разбитые мониторы оплавились, а паяльные станции и установки скрючило и разворотило, словно их поливали напалмом. Металлическое крошево, битое стекло и зола толстым слоем покрывали пол. Скелеты стульев и столов хранили на себе следы огненных поцелуев. Ларго стоял у тёмного провала, где раньше находилась дверь, и чувствовал, как сердце покрывается глубокими трещинами. – Нет... – прошептал он и на негнущихся ногах шагнул внутрь. – Нет... Он шёл вперёд, как шёл бы восставший из могилы мертвец, ничего толком не соображая. – Нет... – глухо повторил Ким и коснулся шершавой стены – именно тут раньше висели газетные вырезки. Глаза скользнули дальше, в сторону отсека, где находилась опочивальня безумного старика. – Нет! Ларго предпочел бы ослепнуть. Или проснуться – ведь наверняка всё это просто дурной сон... Нет! От скрюченного на пороге закутка тела почти ничего не осталось: огонь сожрал плоть и обглодал кости, но Ларго понял... Перед ним его спаситель – ... ...Ладимир Лей. Глава тридцать третья Ким зажал рот рукой, усилием воли сдерживая крик отчаяния. Зажмурился и отступил назад. Привалился спиной к шершавой стене. Только теперь он осознал, насколько сильно рассчитывал на помощь Ладимира Лея, этого чудаковатого типа с сомнительным прошлым и мутным будущим... Нет. Нет! Нет!!! Вогнать бы булавку себе в бок, но не поможет. Не поможет... Выхода нет. Есть только безысходность. Ларго заставил себя разлепить глаза и снова взглянуть на тело. Лей... Не может быть. Не может! Это всё неправда! Неправда! Неправда!!! Чёрт! Ларго шумно выдохнул. Сжал и разжал кулаки. Чёрт!!! Надо взять себя в руки. Надо... Вот ведь чёрт! Он в два шага преодолел расстояние, отделявшее его от каморки, и опустился на корточки возле трупа. Обугленный череп безучастно смотрел на него пустыми глазницами. Толстая оправа очков расплавилась. На тонких костях чернели шматы обгоревшей кожи... вперемешку с тем, что осталось от одежды. Бедняга... Но кто? Кто убил его? Кто сотворил всё это? Беда ходит за мной по пятам... Ещё одна смерть на моей совести, – мрачно подумал Ким и скрежетнул зубами. – Ещё одна... Похоронить бы старика – хоть породой наспех закидать, да медлить нельзя: с минуты на минуту сработает чип. Можно, конечно, лечь рядом с Ладимиром: вытянуть ноги, закрыть глаза и покорно ждать полной парализации, но... Если рвануть прямо сейчас и бежать, не останавливаясь – есть шанс вернуться в штрек вовремя. Вернуться и... Рудник, забой, штольня, релидий, пласмагеновая баланда, полосатые каторжане с взглядами такими же пустыми, как у черепа Ладимира Лея, мерзкие угрозы Перца и... ... безысходность. Полная, тотальная безысходность, пожирающая разум и волю. Ларго заколебался. Какая разница: умереть сейчас здесь, или сдохнуть в бараке через несколько месяцев? Никакой. Хотя... – Сдохнуть я всегда успею, – сказал себе Ким и поднялся. Путь предстоял трудный, а время утекало, словно песок сквозь пальцы. Надо бежать. Надо! – Прости, Ладимир, – чуть слышно прошептал Ларго, глядя на обгоревшие останки, – но я... я должен выжить. – Однако как патетично! – Мерные хлопки эхом разнеслись по раскуроченному бункеру.