Успокойся, – ответил Ким одними глазами, – всё будет хорошо. И тут же холодные иглы сомнений впились в позвоночник. А будет ли? Вдруг бригаду не отправят в Штольню? Или сработают парализующие чипы? Или Ладимир решит, что Лео – шпион, и откажется помогать? Или… О! Сколько всяких "или"! Стоп! Ларго одёрнул себя, мысленно отвесив оплеуху. Сжал и разжал кулаки. Ладони вспотели, а пальцы дрожали, как после тяжёлого похмелья. Нет, это никуда не годится. Так что – стоп. Стоп. Стоп! Не время сейчас для терзаний и страхов. Отступать некуда: всё произойдёт сегодня. Всё или ничего. Сигнал к побудке впился в мозг ржавым буром. Заскрипели нары. Каторжане шлёпали по полу босыми ногами, наспех натягивая полосатые робы. Нестерпимо воняло потом. Всё произойдёт сегодня, – мысленно повторял Ким снова и снова. – Всё или ничего. Он оделся первым. Хому пришлось ждать и подгонять. Всё произойдёт сегодня… – Эй, Легавый! – Хома ткнул его локтем в бок. – Чего не жрёшь? Не хочешь? Можно подъем? Ларго дёрнулся, вынырнул из пучин тревожных мыслей и обнаружил себя в столовой. Вот ведь... Он даже не помнил, как здесь оказался. – Эй, можно подъем, говорю! – Доедай. – Ким придвинул миску наркодилеру и тяжело вздохнул. Может, и надо было впихнуть в себя хоть что-нибудь, да кусок в горло не лез. Полосатые каторжане, плотно сидевшие на длинных лавках, сливались в мутное серое пятно. Сердце кирпичом ухалось о рёбра. Спина взмокла от холодного пота, а кишки скрутило в тугой узел. На построение Ким ковылял на негнущихся ногах, а, когда голосистый разводящий принялся читать «молитву» о неоплатном долгу каторжан перед обществом, опустил глаза и сжал кулаки до хруста. Штольня… Нас непременно должны направить в Штольню! Именно это обещал Лей тогда, в подземном бункере. Откуда Ладимир знал распорядок смен, оставалось загадкой. Сержант перешёл к назначениям. Он выкрикивал номера бригад и ярусов, а Ларго стоял, ни жив ни мёртв, оглушенный волной страхов и сомнений. Нас должны направить в Штольню. В Штольню! – Сто шестая, – ревел разводящий. – Нулевой. Сто десятая! Шестой! Сто девятая! Третий! Третий... Третий? Третий!! К горлу подкатил тошнотворный ком. Внутренности сжало тисками так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Третий! Ким с трудом устоял на ногах. Третий!!! Как же… Как же так? Должны же были отправить в Штольню! – Нас должны были отправить в Штольню… – повторил он, словно во сне. – Ну! – хмыкнул Хома. – А отправили на третий! Свезло нам, дело говорю! – Свезло… – эхом отозвался Ларго и покачнулся, когда наркодилер хлопнул его по плечу. Ладимир обманул меня, – тупо подумал он, занимая место в шеренге. – Обвёл вокруг пальца, а я развесил уши, как мальчишка! Некого винить. Некого. Некого! Нет отсюда спасения. Нет выхода. А любая надежда – всего лишь иллюзия. Болотный огонёк, коварная ловушка и ничего более... – Эй, Легавый! – Кабан выдернул его из строя и грубо толкнул в сторону. – Не так быстро. Ким послушно замер. Всё равно. Теперь уже всё равно. Даже если Кабан изобьет его до полусмерти. Даже если... – У тебя на сегодня особое назначение. – Надзиратель смотрел на него, как на засохшие фекалии. – Так что кру-угом и шагом марш в клеть! Ким уставился на Кабана, будто видел впервые. – В... в клеть? – Какое слово конкретно ты не понял, гнида легавая? – Тюремщик сгрёб Ларго за химок и склонился к самому носу. Изо рта у него воняло синтезированным луком и несварением. – Шагом. Марш. В клеть! В клеть... Все полгода несуразная скрипучая клетка повергала Кима в уныние, смачно сдобренное липким страхом, но сейчас... Сейчас он готов был целовать ржавые прутья. Впервые опасный спуск на нижние ярусы не пугал, а радовал. Да так, что хотелось кричать, плакать, выть, вопить и рвать на груди опостылевшую робу. Каторга забрала шесть месяцев, три недели и пять дней его жизни, но сегодня всё кончится. Сегодня он, благодаря чудаковатому старику, вернёт себе свободу, а потом... А потом я буду мстить. – Ларго сжал зубы так, что на скулах заходили желваки. – Мстить тем, кто исковеркал мою жизнь. Он представил акулоподобного Риона Штерна и с трудом сдержался, чтобы не садануть кулаком по железной решётке. Надо уничтожить чёртова гада. Уничтожить любой ценой! Но сначала надо узнать, кто за ним стоит... *** Кирка высекала искры, учётный браслет мерно отсчитывал норму, а солёный пот заливал глаза. Ким и не помнил, когда последний раз пахал с такой отдачей. Он готов был вгрызаться в породу, разрывать забой голыми руками – всё, что угодно, лишь бы не думать. Не думать о том, как медленно текут секунды. Время стало вязким, точно пласмагеновый кисель, которым больных каторжан поили в лазарете. Минута, другая, третья... и нет им конца. Дышать почти нечем. От релидиевых паров щиплет глаза, кожу и язык, першит в горле, тело ноет от усталости. Руки дрожат... – Ааааргггх! – Ларго всадил кирку в породу, выламывая маслянисто-чёрные куски ядовитой субстанции. Голова поплыла, а перед глазами запрыгали синие черти – он задыхался. Эх, сорвать бы респиратор! Но тогда первый же вздох станет последним. А умирать нельзя. Никак нельзя. Ведь он близок к разгадке, как никогда раньше! В списке осталось два имени. Два имени. Всего два. Имре Хара и Ами Токадо. Влиятельный политик и научный гений. Ладимир утверждал, что Токадо изменился и стал сам не свой, но... Отец Человечества вполне мог ввести старого приятеля в заблуждение, и тогда... Нет, рановато вычёркивать главу Инкубатора из списка подозреваемых. Так что имени по-прежнему два. Два имени. Имре Хара и Ами Токадо... За всем стоит один из них, ведь больше попросту никого не осталось! Кто-то из них пытается прибрать к рукам Кибериум. Но кто? И, самое главное, зачем? Неужели им мало власти? Мало денег? Узко мыслишь, – сказал себе Ким, замахиваясь с новой силой. – Власти и денег всегда мало. Он вспомнил сказку о Золотой Антилопе, которую зелёным юнцом читал в Библиотеке Образовательного Центра. Злой Раджа продолжал требовать золота, даже когда тяжёлые монеты почти погребли его под собой. Вдруг здесь похожий случай? Не исключено. Одно дело – быть политиком. Совсем другое – вождём. То же самое с Токадо. Сейчас он – Отец Человечества, а мог бы стать... Богом? Весьма вероятно, учитывая рассказы Ладимира о сверхлюдях. Рион Штерн и злополучный Сайрус Вик – всего лишь фигуры, – угрюмо подумал Ларго. – А мне нужен тот, чья рука двигает их по доске. Семеро водят, один кругами ходит На кого покажет, тот первым в гроб и ляжет... Сигнал перерыва – тоненькое пищание учётного браслета – прозвучал слаще пения ангелов. Пора! Ким отшвырнул кирку и мрачные мысли. Тайник он нашёл быстро – небольшой холмик у каменистого выступа. – Привет дружище, – усмехнулся Ларго, стряхивая с блокнота бурую пыль. – Пришло время рвать когти, как считаешь? Он засунул книжицу за пояс, опустился на четвереньки и пополз прочь из узкой кишки забоя. А когда выбрался в штрек – двинулся к Центральному коридору, как и его товарищи по несчастью. Измотанные, потные и грязные до черноты каторжане бросали кирки, лопаты и отбойники и, шатаясь, словно зомби, плелись на обед, чтобы подкрепить силы крохотной порцией мутной жижи, которая тут сходила за суп. Никто не разговаривал: шагали молча, тупо пялясь под ноги. Один из зэков споткнулся и упал, но никто из бригады не остановился, чтобы помочь бедолаге подняться. Ладимир прав, – отметил Ким. – Они не заметят. Даже если в штреке сейчас появится голая кукла, или дракон – они не заметят. Ничего не заметят. Сейчас самое время! "Ты пройдёшь от забоя по штреку десять шагов, – слова Ладимира прозвучали в голове так отчётливо, словно старик стоял рядом. – Когда увидишь валуны справа – отстань от строя. Толкни вторую по величине глыбу – под ней будет щель..."... ***