"Когда вы начали работать на Кибериум?"... Сколько раз его спросили об этом? Не меньше сотни, уж точно. Как он отвечал? Мычал что-то бессвязное и мотал тяжёлой, словно чугунный жбан, головой. "Когда вы начали работать на Кибериум?"... Резкий свет в глаза. Пощёчина. Вода в морду. "Когда вы начали работать на Кибериум?". Когда? Когда? Когда? Опять свет в глаза. Пощёчина. Темнота. Один и тот же вопрос. Снова, и снова, и снова, и снова... Чёрт, что же было в том довоенном вине? Уж явно не истина... Ультроней. Лошадиная доза ультронея. Вроде той, что погрузила Магу в нейролетаргический сон... Уже потом, много позже, Ким узнал, что помощник Мануэля Лопеса сообщил в Особый Отдел, как он, Ларго, звонил в пять утра и настойчиво добивался встречи. Секретарь Ами Токадо рассказал похожую историю, а Рион Штерн, подлая гнида, чудесным образом обнаружил в его кабинете список членов правления Кибериума с «подозрительными пометками». Но самое интересное, что на счету Ларго появилась крупная сумма денег. Неприлично крупная. «Откуда?», – спрашивали его. – «Кто платит?». Ким не знал. Он вообще с трудом понимал, что происходит. Хуже всего, что Магу так и не нашли. Убогая квартирка хакера пустовала, а регистратор Центральной больницы подтвердил, что парня забрал не кто иной, как Ким Ларго – детектив Особого Отдела. «Меня подставили!» – первое, что выдавил из себя Ларго, когда вернулась способность облекать мысли в слова. «Все так говорят», – отвечали ему, и на голову рушилась лавина вопросов. "Когда вы начали работать на Кибериум?"... "Откуда деньги"... "Кто приказал убить Лопеса?"... Когда действие ультронея немного ослабло, Ким попытался всё объяснить. По-честному. От и до. Ничего не утаивая и не упуская из виду, однако... в объяснениях никто не нуждался. Всё уже решили, – понял он. – Всё давно решили за меня. "Когда вы начали работать на Кибериум?"... "Откуда деньги"... "Кто приказал убить Лопеса?"... Последний допрос вёл Калеб Тюр. Тот самый Калеб Тюр – остроносый зануда, до жути похожий на хорька. Его повысили, и плешивый подлипала стал детективом. Теперь Калеба распирало от чувства собственного величия, и от широты душевной бывший сержант приказал снять с Ларго наручники. – Между нами случалось некоторое недопонимание, – пропел Тюр, глядя в гигантское зеркало на серой стене допросной, и Киму показалось, будто кончик носа новоиспечённого детектива задёргался. Чёртов хорёк... Ким потёр запястья: на коже остались красные следы. Он вспомнил, как грозил Тюру вырвать кадык. Да, непонимание случалось, что тут скажешь... – Уверен, сейчас вы согласны сотрудничать, господин Ларго. – Калеб скрестил руки на груди. – Прежде всего это в ваших интересах. Я хочу помочь вам, Ким. В самом деле, хочу. Возможно, я – ваша последняя надежда. Вы готовы ответить на мои вопросы? Ким кивнул: пренебрегать "последней надеждой" – дело гиблое. Особенно в его положении. Мало ли, а вдруг? Он приготовился изложить всю историю полностью. С самого начала. С того момента, когда Реваж вызвал их с Магой к себе... – Итак... – Бывший сержант упёрся ладонями в стол и нагнулся к самому лицу. – Когда вы начали работать на Кибериум? Воздух стал плотным, и Ларго понял, что задыхается. В ушах зазвенело. Бессильная ярость обожгла, точно кипящая магма и... хлынула наружу: не слишком соображая, что делает, Ким кинулся на плешивого хорька. Сгрёб за химок и... Глупая мальчишеская выходка обошлась дорого. Очень дорого. В допросную влетело четверо громил. Они скрутили Ларго, точно он был тряпичной куклой, и прижали к стене, да так, что кости захрустели. Мелькнул белый халат. Шприц. Острая игла больно впилась в предплечье... Инъекция подействовала мгновенно, и Ларго превратился в овощ. Он вроде бы всё соображал, но происходящее казалось нереальным, растянутым во времени и пространстве. Голоса сливались в монотонный гул, а лица искажались до неузнаваемости и расплывались кляксами. – Вы убили Лопеса? – рявкнул Тюр, прижимая платок к расквашенному носу. – Н-не знаю... – еле-еле пробубнил Ким. Он и в самом деле не знал. Не помнил. И это пугало... *** На него повесили всё: и Лессера, и Лопеса, и даже Карра, чьё дело давно закрыли. Обвинили в похищении Маги, злоупотреблении служебными полномочиями, коррупции и саботаже. Его превратили в продажную шкуру, предателя, наркомана и убийцу. И всё это – за одну неделю... Агломерация гудела. Газеты пестрели заголовками: «Прославленный детектив Ларго оказался пешкой Рольфа Этингера», «Кибериум прибрал к рукам Особый отдел. Что дальше?», "Любимая игрушка Кукловода скрывает правду о киборгах!" и так далее, и тому подобное... Слухи ползли и множились, как раковые метастазы. Почему я не послушал Реважа? – думал Ким, когда сознание чуть прояснялось. – Почему? Сделай я, как требовал старый боров, ничего бы не случилось. Ничего! Ни с Магой, ни со мной. *** Суд был скорым. Никчёмная театральная постановка, итог которой заранее ясен всем. Когда огласили приговор, Ким даже не вздрогнул. Смерть через повешение... Кто бы сомневался! – Вы имеете право на последнее слово, – прогудел судья. Носатый и круглолицый, в парике и мантии он напоминал филина. – Вам есть что сказать? Ларго поднялся с большим трудом: ноги норовили подогнуться, голова шла кругом, а к горлу подкатывал ком. – Я невиновен, – твёрдо заявил он и повалился на пол под возгласы заседателей. Невиновен. Невиновен... Невиновен! Никому нет до этого никакого дела! Никому! Никому!!! – Меня подставили... Подставили! – кричал Ким и летел сквозь тьму, а за ним гналось двухголовое чудовище с окровавленной пастью на пузе... В себя Ларго пришёл в камере, что представляла собой каменный мешок размером чуть больше гроба, с толчком сомнительной чистоты в одном углу и узкими нарами – в другом. Отсутствие окна компенсировалось жужжащей лампой, которая больше трещала, чем давала света. Комок в горле сделался непереносимым, и сдерживать рвотные позывы Ким больше не мог: его стошнило, едва он добрался до грязно-жёлтого унитаза. Однако облегчения Ларго не испытал: потолок по-прежнему кружился, а серые стены ходили ходуном. Еле-еле, полуползком, он добрался до койки. Упал на пропахшие плесенью простыни и сжался в комок. Хотелось выть. Орать. Вопить и царапать стену, ломая ногти. Но он просто закусил костяшки пальцев и зажмурился. Его трясло, как в лихорадке. Перед мысленным взором возник Реваж. Седые космы комиссара топорщились, а поросячьи глазки блестели. «Ну что, доигрался, идиотина? – ревел старый боров. – Герой хренов! Щенок!». Опухшая комиссарская рожа вздрогнула и расплылась. Вместо неё Ларго увидел молодое лицо. Пухлые губы, васильковые глаза... «Я рассчитывал на вас, детектив, – прошептал Альбер Ней. – Вы обещали помочь. Обещали!»... Следом появился Мага. Он ничего не сказал. Улыбнулся, сверкнув брекетами, и отсалютовал чумазой ладонью... – Я невиновен, – прохрипел Ким, обливаясь холодным потом и комкая засаленную простыню. – Невиновен! Невиновен!!! *** Сон – маленькая смерть. Отличная тренировка перед казнью. Ларго не заметил, как уснул. Не потерял сознание, а именно уснул: провалился в сладкое небытиё, как проваливаются в чёрную пустоту космоса падающие звёзды. Ким не знал, сколько проспал, но предпочёл бы не просыпаться вовсе. Да где уж там... Жуткий скрежет и оглушающий лязг разбудили бы даже покойника: тяжёлая дверь завизжала на ржавых петлях и распахнулась. Ларго разлепил глаза, попытался сесть и собрать мысли в кучу. Получилось плохо. – Ким Ларго? – Охранник, похожий на гориллу, заслонил дверной проём. – На выход. – У-уже? – Ким нервно сглотнул и почувствовал, как захолодели руки. Пора умереть...