Искусственные, понял Ларго, притормозив у ворот. Наверное, Карр отвалил за них бешеные деньги. Он хлопнул дверцей и зашагал к дому. Псы посмотрели на него безо всякого интереса. В просторном холле его встретил дворецкий, одетый в строгий старомодный костюм-тройку. Казалось, что и он искусственный: худой, как жердь, прямой, будто проглотил лом, и с миной настолько кислой, что не передать словами. Ларго заранее навёл справки и знал про этого типа всё, что требовалось. Визор Линдон. Восемьдесят девять лет. Дважды проходил вакцинацию, продляя срок жизни. Служил при Милосе последние тридцать четыре года. Выполнял функции дворецкого, управляющего и смотрителя во всех Карровских резиденциях. Эталон чопорности. Холоден. Заносчив. Скрытен. Считает швалью всех, чей капитал меньше миллиарда. И смотрит на меня, как на кусок дерьма, – заметил Ким и мысленно ухмыльнулся. – Детектив Ларго, – сказал Линдон, словно плюнул. – Мне непонятна цель вашего визита. Дело моего покойного хозяина давным-давно закрыто. – Всего лишь небольшие формальности, – уклончиво пояснил Ларго, окинув взглядом бескрайний холл, стены которого украшали затейливые барельефы. Сплошь античные мотивы: боги да герои. – Мы будем говорить здесь? – Как пожелаете, – ответил непробиваемый дворецкий. – Я желаю присесть и выпить. – Тогда прошу в кабинет. – Линдон горделиво шагнул к мраморной лестнице с пузатыми балясинами цвета слоновой кости. Ким поплёлся следом. Кабинет оказался большим и неуютным. Дубовый стол и кожаные кресла темнели на фоне снежно-белых стен. В углах разместились скульптуры: лучезарный Аполлон в разных интерпретациях, но всегда – обнажённый. Порой красавца-бога обнимал его возлюбленный – Гиацинт. Целый легион упругих задниц. Похоже, секрет Милоса Карра трещал по швам, – хмыкнул Ларго, бросив взгляд на одного из гипсовых атлетов: лицом изваяние как две капли воды походило на Альбера Нея. Ну и ну. Не дожидаясь приглашения, он уселся в кресло, по-ковбойски закинул ногу на ногу и перешёл к вопросам прежде, чем дворецкий предложил виски. – Кто ваш новый хозяин? – Не могу знать. – Мажордом так и остался стоять, сложив руки за спиной. – Вопрос с имуществом господина Карра в стадии решения. – У Карра имелось завещание? – Ларго задал этот вопрос для проформы: ответ он прекрасно знал. – Господин Карр не планировал умереть так скоро. Странный ответ, – подумал Ким и зубами вытащил сигарету из полупустой пачки. – Так значит, завещания не было? Дворецкий покачал головой. – Совершал ли Карр крупные сделки перед гибелью? – Возможно. – Краешек губ Линдона едва заметно дёрнулся. – Мне он не отчитывался. – Понятно. – Ларго глубоко затянулся. – А как насчет общественной деятельности? Ей ваш хозяин занимался? – В течение долгих лет господин Карр возглавлял общество защитников традиционной морали. Ким подавился дымом и зашёлся кашлем. – П-простите… что? Дворецкий расценил его вопрос по-своему и счёл нужным разъяснить: – Общество защитников традиционной морали борется за сохранение чистоты нравов и ратует за отказ от противоестественного мужеложства. – Спасибо, я понял, – буркнул Ларго, вспоминая снимки, на которых Милос Карр жарил своего голубоглазого секретаря. – Как думаете, вашего хозяина могли шантажировать? – Меня бы это не удивило. А ты знаешь больше, чем готов сказать, дружище, – подумал Ким и спросил: – Кто вёл деловую переписку от его имени? – Господин Ней. Но он, к сожалению… – Мёртв. – Ларго нахмурился. – Что вы можете сказать о нём…о Нее? Дворецкий задумался, но лишь на мгновение. – Весьма приятный молодой человек. – Карр доверял ему? – Вне всякого сомнения. – Ценными бумагами Карра занимался тоже он? – Ким выпустил дым через нос и впечатал окурок в хрустальную пепельницу. Поначалу она тоже напомнила ему голую задницу, и стоило немалого труда догадаться, что на самом деле это – листья кувшинки. – Совершенно верно. Мажордом напрягся, как струна, в ожидании нового вопроса, но его не последовало. Ларго поднялся и коротко кивнул. – Вы очень помогли следствию. Благодарю. – Это всё, что вы хотели уточнить? – Железобетонная выдержка Линдона дала трещину, или показалось? Ким мгновенно навострил уши. Старый перец ждал расспросов о кукле! – понял он. Неужели… – На самом деле есть ещё кое-что, – Ларго вперился взглядом в кислую рожу мажордома. – Альбер Ней рассказал, как стал свидетелем гибели господина Карра. Парень утверждал, будто хозяина убила кукла. Что вы думаете по этому поводу? – Думаю, так всё и было, – не моргнув глазом, заявил дворецкий. Вот тебе и раз! Любопытно. Весьма и весьма любопытно! – А почему же вы молчали всё это время? Почему не сообщили раньше? Не поддержали Альбера в его подозрениях? Мажордом насупился и поджал губы. Ларго терпеливо ждал ответа, хотя на самом деле вовсе не нуждался в нём: всё и так ясно. Чопорному стручку щедро заплатили. Сначала за молчание, а теперь – за готовность говорить. Кто-то ждёт, что, услышав показания Линдона, я завиляю хвостом и побегу трезвонить о неисправных куклах направо и налево, – подумал Ким и нахмурился. Чёрт! До чего же противно чувствовать себя марионеткой! – Всего доброго, господин Линдон, – сказал он, нахлобучив шляпу. – Не смею больше вас задерживать. Глава восемнадцатая С высоты тридцать шестого этажа город напоминал море огней. Ким смотрел на сверкающие реки сквозь панорамные окна кабинета покойного Лессера, сосредоточенно курил и делал пометки в потрёпанном блокноте с обугленной обложкой. Времени на размышления хватало с избытком: управляющий имуществом Стального Виктόра задерживался на совещании. На Агломерацию медленно опускалась ночь. Пепельно-серое небо налилось свинцом и стремительно потемнело, став угольно-чёрным – под стать настроению... Зацепки не сходились одна с другой, и Ларго раздражённо перечеркнул свои записи. Чёртова чертовщина! Он не собирался сюда приезжать. Вовсе. Ну, или, по крайней мере, уж точно не сегодня. Но плотный график Ами Токадо вывернул планы наизнанку: полдня пришлось убить на одни звонки! Дошло до того, что голос секретаря главы Инкубатора начал казаться смутно знакомым. «Господин Токадо не может встретиться, – ворковал услужливый клерк на другом конце провода. – Он занят. Даёт интервью». Ларго попытался назначить рандеву на поздний вечер, но Отец Человечества выступал на закрытом заседании Общества защитников традиционной морали. «Я приеду утром», – заявил Ким. Он готов был идти ва-банк и пробивать лбом стену: ведь не исключено, что жизнь Токадо находилась под серьёзной угрозой. Однако утром глава Инкубатора отправлялся на конференцию на Острова. Ближайший свободный час маячил в графике только через неделю, и Ларго, скрепя сердце, согласился на этот вариант. Надо допросить Токадо с пристрастием, – рассуждал он, рисуя в блокноте точёный профиль Отца Человечества. – Инкубатор и Кибериум связаны. И связаны тесно. Так тесно, что не заметить этого мог только слепец! А уж теперь, когда выяснилось, что Токадо – ведущий акционер Кибериума... Что произойдёт, если Инкубатор восстановит двойную икс-хромосому? Кибериум рухнет, словно карточный домик. То же самое случится с научной империей Токадо, когда воссозданные женщины начнут рожать. Самое выгодное для этих воротил: всеми силами поддерживать сложившуюся систему. "Рука руку моет", – пришла на ум поговорка, и Ким вытащил из пачки очередную сигарету. Похоже, Этингер и Токадо много лет дурачили весь мир. И у них это неплохо получалось. А что же теперь? Кто-то всеми силами старается замазать Кибериум. Заинтересован ли в этом Отец Человечества? Сомнительно. Весьма сомнительно. Только, если… – Потрясающий вид, не правда ли? Ларго вздрогнул, повернулся и увидел щёголя в сером костюме с отливом. На то, чтобы узнать красавца, ушла секунда.