– Ой, – сказала Пиви с нервным смешком. – Может, не надо обо мне? – Как хочешь. – Нет, говори! – Душа – крепость… Желание отгородиться от всех и вся высокими стенами и глубоким рвом возникает неспроста. Не буду спрашивать, что именно тебе пришлось пережить в прошлом. Но от мира и людей, живущих в нем, ты ждешь с тех пор только неприятностей. Ты хочешь быть счастливой, поэтому готова палить из пушек во всякого, кто покусится на твой внутренний, искусственно созданный и тщательно охраняемый покой. Но забываешь о том, что счастье обретается только в гармонии с собой и с миром. Гармония же невозможна, пока ты чего-то боишься. Стены нужно рушить, ров – засыпать. Ты достаточно умна и сильна, чтобы справиться с любой неприятностью. И, думается мне, твое творческое начало – желание написать книгу – способно послужить тебе на самом деле лучшим щитом от ненужных или злых людей в твоем доме. – Возможно, – скептически сказала Пиви. – Спасибо на добром слове… – Не за что. Подошла очередь капитана Хиббита, и все разулыбались заранее. Он тоже – сощурив глаза и глядя на приму с хитрецой. В толковании ее, однако, ничего забавного не оказалось. – Асфольгиор… этот дивный дворец не обойти, по слухам, ни за день, ни за два, – сказала она задумчиво. – Простому смертному туда вообще не попасть. Мрамор, золото, самоцветы, драгоценные сорта деревьев, великолепные картины и статуи… а еще – королевский трон, олицетворение власти. Власти над собой или над другими?… Я не берусь судить, хозяину дворца видней. Могу сказать только, что богатств его души не исчислить, по всей видимости, никому. Потому что вход туда охраняется стражей. Хоть ты ее и не упомянул, но не бывает дворцов без охраны. – Моих друзей туда пускают без препон, – сказал, усмехнувшись, Кароль. – А друзей у меня много, – и подмигнул Катти и Пиви, таращившим на него глаза с неподдельным интересом. – Друзей ли? – мягко возразила Фиалка. – Есть, знаешь ли, некоторая разница между людьми, которых ты рад видеть, и людьми, которым ты доверяешь. – Ну… – Впервые в жизни, наверное, Кароль не нашел, что сказать. Разницу он, конечно, знал. Но не станешь же объяснять при толпе народу, состоящей к тому же из одних подозреваемых, что в силу профессии тебе приходится в основном иметь дело с третьей категорией людей – кому и не рад, и не доверяешь!.. – Да. Дворцов без охраны не бывает, – вынужденно повторил он ее слова. И Фиалка повернулась к Аглюсу. Тот отсалютовал ей полным стаканчиком. – Твое идеальное жилище меня, прямо скажем, удивило, – сказала она. – Ты совсем не похож на человека, который предпочитает лес городу и общество зверей – человеческому. Как не похож и на аскета, способного из всех удобств обойтись лежанкой и печью. Но… Поскольку я и в мыслях не держу на самом деле, что ты солгал, могу предположить одно – сегодня для тебя это и вправду так. Есть какая-то причина, по которой тебе хотелось бы оказаться далеко отсюда, там, где никто не найдет, в полном одиночестве… Сказать еще? – Не надо, – Аглюс скривился. – Причина на самом деле проста – Папаша Муниц. – И с комичным ужасом оглянулся на фургон антрепренера. – Уж сегодня-то мне точно хотелось оказаться подальше от него. На краю света! Все понимающе засмеялись. – Возможно… – с сомнением протянула Фиалка. – И хватит обо мне. Давай уже наконец о сумке… – Аглюс кивнул в сторону Изы. – А то кое-кто извелся от нетерпения! – Как скажешь. – Прима вздохнула. – Только подбросьте сперва кто-нибудь хворосту в огонь. Не то останемся в темноте. Костры, забытые за увлекательным разговором, и впрямь успели почти погаснуть. Один решили не разжигать заново. Вторым, что был поближе к столу, охотно занялся капитан Хиббит, воспользовавшись паузой, чтобы наскоро повторить про себя Фиалкины откровения. С намерением обдумать их еще раз, на досуге. Если он, конечно, будет, этот досуг… Хворосту он навалил побольше, чтобы надольше хватило. И когда вернулся за стол, Фиалка приступила ко второй части толкований. – Емкость – это… любовь, – заявила она. – И сумка Изы – весьма необычайный пример… Все начали хохотать, не дав ей закончить. – Вместительная… – не удержалась от смеха и сама прима. – Большая, прочная… Иза захихикала тоже. – С кучей карманчиков! – С двумя отделениями! – припомнил Беригон. – А для кого второе?… – Красная… Цвет любви… – сквозь смех выдавила Пиви. – Хозяйственный подход! – подвела итог Фиалка. – Возможно, несколько прагматичный, зато надежный… Беригон, увы, менее оригинален. Холодное, с ледника, пиво всего лишь освежает и утоляет жажду. Впрочем, многие мужчины не могут без него жить… – Не зря я сомневался! – огорченно воскликнул Титур. – Что по сравнению с его пивом мой фонтан? – Неужели сам еще не понял? – поддела развеселившаяся прима. – Любовь для тебя прежде всего – красота. Игра солнечного света, радуга… Сама же вода, между прочим, – основа жизни! А вот Раскель пока еще совсем не знает, что такое любовь. Для него – это нечто загадочное. Манящее, привлекательное, но, увы, запертое на ключ. И что звенит внутри – неизвестно… С его представлением перекликается представление Князя – сундук с пиратскими сокровищами, тоже запертый. Только Князь, в отличие от Раскеля, знает, что внутри. И знает, что только в его власти снять с этого клада заклятие. Кароль шутовски поклонился. – И поделиться! – напомнил. Многомудрая прима кивнула и посерьезнела. Взглянула на Катти. – Очаг, в котором горит огонь… Твой дом отнюдь не пуст, дорогая. Покуда ты поддерживаешь этот огонь. – Я поняла… Фиалка перевела взгляд на Пиви. – Любовь – воронка от бомбы. Не в этом ли причина того, что дом стал крепостью? – Ну да, – мрачно сказала Пиви. – Все-то ты знаешь! – Не все, – улыбнулась девушка. И повернулась к Ворону. – Ты нуждаешься в толковании своего ответа? – Нет, – качнул он головой. – Хотя удивлен, конечно… Никогда не задумывался над тем, что такое в моем представлении любовь. Но точнее вряд ли сказал бы, даже если б размышлял целый год… Иза заерзала на стуле. И спросила: – А еще вопросов у тебя нету? Интересная игра! Фиалка как будто заколебалась – не продолжить ли в самом деле, и капитан Хиббит понял, что пора вмешаться. С него рискованных заглядываний в душу уж точно хватит! Асфольгиор, королевский трон, богатства, которых не исчислить, – подумать только… пошутил, называется! Это бездомный-то сирота и бродяга – по легенде… – Кошмар! – вскричал он с негодованием, заставив всех вздрогнуть. – Что мы делаем, люди добрые? Как не люди, ей-богу… в такое пекло, на берегу роскошного озера и… сидим?! Смысл сказанного дошел до общества не сразу. Но после секундного замешательства грянул нестройный хор: – Купаться! Конечно! Скорей! И первым из-за стола выскочил Аглюс. – Вы, дамы, посидите пока, – сказал он, развязывая шейный платок. – Сначала пойдут мужчины. Дно разведать, водичку проверить… разогнать крокодилов. Потом и вас пустим. – Здесь крокодилы есть? – наивно удивилась Катти Таум и бросила испуганный взгляд на озеро. – А как же! – Ворон «злодейски» пошевелил усами. – Тьма тьмущая! – И ринулся в кусты раздеваться. Глава 11 С Раскелем определенно творилось что-то неладное. Он чувствовал это сам. И, кабы мог, с удовольствием приписал бы странное свое состояние чьим-нибудь колдовским чарам… Не такой уж хороший он был актер, каким счел его было капитан Хиббит, справедливо заподозривший после, что растерянность молодого аркана вовсе не наигранна. Обнаружив, что дорога оказалась тупиковой и завела театр вместо Овры на берег какого-то озера, Раскель удивился так, что не сумел этого скрыть. Да особо и не старался, поскольку струхнул на самом деле изрядно, окончательно перестав понимать, на кой черт столь изощренная ловушка понадобилась злыдарю. Чье имя по-прежнему оставалось загадкой. Сколько ни прощупывал Раскель участников труппы, он обнаруживал в ней всего двух магов, Изу и Беригона, которых и соперниками-то не считал – слишком слабы. Девушка Пиви, тоже охотившаяся за Дурной Удачей, в счет не шла – она магической силой не обладала вовсе. Имела при себе лишь пару амулетов-помощников, очень хороших, но безвредных для остальных. Остальные же казались самыми обычными людьми. Где-то рядом, конечно, обретались невидимые светлые – Раскель чуял их и здесь. Возможно, один находился в самой труппе, прикидываясь человеком. И подозревать оставалось только его… Либо же Изу с Беригоном, которые могли затеять ночевку в лесу по глупости. Решив неведомо с чего, что это поможет в поисках. В последнем случае волноваться не стоило – с ними он справился бы шутя. Но беспокойство не отступало. Чутье упорно твердило, что ни они, ни светлые тут ни при чем.