Дома всё хорошо, твёрдо сказала она себе. Дома всё хорошо. – Мама… – выдохнула на бегу Китти. – Я хочу к маме… – Да, мы уже почти дома. – Иви ещё крепче стиснула руку сестрёнки и, мысленно собравшись с духом, вышла из ворот сада на Сент-Хильдас-Террас. Она лихорадочно огляделась по сторонам, нет ли где-то разрушенных стен или взвеси кирпичной пыли. Дыма, а может быть, даже огня. Но на улице было спокойно и тихо, до жути тихо. Никаких разрушений, никаких раскрошившихся стен, никаких зияющих комнат. Иви буквально физически ощутила, что ей стало легче дышать. Она обернулась, помахала рукой Элейн и Грейс – и вот они с Китти уже мчатся к дому, даже не закрыв за собой калитку. Взлетев на крыльцо, Иви позвонила в дверной колокольчик и тут же, не дожидаясь ответа, принялась колотить кулаками в дверь. Из дома донёсся истошный лай, а потом дверь распахнулась, и Сара сжала сестёр в крепких объятиях, шепча благодарственные молитвы и чуть не плача. – Они дома, миссис Мэйтленд! – крикнула Сара, пытаясь перекричать звонкий лай Брэнди и Макса. Иви удивлённо взглянула на маму, которая мчалась по лестнице вниз. Она уже и забыла, когда мама в последний раз хоть куда-то бежала. – Я слышала звонок в дверь. Идите сюда. – Мама схватила их с Китти за плечи, принялась осматривать со всех сторон и даже сняла с Китти фетровую школьную шляпку, чтобы проверить её волосы. – Вы обе целы и невредимы? Слава богу! – А где папа? – спросила Иви и присела на корточки, чтобы обнять Брэнди. Он весь дрожал. Видимо, грохот снарядов очень сильно его напугал. Жалобно поскуливая и припадая животом к ковру, Макс подполз к Иви на полусогнутых лапках и прижался к её ноге. Иви погладила его по голове – и гладила до тех пор, пока он не успокоился и пока не выровнялась её собственное дыхание, сбившееся не столько от бега, сколько от волнения. – Он звонил по телефону. – Мама передёрнула плечами. – Этот жуткий трескучий звонок… Я его ненавидела с тех самых пор, как ваш папа распорядился поставить телефон в доме, но теперь… С ним всё хорошо, хотя один из этих ужасных снарядов упал почти перед зданием его конторы. – Один осколок упал на Иви, – сказала Китти, и мама испуганно прижала ладонь ко рту. Её лицо побелело – в прямом смысле слова: Иви никогда в жизни не видела, чтобы человек так сильно побледнел буквально за долю секунды. Зрелище по-своему завораживающее. – Замолчи, Китти! – шикнула на неё Иви. – Ничего на меня не упало. Осколок упал рядом с нами на школьном дворе, но не так уж и близко, мам. Честное слово. – Эта школа… Я всегда была против… – Мама покачнулась и села на нижнюю ступеньку лестницы, словно у неё подкосились ноги. Она усадила Китти к себе на колени. Макс вскарабкался на две ступеньки повыше и лизнул маму в щёку, но она этого даже не заметила. – Девочки, бегите наверх собирать чемодан, – пробормотала она. – Собирать чемодан? – нахмурилась Иви. – Мы куда-то уезжаем? Мама уставилась на неё: – Подальше от побережья. Куда-нибудь в глубь страны. Это вторжение, Иви. Скоро сюда придут немцы, они могут явиться в любую минуту. Чем скорее мы уедем, тем лучше. Может быть, мы пока поживём у Стэнфортов. Их дом стоит на болотах, в лесной глуши, далеко от железной дороги… – Немцы придут сюда?! – испуганно переспросила Китти, обхватив руками мамину шею. – Да, солнышко. Так что беги собирай чемодан. А я пока поищу документы на дом и завещание вашего папы. И надо подумать, что взять с собой. Наверное, стоит упаковать всё столовое серебро, как ты думаешь, Сара? И что ещё? Я не знаю… Бедный наш дом… Теперь он достанется этим проклятым фрицам. – Миссис Диксон говорит, что она никуда не поедет, мэм, – сказала Сара. – Говорит, что с её больными ногами особенно не разбежишься. – Но ей нельзя оставаться! – Миссис Мэйтленд в отчаянии тряхнула головой. – Она что, не читает газет и не знает, что было в Бельгии? Не знает, как зверствуют немцы, убивая ни в чём не повинных людей?! Здесь нельзя оставаться! Сара покачала головой: – Да, мэм. Но она говорит, что ни один фриц не войдёт в её кухню. Там она чувствует себя в безопасности. – Ох… – Миссис Мэйтленд тяжело вздохнула и мягко столкнула Китти с колен. – Девчонки, бегите к себе. Собирайтесь. Быстрее. А я пойду поговорю с миссис Диксон. Иви с Китти поспешили наверх, а мама с Сарой ушли в кухню. – Сюда идут немцы! – испуганно причитала Китти, пока Иви пыталась достать с верхней полки в шкафу её маленький чемоданчик. – Что нам делать, Иви? Я не знаю, что брать с собой. То же самое, что мы обычно берём, когда ездим к бабушке в Лондон? Мои вещи всегда собирала мисс Дженнингс! – Её голос сорвался на всхлип, и Брэнди тревожно заскулил. – Тише, всё хорошо. Всё будет хорошо, – прошептала Иви и поставила чемоданчик на кровать Китти. Она тоже не знала, что брать с собой. Коробку с любимыми красками? Альбом для рисования? Бусы из мелкого жемчуга? Что ей было бы жалко оставить и потерять навсегда? – Никто не говорил, что будет вторжение. Папа за завтраком читает газеты. Если бы что-то такое готовилось, то об этом наверняка бы написали в газете, верно? Может, это какая-то ошибка, – добавила она с сомнением в голосе. – Франция очень близко, – пробормотала Китти. – Сразу за морем. Они быстро сюда доберутся, а у нас тут почти не осталось солдат. Они все во Франции, и теперь немцы потихоньку обойдут их с тыла и захватят всю Англию! – Не захватят! – решительно отозвалась Иви, но невольно поёжилась, вспомнив оглушительный грохот снарядов. Война совсем рядом. Война уже здесь. Иви почти видела, как солдаты в серой форме и угольно-чёрных касках маршируют по улицам Уитби и окружают их дом. – Я не знаю, что брать с собой, Китти. Наверное, ночные рубашки, зубные щётки… – Я возьму свои часы, – заявила Китти неожиданно твёрдым, упрямым голосом. – Да, конечно, бери. Если хочешь, чтобы их украл какой-нибудь немец, – едко заметила Иви – и тут же пожалела о сказанном, когда Китти присела на краешек кровати и расплакалась. – Извини, я не хотела тебя расстроить. Просто мне… Мне страшно, Китти. Я говорю глупости, потому что мне страшно. – Их украдут, если я их оставлю, – пробормотала Китти сквозь слёзы, вцепившись в рукав Ивиного пальто. – Хотя если я их возьму, а немцы нас догонят, они всё равно их отберут. Брэнди запрыгнул на кровать и попытался забраться на руки к Иви. Макс, оставшийся на полу, жалобно заскулил. – Мы же возьмём с собой Брэнди и Макса? – спросила Китти и почесала Брэнди под подбородком. Иви изумлённо уставилась на сестрёнку: – Конечно, возьмём! Китти кивнула: – Я не была уверена. – Она вскинула голову и прислушалась. – Иви, ты слышала? Кажется, хлопнула входная дверь. – Да, наверное. Посмотри на собак. Брэнди спрыгнул с кровати и, перемахнув через Макса, бросился к лестнице. Макс побежал следом за ним, явно рассерженный, что ему снова приходится плестись в хвосте. – Это немцы? – спросила Китти упавшим голосом. Иви прислушалась, стиснув пальцы на кроватном покрывале, а потом с облегчением выдохнула: – Нет. Это папа. Я слышу его голос. Он точно знает, что брать с собой, Китти. Она взяла сестру за руку и потащила к двери, но Китти вырвалась, схватила свои часы и запихала поглубже в карман пальто. Иви поджала губы и ничего не сказала. По лестнице они спускались бегом. Папа стоял в прихожей в обнимку с мамой. – Вот вы где! Иви, ты не ранена? – Нет. Я на какое-то время оглохла, и у меня до сих пор чуть заложены уши, но в остальном всё нормально. Мы уезжаем? – Иви с тревогой взглянула на Китти. – Мы начали собирать чемодан, но мы не знаем, что брать с собой. Наши вещи всегда паковала мисс Дженнингс. И… если это вторжение… что будет с Дэвидом? Он же едет домой на каникулы. А вдруг немцы возьмут его в плен и мы его никогда не найдём? Папа устало улыбнулся: – Нет никакого вторжения. Я разговаривал с главным констеблем, начальником всей городской полиции. Это был просто морской набег. Два немецких крейсера проскользнули мимо нашей оборонительной эскадры. Вот и всё. – Вот и всё… – тихо проговорила мама. – Как будто этого мало, Чарльз! Город был под обстрелом! Сколько людей погибло? Папа покачал головой: – Я не знаю. Один человек из береговой охраны, это точно, но сообщений о других жертвах не было. Хотя мы не единственный город, подвергшийся обстрелу. – Иви заметила, что он ещё крепче сжал маму в объятиях, словно боялся, что она упадёт, если её не поддержать. – Были и другие немецкие корабли. Рано утром они обстреляли Хартлпул, а те два крейсера, которые атаковали Уитби, сначала стреляли по Скарборо. И там были жертвы, – тихо добавил он. – Скарборо, – прошептала мама. Её взгляд опять затуманился, сделался рассеянным и далёким, и Иви захотелось схватить её за плечи и хорошенько встряхнуть. Когда они с Китти прибежали домой, мама включилась в происходящее. Хоть и встревоженная, и напуганная, и вообще вся в панике, она казалась живее, чем за все последние месяцы. Иви понимала, почему мама так потрясена известием об атаке на Скарборо. В Скарборо она возит их с Китти покупать им нарядные платья. В Скарборо очень красиво, там много замечательных магазинов и прекрасных кондитерских. Невозможно поверить, что немцы убили людей в Скарборо. Такого просто не может быть. Иви пристально смотрела на маму, пытаясь внушить ей, что надо проснуться и обнять их с Китти, как она их обнимала, когда они вернулись из школы, или пусть даже снова разволноваться из-за осколков снарядов, которые чуть не задели её дочерей. Нельзя, чтобы мама опять погрузилась в глубины печали, как в страшный сон наяву. – Пойду скажу прислуге. – Мама на секунду прижала пальцы к глазам. – А то они переживают. У посудомойки случился… припадок. Кухарке пришлось жечь перья у неё под носом, чтобы привести её в чувство, и теперь в кухне пахнет не очень приятно. Иви медленно выдохнула и с облегчением закрыла глаза. На протяжении нескольких месяцев мама не замечала никаких запахов, ни приятных, ни неприятных. * * * Китти переживала, что из-за войны у них не будет подарков на Рождество, но праздник прошёл как обычно. Словно всё было как прежде. Словно и нет никакой войны. Война не закончилась к Рождеству, как прочили многие; на самом деле казалось, что она только теперь начинается по-настоящему. Через неделю после немецкого набега на британские приморские города по всему Уитби появились плакаты, призывающие мужчин вступить в армию. На большинстве из них было написано «Помни о Скарборо». Дэвид, который повёл сестёр по магазинам, чтобы потратить часть денег, полученных от родителей на Рождество, останавливался перед каждым плакатом и подолгу его изучал. – Этот мы уже видели, – простонала Китти, когда Дэвид остановился перед очередной стеной, сплошь заклеенной призывными плакатами. – Так мы вообще никуда не дойдём. Дэвид стоял, сжав кулаки, и буквально сверлил взглядом нарисованный разрушенный дом, до жути похожий на тот, который Иви с Китти видели на холме рядом со школой, когда бежали домой после обстрела. Перед разрушенным домом стояла девочка, держащая на руках младенца, а внизу было написано: Мужчины Британии! Вы такое потерпите?! При немецком набеге были убиты 78 и ранены 228 женщин и детей. ЗАПИСЫВАЙТЕСЬ ДОБРОВОЛЬЦАМИ ПРЯМО СЕЙЧАС! – Это не просто картинка для иллюстрации, – пробормотал Дэвид. – Это реальный дом. Дом номер два на Уикхем-стрит в Скарборо. Все, кто там жил… они все погибли. В том числе двое детей. Вы даже не представляете…