После обеда странная тревога выгнала Светика из дома. Как только Анка взяла свой фотоаппарат, а Костик захрустел фольгой, захотелось уйти. Пускай сидят со своими игрушками, она им мешать не будет. Светик начала ходить около куста бузины. Он так разросся, что в голову не приходило, с какой стороны к нему подступиться. На крыльцо вышел Костик с плиткой. Когда он уже треснет от них? Светик отвернулась. Свидетели ей были не нужны. Да и смотреть на Костика, перепачканного шоколадом, не хотелось. Глеб, как всегда, вырос за спиной неожиданно. Странно, что никуда не ушел. Лучше бы отправился на очередную потрясающую разведку, принес из нее новые потрясающие новости, нашел очередное потрясающее место… – Так чего насчет уехать? – вдруг спросил он. Светик даже рот открыла от удивления. – С чего вдруг? – Есть возможность. – И не подумаю! – фыркнула Светик. Глеб на нее посмотрел. Очень внимательно. Чего он так смотрит? Что выглядывает? И этот убить хочет? Резко наклонился. Светик отшатнулась. – А тебе девочка ничего больше не говорила? – прошептал в макушку. Светик снова почувствовала, как в душе у нее поднимается раздражение. Что он от нее хочет? Зачем пришел? – Даже если и говорила, тебе я не скажу! Глеб кивнул. Вот так просто – кивнул и отошел. Чего подходил? Странный он какой-то стал. Может, ему здесь не нравится? Может, он врет, когда говорит, что всем доволен? Может, на него девочке пожаловаться? Она его уберет отсюда. Светик еще немного потопталась около куста, соображая, как лучше поступить, когда рядом опять возник Глеб. – Я кое-что нашел, – сообщил весьма загадочно. Раздражение, такое же, как на Костика, всколыхнуло душу. Опять нашел? Опять раньше нее? – В книгах дяди Лёки! – Глеб вытянул из кармана конверт, сложенный пополам. – Я знаю, откуда здесь девочка. – Она здесь родилась! – буркнула, только бы отвязаться. – Местная. – Смотри, что пишет жена дяди Лёки. – Глеб вытащил из конверта письмо. Чернила слегка разъели бумагу, буквы на одной стороне просочились на буквы с другой стороны, но Глеб все равно стал читать: Я знаю, ты Веру любил, но нельзя ей позволять делать все, что она хочет. Невозможно жить в постоянном страхе, что она опять что-то учудит – натравит кабанов на огород, уронит дерево на провода, выведет к домам медведей. Она безжалостно уничтожает всех, кто ей мешает. И когда-нибудь она убьет и тебя. Если ты хочешь остаться с ней один – пожалуйста, оставайся. Она уже весь остров разогнала, перевернула несколько лодок с грибниками. Я рядом с ней на острове жить не собираюсь! Для меня она давно умерла. А ты – берегись! Она себя еще покажет… – Слышишь? – прервал чтение Глеб. – Это она тут все натворила. Светка метнулась к листу бумаги. Глеб отвел руку с письмом. – Отдай! – прыгнула на брата Светка. – Это не твое! Дядя Лёка заметил, что ты взял! Отдай! Я все дяде Лёке скажу! – Как будто он не знает, что эта Вера творит. Она же убить нас хочет. – Отдай! – наседала Светик. – Я на место положу, он не узнает. – Глеб сложил письмо. – Вере это не понравится, – прошептала Светик. – Ей теперь много что будет не нравиться, – усмехнулся Глеб и пошел к дому. Светик проводила его взглядом. Ух, как она его сейчас ненавидела! Как хотела, чтобы он споткнулся и упал, ударившись больно-больно. А лучше бы упал и на нож напоролся. И не встал больше. В голове застучало от таких мыслей. Светик с удивлением огляделась. Чего это она? Почему так злится? Всегда любила Глеба, никогда такое про него не думала. Потрясла головой, прогоняя непонятное раздражение. Что с ней, что? Все хорошо! Отличный остров! Они тут будут жить долго-долго! Все вместе будут жить! Хотя… Может, Костик когда-нибудь все же уедет… Она еще несколько раз обошла куст, постояла около смородины, пощипала ягоды. – Я знаю, что это за знак. Глеб возник в третий раз. Светик вздрогнула. Он стоял, открыв перед ней ладонь с нарисованным овалом трезубцем. И даже неровность в овале получилась такая же, как на фотографии. Той самой, что Светик видела на фотике у Анки. – Видишь, куда стрелка показывает? – Глеб ткнул пальцем. – Три раза по столько, и там будет клад. Клад! Ну надо же! Куда ни повернешься, везде клады. – Ты откуда знаешь? Глеб щелкнул пальцем. Светик вздрогнула. Звук, как будто заколку закрыли. – Я поговорил с Верой! Ты думаешь, почему у Анки все фотки такие размытые? – Криворукая. Фокус нормально настроить не смогла, – буркнула Светик. Какой фотограф потащит в плохую погоду дорогую технику на прогулку? Только криворукий псих. – Это специально сделано. Чтобы твоя подруга не догадалась. Светик покосилась на куст бузины. «Чтобы не догадалась…» О чем Анка не должна догадываться, глядя на размытые фотки? Что фотографировать не умеет? А ведь и правда не умеет. Глупая потому что. Сглотнула, прогоняя странное желание ударить Анку чем-нибудь тяжелым. Брр, чего это она так разозлилась? – Если что – маяк там, – Глеб показал через огород с картошкой. – Зачем мне маяк? Глеб приблизился совсем как в первый раз, склоняясь к ее уху, но теперь Светик не отшатнулась. – Чем быстрее мы обнаружим все клады, тем лучше! – Кому лучше? – запуталась Светик. – А ты думаешь, мы одни их ищем? Не ты лучшая подруга Веры. Это Аня. Вера ведь именно ее водила на маяк. Губы почему-то разом помертвели, говорить стало тяжело. – Аня с самого начала туда хотела… Прошибло догадкой! А вдруг Анка не по красотам тут специализируется, а тоже по кладам? Засуетилась, сделала шаг в одну, в другую сторону, не зная, с чего начать. Что ей понадобится в дорогу? Саперная лопатка… Хорошо бы еще перчатки. И мешок. Куртка, сапоги – все на ней. – Там приметная тропа, – подсказал Глеб. – Не дорога, конечно, но нахожена неплохо. Не заблудишься. Светик кивала на слова брата. Он ушел, а она стала лихорадочно думать. Саперка около рюкзака стоит. Она не стала ее оставлять в лагере, с собой прихватила, сюда принесла. Если взять незаметно… – Не верь ему! – прошипел голос. – Он что-то задумал. Вера. Стоит за кустом. Смотрит. Былое раздражение снова всколыхнулось внутри. Девочка все слышала. Она помешает. Глеб сказал, что не они одни ищут клады. А что, если Вера хочет, чтобы все клады достались отцу? Или Анке? Светик попятилась. Вера сделала шаг, но что-то ее вернуло обратно. – Помоги мне! – заплакала Вера. – Твой брат… он хочет мне помешать. Он закопал здесь мою заколку! Вспомнились грязные пальцы Глеба. И как он ими щелкал. Закопал заколку? Зачем? – Это была единственная вещь, оставшаяся у отца после меня. Это память! Из-за нее я была с ним рядом. А теперь я буду здесь, а не там. Выкопай ее! Глаза у девочки почернели. Она сжала кулаки. Лицо исказила ярость.