– Скончался значит помер? – тоже шепотом спросил Богдан. – Умер, – поправила его Лада. – А от чего он умер? От инфаркта? – Он упал с лестницы в библиотеке! – эффектно объявил Альберт. – В этой самой библиотеке?! – потрясенная Лада огляделась и заметила прислоненную к шкафу складную лестницу. Альберт кивнул: – Ты не ошиблась, прямо сейчас мы находимся в той самой библиотеке, где умер граф Чарльз Эртон. Но я полагаю, лестницу, с которой упал граф, заменили. Вряд ли она сохранилась до наших дней. Но самое страшное началось позже… Завороженный рассказом Богдан забыл, что собирался откусить от бутерброда, – так и замер, не донеся его до раскрытого рта. Да и Лада совсем забыла про остывающий чай. – Самое страшное случилось через… – Альберт смолк на полуслове, дикий крик пронесся по мрачным лабиринтам коридоров. Ребята застыли на своих местах, испуганно глядя друг на друга. И вдруг дом снова огласил истошный крик. Лада и Альберт одновременно вскочили с кресел, лишь Богдан впопыхах запутался в пледе и не смог встать на ноги. – Оставайся здесь, – приказала Лада брату. – Вот еще! – Богдан справился с пледом и поднялся. – Я здесь один не останусь. Мне тоже страшно! – Пойдем с нами, но держись позади и не отставай! Ребята осторожно вышли из библиотеки, свет в коридоре не горел. Обычное дело – миссис Кроссман вечером проводила ритуальный обход дома, проверяла задвижки на окнах и дверях и выключала рубильники, обесточивая почти весь дом. Свет оставался только в спальнях, а сегодня по просьбе Альберта домоправительница не отключила электричество в гостиной и библиотеке. Вооружившись свечой, ребята двинулись в противоположную от библиотеки сторону. Всем показалось, что крики доносились с той стороны. И они не ошиблись: в необитаемом крыле дома происходила какая-то суета. Ребята прибавили шагу. Неожиданно сзади раздался металлический лязг, затем грохот. Богдан завопил, как пароходная сирена, и вцепился в сестру. – Что случилось?! – Альберт бросился на помощь. Слабое пламя свечи осветило груду тускло поблескивающего железа. – Там кто-то был! – рыдал Богдан, указывая на темную нишу. Альберт осветил небольшой каменный постамент и расхохотался: – Конечно, там был железный рыцарь, но ты его сокрушил! Лада вспомнила, что в этой нише стояли тронутые ржавчиной рыцарские доспехи. Наверное, Богдан их случайно задел, и они с грохотом посыпались на пол. Богдан растер по щекам слезы и вытер нос краем рубашки. Лада вздохнула, но делать замечание брату не стала. Если бы она уронила доспехи, то наверняка бы тоже ужасно испугалась. Альберт словно прочитал ее мысли. – Я бы тоже испугался до смерти, – успокоил он малыша. Богдан благодарно шмыгнул носом, подтянул штаны и сказал: – Надо узнать, кто кричал. Навстречу спешила миссис Кроссман с лампой в руке. Дети забросали ее тревожными вопросами, но домоправительница, не останавливаясь, отмахнулась: – Мисс что-то привиделось. Говорила же я, нечего разгуливать по дому ночью. Лада остановилась, лишний раз встречаться с Алекс ей не хотелось. Но Альберт решительно взял ее под локоть: – Пойдемте, мы должны узнать, что случилось. Вспыхнул свет, миссис Кроссман включила рубильник и уже спешила назад. – Идите спать, – велела она. – Там нет ничего интересного. – А неинтересного? – невинно поинтересовался Богдан. Миссис Кроссман сердито взглянула на него, но ничего не ответила. В комнате с выцветшими голубыми обоями и диванчиками, обитыми голубым шелком, рыдала Алекс. Без макияжа, в смешной желтой пижамке и наброшенном поверх нее махровом халатике Алекс выглядела гораздо моложе, она уже не походила на взрослую девицу. Около нее суетились горничная Дженни и крупная рыжеволосая женщина – кухарка. Миссис Кроссман что-то сказала Дженни на английском языке. Дженни торопливо ушла и вернулась с аптечкой. Домоправительница накапала в стакан зеленых капель и дала Алекс, та послушно выпила. Все присутствующие терпеливо ждали, пока девочка найдет в себе силы заговорить. Постепенно Алекс перестала всхлипывать и смогла связно рассказать о том, что произошло в комнате. Алекс не спалось, а занять себя было совершенно нечем. Интернета в доме нет, книг с собой она не догадалась захватить, а спускаться в библиотеку не хотелось. Алекс знала, что там собрались остальные гости, чтобы послушать страшные истории. Тогда девочка решила спуститься вниз и поискать каких-нибудь старых журналов. Она шла по лабиринту коридоров и заглядывала во все комнаты. Одна из комнат привлекла ее внимание слегка обветшалой, но нарядной обстановкой. Кажется, здесь уже давно никто не жил. Алекс решила внимательнее рассмотреть изящную мебель и, подняв лампу, вошла в комнату. Стены украшали картины с полевыми мотивами. Когда свет от лампы случайно упал на стекло французского окна, девочке почудилось, будто за окном что-то движется. Она подошла и посветила в окно. А там… На этом месте Алекс снова начала всхлипывать, и миссис Кроссман подала Дженни знак накапать еще лекарства. – Там кто-то был! – Алекс справилась со слезами, но начала икать. Миссис Кроссман послала Дженни за чаем. – Там была девочка! У нее были мокрые волосы, грязное платье… – Девочка? – домоправительница пристально посмотрела Алекс в глаза. – Я хотела открыть дверь! – Окно, – поправила миссис Кроссман. – Это не дверь, это французское окно. – Ладно, окно! – с раздражением согласилась Алекс. – И тут подкралась эта коза и схватила меня за плечо. Я от страха чуть с ума не сошла! Альберт, который все это время внимательно слушал Алекс, наклонился к Ладе и еле слышно спросил: – Почему Алекс назвала козой Дженни? – Это такое ругательство в русском языке, – шепнула ему Лада. Теперь она поняла, почему Дженни суетится вокруг Алекс с таким виноватым видом. – И где же теперь эта девочка? – Альберт всматривался в темную пелену дождя за окном. – Понятия не имею, – огрызнулась Алекс. – Мне, знаешь ли, не до девочки было! Ушла, наверное. – Но здесь некуда идти. – Мне абсолютно безразлично, куда делась эта девочка! – выпалила американка. – Они с Дженни меня чуть до инфаркта не довели! – Здесь рядом живут дети? – спросил Альберт у миссис Кроссман. – Нет тут никаких детей! – категорически сказала домоправительница. – Наверное, девочка потерялась. Надо ее найти! – Альберт взялся за ручку окна, но миссис Кроссман коршуном бросилась на него. – Ночью запрещено выходить из дома! – И кто же запретил? – Мистер Эртон. Это одно из непреложных правил. Я вам зачитывала. – Простите, забыл. Но откуда такое странное правило? Вдруг я захочу прогуляться по ночной аллее, подышать свежим воздухом? – Запрещено! Осмелюсь напомнить: тот, кто нарушит правило, немедленно отправляется домой. И выбывает из списка претендентов на дом! – отчеканила домоправительница. – Мне не нужен этот дом, – вяло отмахнулся Альберт. – Здесь неплохо, но усердствовать в его получении я не буду. – Тогда зачем ты здесь? – изумилась Лада. Она знала, что дядя Фред по всему миру разыскивал своих дальних родственников. Но его интересовали только подростки. Он предложил ребятам пожить в его загородном поместье и пообещал сделать каждого из них своим наследником. Но претенденты на наследство должны были неукоснительно соблюдать ряд правил. Ладина мама сначала даже слышать не хотела о том, чтобы дочка отправилась в Англию одна, без нее. Лада почти месяц слезно умоляла отпустить ее. Это же такой шанс! И, наконец, она уговорила маму! Но тут проявил характер Богдан. Он потребовал, чтобы сестра взяла его с собой, пригрозил забастовкой и голодовкой. Как ни странно, дядя Фред не стал возражать, и Богдан поехал вместе с сестрой в английское поместье. – Зачем я здесь? – усмехнулся Альберт. – А просто так! От скуки! – Дети, пора спать! – миссис Кроссман несколько раз звонко хлопнула в ладоши. – Спать? – поразилась Лада. Неужели после всех событий кто-то сможет спокойно заснуть? – Спать, – непреклонным тоном повторила домоправительница. Неожиданно Альберт поддержал экономку: – Действительно, пора в кровать. У меня глаза закрываются. Лада повернулась к кузену и собралась возмутиться, но Альберт легонько ущипнул ее за руку, призывая к молчанию. – Разве я теперь засну?! – взвилась Алекс. Повернувшись так, чтобы миссис Кроссман не видела его лица, Альберт начал усиленно подмигивать Алекс. Та быстро сообразила, что нужно принять смиренный вид и покорно проследовать в опочивальню.