Катя не шла, а буквально бежала к кабинету директрисы. Некоторое время назад родители отбыли в Москву на празднование тезоименитства государя. В этот день традиционно дают большой бал. Князья и бояре прибывают с наследниками и дочерями на выданье. Случается и такое, что прямо там царь благословляет новые пары, что считается особой честью. Она ехать отказалась, так как замуж не спешила, а тут еще и разгар учебного года. Некогда ей по балам кататься. Кстати, это одна из причин, отчего Ольга косилась на нее особо, так как сама попасть на этот праздник не могла. Во всяком случае пока. Но после случившегося в манеже она свой пыл поумерила. Катя не строила иллюзий по поводу того, что однокашница прониклась к ней благодарностью. Как бы не так! Все как раз наоборот. Не больно-то приятно быть обязанной той, кого недолюбливаешь. Но продолжай Ольга вести себя так, как прежде, и ее товарки не поняли бы такого пассажа. А как бы и кто бы ни выказывал свое равнодушие к мнению окружающих, это не так. Оно всегда имеет значение. – Здравствуй, батюшка! – Катя буквально влетела в кабинет и бросилась к отцу, невзирая на приличия. – Здравствуй, дочка, – поднимаясь из-за стола и принимая ее в объятия, произнес родитель. Прижал ее головку к крепкой груди и чмокнул в темечко. Она же, извернувшись, поцеловала его в щеку, ткнувшись подбородком в пышные бакенбарды. И вновь приникла к нему в крепких объятиях. – Давно вернулись? – не отрываясь от него, поинтересовалась она. – Два часа как вошли в гавань, – поглаживая ее волосы, скромно заплетенные в косу, ответил он. – Как только узнали о случившемся, так сразу прихватили дюжину одинарных «Аптечек», и сюда. Распределим между классными дамами, чтобы подобного безобразия больше не повторилось. Подумать только! Лишь благодаря случайности удалось избежать трагедии. Так уж вышло, что одновременно с происшествием в манеже одна из воспитанниц сломала ногу. Произошло это в летнем саду, куда и поспешил доктор с «Аптечкой». У него имелась еще одна, но она осталась в запертом медпункте. Счет шел на минуты. И, если бы не Катя, Ольга разменяла бы свое возрождение. – Батюшка, а как ты себе представляешь классных дам, всюду расхаживающих с саквояжами? Или ты закупил в Москве партию компактных «Аптечек»? – Не закупил. Твоя правда, мы привезли в институт обычные. Но тут уж директриса с твоей матушкой пусть определяются, как и что обустроить. – Кстати, а где матушка? – Обходит ваше заведение с инспекцией. Я же, как ты знаешь, далее холла, манежа, бального зала и вот этого кабинета не хаживаю. – Понятно. Кстати, я слышала, что профессор Проскурин из Голубицкого университета разработал компактную «Аптечку» собственной конструкции, – произнесла она. – Уже сговорился о лицензии. К следующему лету из его университета выйдут первые пятеро наших артефакторов. И в первую очередь я собираюсь наладить производство «Аптечек», – заверил отец. – А нынешние мастера? – Хватает у нас забот и помимо здоровья подданных. Ничего, Катюша. Все наладим в лучшем виде. Дай только срок. Он вновь погладил ее по голове. Понимает, насколько ей пришлось тяжко после недавнего теракта. Первое, что она сделала, едва вернувшись домой, это направилась в хранилище и выбрала себе четверную компактную «Аптечку», дабы все время носить с собой. «Аптечки» не являлись какой-то невидалью, но, несмотря на это, были редки. Слишком уж велик спрос. А уж что касается компактных образцов, так те и вовсе были настоящим дефицитом. Оттого и цена у артефактов была такой, что подавляющему большинству дворян оставалось только крякнуть с досады. Даже модификатор стоил в пределах пяти-шести тысяч, одинарный артефакт – от двадцати до двадцати пяти, в зависимости от компактности. Конкретно Катина «Аптечка» – пятьдесят пять. На секундочку, это стоимость парусно-винтовой яхты в деревянном корпусе. – Дочка, ко мне на балу подошел князь Ахтырский. Ты же знаешь, он уже в летах и успел разменять все свои возрождения. Говорит, что устал жить. – К чему это ты? – выскользнув из объятий отца, настороженно поинтересовалась она. – Ну-у-у, его наследник овдовел… – Батюшка, если я не ошибаюсь, ему сто двадцать шесть лет, – стараясь владеть собой, произнесла Катя. – Сейчас он выглядит едва ли старше тебя. У него в запасе еще одно возрождение, за плечами – Морская академия, и нет никаких препятствий к получению еще одной жизни, – возразил боярин. – Ты обещал, что если я не найду себе избранника, то не станешь вести со мной подобные речи и торопить до исполнения мне двадцати пяти лет. Что изменилось? – Ты уж извини, дочка, – стушевавшись и почесав кончик носа, начал Георгий Иванович, – но давай начистоту. Твой избранник… Начнем с того, что, несмотря на всю его одаренность и перспективность, я никогда не одобрял твоего выбора. Но не будем об этом. В любом случае вы расстались. Ты совершенно свободна и не давала никаких обещаний. Шанс выйти замуж за наследного княжича, имеющего перспективы в ближайшем будущем наследовать своему отцу, – это большая редкость в нашей среде. К тому же Ахтырское княжество – богатое и индустриально развитое. – Батюшка, ты ему обещал? – Нет, сговора не было. Но он выказал недвусмысленную заинтересованность. Да и Глеб интересовался, отчего ты не прибыла на бал. Обещали по пути из столицы навестить нас. – Они же могли подойти и к другим родителям, имеющим дочерей на выданье. – К чему им это? Тут уж, скорее, желали выяснить наше с Машей отношение к возможности такого брака. – И что вы им ответили? – поинтересовалась она. – Мы дали понять, что не против, но неволить тебя пока не станем. Как я и обещал, Катюша, – слегка разведя руками, произнес боярин. – То есть даете возможность взрослому, опытному и умудренному жизнью мужчине в юношеском теле охмурить молоденькую и несмышленую девицу? Только ничего-то у вас не выйдет, – припомнив происшествие с капитаном Бэнтли и резюме Москаленко, с лукавой улыбкой произнесла она. – Ну, тогда и переживать не о чем. Глава 14 На белен Солнце алым диском медленно поднималось над горизонтом. Денек обещает быть жарким. Причем в обоих смыслах. Никаких сомнений в том, что де Падилья уже известно об их приближении. Эскадра двигалась к своей цели, выдерживая экономичный ход в десять узлов. Бориса это устраивало полностью. Благоприятный ветер позволяет использовать паруса и только один котел, да и то в экономичном режиме. Так что расход топлива получается еще меньше предполагавшегося, и это не могло не радовать. Иметь на всякий случай запас хода совсем не помешает. Он конечно же рассчитывал на победу. Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Водолазов здесь используют почем зря, и для осмотра днищ кораблей – в том числе, так что закрепленные мины вполне могли обнаружить. Признаться, осознав это, Борис даже с досады крякнул. Ну отчего было не предусмотреть механизм на неизвлекаемость. Ведь ничего сложного. Эскадра повстанцев вышла поздним утром. Со стороны это походило на маневры, к которым наблюдатели с блокирующей линии уже успели привыкнуть. Как и держаться в стороне, дабы не попасть под раздачу. Но в этот раз республиканцы не стали маневрировать в пределах досягаемости береговых батарей, а двинулись прочь. От эскадры тут же отделились два отряда легких крейсеров. В их задачу входило оттеснить легкие силы противника, не дав им приблизиться к броненосному отряду. Не хватало только ночной атаки миноносцев. Как по мнению Бориса, излишняя предосторожность. Сопровождать эскадру они, конечно, будут, а вот атаковать не станут. Если де Кастро понесет потери еще в начале, то наверняка отвернет и возвратится, что ни в коей мере не устраивало де Падилья, предпочитавшего решить дело в генеральном сражении. – Ваше благородие, с «Вигариста» семафорят, убрать паруса, – доложил сигнальщик. «Ловкач» в переводе на русский. Это флагман миноносного отряда под командованием де Фонсека. И приказ, ясное дело, исходит от него. Вот не нравится ему Измайлов, хоть тресни. И вообще, «Страшный» должен быть под командованием барона и занять достойное место во главе отряда. А что такого? У него и размерения побольше, и скорость повыше, и вооружение посерьезней. Вот если бы еще и командир достойный, а не это недоразумение, позорящее честь военного моряка. Ну и чем де Фонсека не нравятся паруса? Демаскируют? Да дымы эскадры видны из-за горизонта! И вообще, паруса в этой компании выглядят куда как мирно. У Бориса с каперангом не задалось с самого начала. Едва увидев, что «Страшный» ведет на буксире минный катер, де Фонсека разразился тирадой с требованием избавиться от балласта, которому не место в эскадренном бою. Борис без обиняков ответил, что по данному поводу имеет разрешение де Кастро, и все вопросы попросил адресовать сеньору адмиралу. Ясное дело, что каперанг не стал докучать своему сюзерену относительно наемника. Хотя, конечно, и теплоты в их взаимоотношениях это не добавило. Ну и пусть его. Борису с ним детей не крестить. – Фролов! – Я, ваше благородие, – тут же отозвался боцман. – Спустить паруса. – Слушаюсь спустить паруса. Подошел к переговорным трубам, снял заглушку с одной из них. – Варгушев, поддай на первый котел и разводите пары во втором. – Слушаюсь поддать на первый и разводить пары во втором, – послышался искаженный голос унтера, выполнявшего обязанности механика. Противник появился уже в виду острова Белен. Эскадра споро покинула гавань и двинулась навстречу республиканцам. Борис вскинул к глазам мощный бинокль, и на его лице появилась удовлетворенная улыбка. Ну а как не радоваться, если де Падилья вывел в море все наличные силы. То есть и оба тихоходных броненосца в том числе. С набором хода в десять узлов мины встали на боевой взвод. Два часа, и они начнут рваться с интервалом в пять минут. Но даже если их обнаружили и обезвредили, имперцы все равно обречены на поражение. Используя новую тактику, де Кастро должен их разбить в пух и прах. Конечно, может статься, что для республиканцев такая победа окажется и пирровой. Но в любом случае это будет успех. Нет, Измайлов вовсе не проникся симпатией к своим нанимателям, но продолжение борьбы положительно скажется на его финансовых вложениях. Кстати, Рыченков через «Кинитофон» сообщил, что «Разбойник» уже послезавтра выходит в море с грузом, заказанным де Кастро… Эскадры, по обыкновению, начали маневрировать, выходя на параллельные курсы. Наконец противники пошли на сближение. Легкие силы обеих сторон держались в стороне, пока не выказывая намерений участвовать в бою. Огонь открыли с дистанции в тридцать кабельтовых. Около пяти с половиной километров. На лице Бориса, наблюдавшего за происходящим с марсовой площадки, появилась кислая мина. Он, конечно, знал о слабой эффективности современной артиллерии и тактики, но даже не предполагал, что дела настолько плохи. Де Кастро, как и было условлено, сосредоточил огонь всего броненосного отряда на флагмане де Падилья. Вот только пристрелку все вели одновременно, а потому отличить всплески своих снарядов от чужих не могли. Как результат, бесполезность первого залпа. Несмотря на то что вместе с орудиями среднего калибра бортовой залп составил сорок снарядов, не удалось добиться ни одного попадания. Эскадра де Падилья ответила так, как и предписывали современные устав и наставления. То есть каждый корабль вел обстрел противника, находящегося напротив. Пристрелочный выстрел. Поправка. Залп. И, как результат, попадания. Не сказать, что это удалось всем кораблям, но как минимум три Борис наблюдал. Впрочем, триумф имперцев продлился недолго. Уже следующим залпом республиканцы добились попаданий. Во флагман прилетело как минимум два снаряда крупного калибра и три – среднего. Дистанция сокращалась, и эффективность неизменно возрастала. К тому же де Кастро не стал тянуть и увеличил ход до максимума. С одной стороны он сближался с противником, с другой начинал вырываться вперед. Вскоре на флагмане де Падилья вспыхнул пожар, а снаряды на его палубе рвались все чаще. Остальные корабли имперцев не получили ни единого попадания. Об их существовании словно забыли. Хотя они при этом вели успешный обстрел, нанося мятежникам повреждения. Республиканцы наконец начали охват головы, выставляя «палочку над Т». И тут имперцы столкнулись с первыми серьезными трудностями. Едва ли не большая часть их артиллерии вдруг оказалась не у дел. Мало того что дистанция для кораблей, замыкающих строй, стала неприемлемой, так еще и сектора обстрела не позволяли использовать большую часть артиллерии. Де Падилья пытался отвернуть и вновь выйти на параллельный курс, чтобы дать возможность своей эскадре использовать преимущество в пушках, но ему для этого явно не хватало скорости. Борис глянул на часы, прикидывая, сколько у него еще есть времени. По всему выходило, не так чтобы и много. Разумеется, при условии, что его подарки не были обнаружены. – Яков, подтягивайте «Садко». Прокл Егорович. – Я, ваше благородие, – отозвался боцман. – Принимай командование. И гляди, без меня особо тут не усердствуй! Кто выиграет, нам тут особой разницы нет, хотя де Кастро и давит, чего уж. Но для нас главное своих не растерять.