— Ну-ну, — хмыкнула Юлия, — хочу на это взглянуть. Еще никому не удавалось допросить члена Братины и получить информацию. — А меня не интересует Братина, — ответил Константин, — только одно — кто еще знает, что я жив? Глава 7 Чтобы выйти из Астры, пришлось снова активировать кубик, к счастью, Юлия знала, что это за артефакт, и подсказала, в какую руну нужно нажать, чтобы тот включился. Удобная штука, вот только очень по глазам светом бьет, даже через опущенные веки. Константин отложил кубик в сторону и занялся ведуном, перевернул того на спину и связал его же поясом руки за спиной. На улице раздались крики, стрельба в доме не осталась незамеченной, кто-то уже барабанил в ворота, которые в реальности еще стояли. Так что, лучше свалить до того, как их сломают. — Все, Беляш, отпускай, нужно быстро допросить эту падаль и уходить. Аркан исчез. Ведун дернулся и уставился на Воронцова, сидящего прямо перед ним. — Я ничего не скажу, — упрямо заявил он, с ненавистью глядя в глаза боярина. — Да мне ваши тайны не особо и нужны, — пожал плечами бывший детектив. — Но вопрос у меня все же есть. Кто еще на меня охотится, или все теперь здесь лежат? В ответ — гордое молчание. Константин протянул руку и поднял один из артефактных клинков, валяющихся в шаге от него, после чего засунул в пасть ведуна полу его же кафтана и с силой всадил кинжал в коленную чашечку. Тот без сопротивления пробил кость, пригвоздив ногу к полу. Ведун забился, замычал, глаза наполнились слезами. Воронцов протянул руку и поднял второй кинжал. Они оказались абсолютно одинаковыми, парные, видимо, погибший браток был специалистом в бою на клинках. Хорошо Беляш его уделал в спину, могло выйти неприятно. — Мне повторить? Черное солнце, по идее, не должно его убить за подобный вопрос, ведь Константин не спрашивает об организации, он спрашивает только за себя. Мычание в интонации «да пошел ты» было ответом пленника. И Константин всадил второй клинок, уже в левое колено. Снова крик, приглушенный импровизированным кляпом. — Говори, — прислушиваясь к звукам с улицы, приказал Воронцов, — и уйдешь легко. Если нет, заберу тебя с собой, и уже в Астре придумаю, где тебя держать и выбивать нужный мне ответ. Ну, живее. Кивок. — Правильный выбор. — Константин вытащил полукафтана изо рта ведуна. — Итак, повторяю — кто еще знает про меня? И чтобы два раза не спрашивать, знает ли про меня остальная Братина? — Нет, мы узнали случайно, и только потому, что Гром, тот, что у стола, участвовал в твоем убийстве полтора года назад. Мы никому не сообщали, хотели сами, чтобы Братина не узнала о его провале. — Еще кто-то знает? Ведун с тоской посмотрел на застывшее лицо Дарии, которая лежала почти у его ног, и покачал головой. — Больше никто. А теперь, боярин, сдержи слово — убей быстро. Константин кивнул и, вытащив нож из Беловодья, всадил его в самое сердце. Ведун дернулся и затих, Константин же начал собирать трофеи, но первым делом достал из под шкафа свой «Монарх» и вернул его в кобуру. Все остальное отправлялось в небольшую сумку — кинжалы, метательный нож, засевший в стене и проморозивший дерево вокруг себя на ладонь, еще пара пистолетов, пара револьверов, жезл ведуна, который было интересно изучить, какая-то тетрадь со стола, золото из ящика, прилично так, с полкило мешочек. Большой ящик в тумбочке стола был зачарован, и хорошо так зачарован. Константин вытащил нож из Беловодья и, подумав, всадил его в замок. Полыхнуло неслабо. Лезвие на пару секунд окуталось темной дымкой, а затем из двери ударила молния, которая угодила в стену, пробив ее насквозь. Крики с улицы стали гораздо громче. Воронцов вытащил нож, тот не пострадал. Загнав его в ножны, он аккуратно пальцем поддел искореженную дверцу. Три полки. На средней что-то вроде портфеля, наверняка что-то ценное, но проверять некогда. На средней с десяток артефактов и амулетов размерами от перепелиного яйца до гранаты. Все они отправились в сумку, которая уже прилично потяжелела. На нижней полке лежал старый револьвер, древний, но в идеальном состоянии. Даже калибр у него был крупнее стандартного «Улана». Ствол — сантиметров двадцать в длину. Неудобная рукоять под наклоном. Барабан на пять выстрелов. Вообще выглядел тот нелепо. Но вот рунные вязи, которые гравировкой нанесли на него, вызывали большой интерес. Тот отправился вместе с патронам в сумку. Пара не слишком больших мешочков отправились следом, потом взглянет. Больше в столе ничего не было. Константин уже собирался уйти в Астру, когда Беляш тихонько рыкнул, привлекая внимание. — Хозяин! А это оставите?! Воронцов обернулся и увидел горку амулетов и украшений — кольца, перстни, цепочки, браслет с камнями. Среди ювелирки золотые и серебряные монеты. — Молодец, Беляш, — похвалил он прислужника, пока он сам копался в столе, ушлый зверек отмародерил трупы. Как ему удалось стянуть цацки? Оставалось загадкой, но она сейчас не слишком интересовала Воронцова. Закинув добычу в сумку, он сунул портфель подмышку и деактивировал кубик. Руны на гранях погасли, и он снова очутился в Астре. Именно в этот момент обеспокоенные и вооруженные соседи взломали дверь, и почти с десяток человек ворвались в дом. Константин окинул напоследок поле боя. Три обычных трупа, две мумии, выпитые прислужником. Боль в прострелянном бедре, которое к счастью пуля зацепила вскользь. Набитая трофеями сумка, жезл за поясом. Стянув коготь, Константин прошел через выбитую на первом плане дверь, которую сейчас ломали люди, а затем прямо через серые тени. Беляш, идущий следом, возмущенно заворчал и послал Константину образ артефактной мастерской в подвале и шкафа, забитого дорогими материалами. — Все не упереть, — улыбаясь, ответил Воронцов. — Ты не писец, ты хомяк. Прислужник возмущенно заворчал и обиженно побежал вперед. Покинув дом, Воронцов обнаружил еще человек десять на улице. — А вот это уже нехорошо, — глядя на побитый пулями грузовик, в кузове которого сидело человек десять с карабинами и форме солдатиков из караульного батальона, а сними пара боевых ведунов. — Сваливаем, — произнес Воронцов, свистом подозвав Беляша и уходя прочь от дома. Не ясно, смогут ли ведуны засечь его в Астре, но лучше не давать им повода. Возвращался Константин задумчивым. Вроде и дело сделано, угроза временно ликвидирована, но ведь не навсегда. Братина пришлет сюда других людей, и им будет очень интересно, кто умудрился зажмурить семерых бойцов. А тут всплывет, что они пытались убить уже убитого боярина. Черт, как же все не очень… — О чем задумался? — поинтересовалась Юлия. Константин хмыкнул и в двух словах обрисовал свои мысли по проблеме. — Понимаю, — согласилась она. — Тебе бы уехать из Тверда на время, а лучше всего навсегда, но ведь ты этого не сделаешь? — Конечно, нет, — ответил Воронцов, — не к лицу мне отступать. Этих завалил, и следующих к ящеру спроважу. Но уехать-то все равно придется, ведь мне нужно на север, помочь одной боярышне вернуть тело. Но сначала надо запустить дело. Ребят оставлю тут, зафрахтую леткор, и с комфортом отправлюсь спасать тебя. — Дорого выйдет, — заметила Юлия. — Ничего, думаю, сейчас дело запустим, будет полегче. Через час он вышел с капища. Ночь опустилась на Тверд. Здесь, на цивильной стороне города, ходили патрули городовых, горели фонари. Из нескольких кабаков звучала музыка, такая непохожая на ту, к которой он привык, больше всего она напоминала советскую, довоенную, вроде случайного вальса. «Ночь коротка, — начал напевать себе под нос Воронцов, спускаясь на набережную. - Спят облака, И лежит у меня на ладони Незнакомая ваша рука. После тревог Спит городок. Я услышал мелодию вальса И сюда заглянул на часок». — Какая красивая песня, — восхитилась Юлия. — А дальше? Константин улыбнулся и принялся напевать дальше. Так он спустился к маленькому причалу. Да, паромы в темноте не ходили, но лодочники на небольших моторках возили пассажиров на другой берег, если погода позволяла. Вот и сейчас пяток лодок ожидали припозднившихся пассажиров. «В этом зале пустом Мы танцуем вдвоем, Так скажите мне слово, Сам не знаю о чем». — Допел Константин. — Очень красивая песня, — мысленно зааплодировала Юлия. — Спасибо. — Пожалуйста. Рад, что угодил вам, сударыня, — ответил боярин и спрыгнул в ту лодку, что стояла с самого края. — Милейший, на ту сторону очень нужно. — Пять серебром, — последовал незамедлительный ответ. — Поехали, — легко согласился Воронцов, разглядывая колоритного мужика, с которого, наверное, можно было бы рисовать портрет настоящего «морского волка». Короткая борода, трубка в зубах, китель поношенный, но чистый, на голове фуражка с якорьком. Пожалуй, не хватало только деревянной ноги и попугая-материшинника на плече. — Тогда садитесь, — указал на скамью по центру лодки «капитан». — Минут через двадцать будете на той стороне. — Он зажег лампу на корме. Та, что на носу, и так горела. Воронцов кивнул и уселся, скривился, когда потревожил заживающее бедро, все же царапина оказалась довольно серьезной. Хорошо, что сейчас темно, и штаны у него темно-синие, они наверняка намокли от крови, умения останавливать кровотечение у него, в отличие от Горда, не имелось. Лодка отчалила от причала и на слабеньком движке потащила деревянную пятиместную скорлупку на стремнину. — Что, опять открылась? — спросила Юлия. — Давай, подлечу? — Не надо. Не трать силы, скоро сама затянется, а к утру и шрама не останется. Просто нужно поменьше дергаться и получше есть. Надеюсь, Вара оставила для меня что-нибудь на кухне пожевать. — Наверняка, — заверила его Юлия. — Посуду с руной сохранения тепла, она на второй день заказала. Так что, будь уверен, в столовой тебя ждет горячий ужин. — А еще там наверняка будут обеспокоенный Горд и нервная Лада. Спать еще рано, так что, они сидят у камина и гадают, где я шляюсь так долго.