— Что⁈ Зачем? — Это банальное уважение, — ответил я. — Он же мерзавец! — Мне он ничего плохого не сделал. — Сделает! Уж поверьте мне, обязательно сделает. — Что же вы так злитесь на него? — Есть за что! Орлов оттопырил нижнюю губу, сморщился. — Это все дела давно минувших дней, — сказал я, не желая особо вникать в причину их конфликта. — Какая разница? Я все помню. И этого достаточно. — А если бы от этого зависела судьба всей Российской Империи? — вдруг спросил я в лоб. — Что вы имеете ввиду? — не понял Орлов. — Я говорю, что если бы на кон была поставлена судьба всей Российской Империи с условием вашего с князем Дубровским примирением. Что, если бы от этого завесило очень многое, в том числе судьба одаренных и аристократов. Помирились бы вы тогда? От ответа зависело многое и я ждал его с нетерпением и одновременно страхом. Орлов сверкнул глазами, выпятил грудь, еще больше став похож на птицу. А потом, скрестив руки на груди, каркнул: — Никогда! Я понял, что угроза провала гораздо ближе, чем мне казалось ранее. Глава 15 Новости — А что, и вправду говорят, что сегодня вопрос будут поднимать насчет пропавшей силы? — услышал я обрывок разговора Дубровского с другими аристократами. — Кто знает? Может быть, и так, — ответил я, подходя ближе. — А, господин Пушкин! — узнал меня Дубровский, протягивая маленькую ручку. Я поприветствовал гостя. — Сегодня гостей не так много, — произнес другой гость, кажется граф Рязанский. — Тем и лучше, — ответил ему Орлов. — Сегодня самая элита собралась. — Я бы на вашем месте не был так категоричен, — ответил Рязанский. — Вон, Орлов тут. — Ах, этот… — скривился Дубровский. — Ошибка природы! — Что же вас так рассорило? — спросил я. И тут же пожалел, что спросил об этом. Дубровский сверкнул взглядом, зарычал. — Да он… он… негодяй! Последнее слово он выкрикнул и все повернулись к нему. — Ну будет вам! — успокоил Дубровского кто-то из его окружения. Тот недовольно потряс вторым подбородком, схватился за шампанское. Видимо тут тоже настолько все плохо, что идея примерить эти два рода обречена на провал. И поэтому я решил пойти ва-банк. — Иван Иванович, у меня к вам есть один разговор, — сказал я. Дубровский кивнул. — Слушаю тебя. — Это касается вашего бизнеса. Собеседник улыбнулся. — Пушкин, с тобой опасно дело иметь! Останешься без всего, как тот же Дантес, бедолага. Упоминание давнего врага вызвало неприятные чувства, но я виду не подал. Продолжил: — Я хотел бы с вами поговорить… — Александр, давайте для начала выпьем? — перебил меня собеседник. — Не люблю говорить, когда в горле сухо. Мы выпили. Дубровский довольно квакнул, сказал: — Вот теперь можно и поговорить! — Мне стало известна одна информация. Очень важная для вас информация. — Какая же? — продолжал ухмыляться Дубровский, довольный собой. Я выдержал паузу, ожидая, когда собеседник затихнет. Потом обрушил на него: — Император хочет инициировать пересмотр членов Высокого Совета. Глаза Дубровского загорелись. — Как это… — Хочет как следует его перетряхнуть. Говорит, что все время видит там одни и те же фамилии, которые ему порядком надоели. Император хочет, чтобы туда попали новые рода, кто еще не обленился и готов служить ему, а не воровать, как делают представители Высокого Совета. — Александр, откуда у тебя эта информация? — пытаясь тщательно скрыть волнение, спросил Дубровский. — Я — адъютант Его Величества. Император сам мне это сказал. Глаза Дубровского загорелись еще ярче. Он облизнул пересохшие губы, спросил: — И зачем же ты мне это рассказал? Ведь не просто же так? — Верно — кивнул я. — Не просто так. Насколько я помню, согласно рейтингу, ваша фамилия стоит где-то внизу. — Не внизу, а на двадцать пятом месте! — гордо выпятив грудь вперед, ответил Дубровский. — Не сочтите за грубость, но попасть в основной состав Высокого Совета из рейтинга вам не удастся, слишком низкая позиция. Дубровский скривился, словно съел что-то горькое. — Не сильно то и хочется! — буркнул он. — Хочется, — с нажимом ответил я. — Еще как хочется. И попал в самую точку. Какой глава рода не хочет попасть в Высокий Совет? Разве только что безумец. А вот Дубровский безумцем точнее не был. — Послушай, парень! — не выдержав, прошипел Дубровский. — Чего тебе надо от меня⁈ Зачем рассказал об этом? — Хочу помочь вам. Дубровский насторожился.