— Я согласна с девочками, Витя — ты кретин. — вздохнула Таня. — И это вообще ни разу не смешно, а обидно. И дело даже не в том, что ты, бросив всё рванул за Мико, тут хоть можно было бы какую-то базу подвести, мол Ми-тян талантливая печатница, таких в мире единицы, а вот ледяных, огненных эсперов или даже лучниц — сотни и тысячи. И если ей ты дорожишь, то остальных можешь слить, но ведь это не так. Не будем говорить о любви или чём-то таком, достаточно взять во внимание твой эгоизм и чувство собственника. Что твоё ты не отдаёшь никогда. — Тань ты тоже из него чудовище не делай, — укорила её Юля. — Я понимаю, его по-другому не пронять, но можно же просто ударить. — Действительно, что-то я увлеклась, — Тарасова взбодрилась и закрутила головой ища что-нибудь поувесистей. — Чего бы взять. Алён, а где сковородки? — Под плитой, но там только одна маленькая, — покраснела одногруппница, будто её поймали на чём-то неприличном и принялась оправдываться. — Я просто ещё не покупала нормальную посуду, а одной мне и этой хватало. — Да ничего, и такая сойдёт. — успокоила её Дара. — А потом новую купим. У дяди Булата знакомые есть, делают чугунную посуду. Сковородки там, утятницы, горшки. Говорит берут хорошо, но тяжёлые, заразы. Надо будет пару — тройку взять, в воспитательных, так сказать, целях. — Так, отставить строить планы на избиение командира, мужа и господина! — тут я уже не выдержал, стукнув кулаком по столу. — Ладно, признаю, накосячил! Но это не повод поднимать бунт в одном отдельно взятом гареме! — Сам его завёл, так что сам себе злобный буратино, — флегматично пожала плечами Юля. — Так кажется ты говоришь? — Сам знаю, — буркнул я, оглядывая собравшихся девушек. — Но Таня тоже права, я эгоистичная скотина, поэтому вас уже не отпущу. Занимайтесь чем хотите, хоть стройте бизнес империю, хоть вышивайте крестиком, где хотите живите, хотите — рожайте, хотите — нет, хотя от самого процесса я вам вряд ли позволю отказаться, но вы теперь принадлежите мне. — А ты — нам, — подняла голову, вдруг осмелевшая Алёна. — Правильно я говорю, девочки? — Совершенно точно, — закивали остальные. — Так что для начала больше никакого незапланированного увеличения гарема! Нас и так много. А если тебе чего-то дома не хватает, мы это коллегиально обсудим и найдём решение проблемы. — Ага, убедите, что оно мне не нужно, — я криво усмехнулся. — Но обещаю, никакого внепланового расширения. Мне бы с вами справиться. — То есть оно уже запланировано? — удивлённо подняла бровь Юля. — И можно поинтересоваться, кто эта счастливица? Или… счастливицы? — Всё потом, сейчас давайте доедим и я расскажу немного о своём разговоре с Гончаровым. — съехал я со скользкой темы. — Не стоит бежать впереди паровоза. К счастью, девочки у меня были понятливыми и не стали развивать эту тему. Тем более, что им было чем заняться, так что несмотря наличии двух ванных комнат в квартире в них образовалась очередь. Мои попытки примазаться и проскользнуть с кем-нибудь вместе не прокатили, потому что видите-ли, они мыться собрались, а не глупостями заниматься. А я может быть, очень серьёзен! Но пришлось ждать. К приезду оставшейся части команды порядок в квартире был наведён, красота восстановлена, все благоухали ароматами свежести и шампуня, разве что с одеждой по-прежнему были проблемы, вчерашние платья оказались немного… испачканы. Кем и каким образом мы решили не выяснять, просто после курултая отправить гонцов за новыми шмотками, и скорее всего это буду я, но плевать. Мне не сложно. — Всем привет! — первой в квартиру впорхнула Белка. — А чего вы… такие? — Кто ж знал, что мы сюда ночевать поедем, — пожала плечами Юля. — Вот и не озаботились. — А… — протянула Бенедетти, а затем увидев Алёну замахала руками. — Алён привет! Теперь понятно. Они тебя ограбили? — Да мелочи, — отмахнулась та. — Привет Матвей. — Ага, здрасьте, — кузнеца довольно фривольный вид моих барышень сильно смутил, и он залился пунцовой краской, стараясь смотреть в пол. — Здорово, босс. — Привет, проходите. — я махнул рукой в сторону гостиной. — сейчас Мико с Катериной подъедут и начнём совет Дома. Давно пора было это сделать. Так что можешь пока заготовить вопросы и предложения. — Понял. — едва зашла речь о работе, Матвей тут же преобразился, забыв про смущение и принялся накидывать на листке идеи. — А вот и девчонки! — минут через десять в дверь позвонили и Дара кинулась открывать. — Привет! Сколько вас можно ждать⁈ — Дар, сделай доброе дело, отвали! — Милорадович, буквально пышущая жаром, — не до тебя сейчас! — Чего я сделала-то? — опешила лучница от такого неласкового приёма. — Ты чего такая злая? На людей кидаешься. — Прости её, — в дверях показалась Мико. — Просто объявился Голенищев. И похоже, он крайне серьёзно настроен забрать Катю. Глава 7 — Значит, мы будем работать с Гончаровым, — голос Милорадович звенел от едва сдерживаемой ярости. — Теперь понятно, почему вылез этот слизняк. — Витя, ты понимаешь, что нас кинут? — Таня тоже была напряжена. — Голенищев, конечно, ублюдок, но его поведение весьма показательно. — Так и есть, — подала голос Белка, жмущаяся к Матвею. — Он не полез бы, если бы не знал, что ему сойдёт это с рук. А это означает, что нас уже списали. — И всё это я знал ещё до того, как Гончаров рот открыл. — я беззаботно развалился на диване, обнимая Юлю и Алёну. — Если вы думаете, что я им доверяю — то сильно ошибаетесь. Даже если то, что мне плёл Ричард про иллюминатов и их план правда, это не означает, что я повёлся. Вы же умные, должны понимать, что спасать мир можно по-разному. Например так, чтобы он потом остался должен спасителю. — Тогда зачем нам с ним сотрудничать? — задал вполне резонный вопрос Матвей. — Я лично считаю, что от таких людей надо держаться подальше. Вон мои родные связались и что из этого вышло? — Я всё прекрасно понимаю, но кто не рискует, тот не пьёт шампанского. — я пожал плечами. — И да, я догадываюсь, о чём вы сейчас думаете. Но нет, я не собираюсь помогать Гончарову чтобы потом самому стать главным. Не то, что бы мне этого не хотелось, просто Ричард это лишь верхушка айсберга, лишь его малая часть и вряд ли он что-то решает самостоятельно. Не спорю, в регионе он может играть какую-то роль, но даже если он не свадебный генерал, вряд ли его влияние распространяется дальше области, а то и города. — Тогда зачем тебе всё это? — опять же этот вопрос был справедливым, но, к сожалению, на данный момент я не мог на него ответить. — Скажем так — надо! — я обвёл серьёзным взглядом всех собравшихся. — Но для чего конкретно, сказать пока не могу. Не потому, что вам не доверяю. Если уж на то пошло, кому вообще тогда верить. Просто эта информация будет лишней. Я знаю, что никто из вас не подведёт ни в бою, ни в жизни, но сейчас мы собрались сыграть с очень опасными людьми. Теми, кто по мельчайшей оговорке смогут сделать правильные выводы и тогда нас просто зачистят. Думаю, никому из вас не надо объяснять, что никакой дар не спасёт от снайпера или яда в стакане? Именно поэтому я хочу, чтобы все вы, даже ты, Алён, уяснили и запомнили одну единственную вещь — мы помогаем Гончарову защищать человечество. Это не мешает поторговаться с ним, выбить себе какие-то плюшки, но суть не меняется, мы в деле. — А что с Голенищевым? — было видно, что Катерине очень не нравится происходящее, но на удивление, она держала себя в руках. — Он ведь не отстанет. Или… ты решил, что я… что у нас… — Так, цыц!— я поднял телекинезом со столика ложку и слегка стукнул ей по лбу девушки. — Не знаю, что ты там уже себе напридумывала, но немедленно прекращай! — А что тут придумывать⁈ — в голосе Милорадович вдруг послышались слёзы. — Ты со всеми, а я среди вас лишняя! А теперь хочешь меня этому моральному уроду сплавить?!! — Я тебе говорила, что гарем это нифига не весело, — хладнокровно прокомментировала истерику Юлия. — Выбрал бы одну, сейчас бы горя не знал. А так, давай, успокаивай, герой—любовник. — Я слишком жадный для того, чтобы всегда жить с одной женщиной, — подхватив псионикой Катю со стула, я приземлил её себе на колени и крепко обнял. — Прекращай слёзоразлив. Никому я тебя не отдам. А Голенищеву ноги вырву, в прямом смысле этого слова. И руки, чтобы не тянул к чужому. — А… — попыталась что-то сказать девушка, но я заткнул ей рот самым надёжным способом — крепко поцеловав. — Эй! — творившийся разврат тут же возмутил Белку. — Я понимаю, у вас свободные отношения, гарем и всё такое, но можно без нас это делать⁈ — А нечего завидовать, — отбрила её Юля. — У вас квартира в соседнем подъезде, идите туда и займитесь тем же самым, кто вам не даёт. Или не даёшь? — Это не твоё дело! — густо покраснела лолька и спряталась на широкой груди кузнеца. — Дорогой, скажи ей! — Эм… Юлия Алексеевна, — было видно, что Матвею неудобно, но он был решительно настроен защитить подругу. — Я понимаю, вы старше и… — Ты меня сейчас старой назвал? — голос Обресковой резко похолодел, а сама девушка прищурилась, разглядывая кузнеца будто в прицел. — Нет, я такого не говорил! — тут же попытался откреститься Матвей. — Я про то, что вы дольше живёте и… — То есть ты меня древней бабкой считаешь? — а вот теперь в воздухе явно чувствовалась жажда крови. — Может и ноги у меня костяные. — Да нет же!— на кузнеца, попавшего в ловушку было жалко смотреть, а Белка, из женской солидарности, не спешила приходить жениху на помощь. — Я вообще не это имел ввиду!!! — Да? — удивилась Юлия, подняв бровь и закинула ногу на ногу. — А что ты имел ввиду. Может… — Хорош! — я, наконец, оторвался от сладких губ Кати и вмешался в разборки, пока ещё можно было спасти ситуацию. — Юль, достаточно. Никто тебя старой не считает, ты семнадцатилетняя девушка в самом соку. Так что не тирань Матвеича. Блин такой момент обломали, да Кать? — А нечего тут разврат устраивать, — на удивление, теперь против оказалась Дара, но, когда все повернулись к ней, вдруг покраснела и опустила взгляд. — Другим может тоже хочется. — Так в чём проблема⁈ — я даже обрадовался, поднимаясь с Катей на руках. — Пошли! Кроме Кати и Дары кто ещё хочет присоединиться? — Я не хочу! — голос Милорадович вдруг сорвался на писк, а сама девчонка вспыхнула и мне пришлось отпустить её, чтобы не обжечься. — Я… извините!!! — Витя, ты балбес. — сокрушённо покачала головой Юля, глядя как красноволосая и краснощёкая девушка стремительно убегает и хлопает дверью ванной. — Зачем ты так с ней? Катя, несмотря на внешнюю грубость натура романтическая. Да и вообще какой девушке не хочется красивых ухаживаний, а ты как неандерталец, дубиной по голове и в пещеру. Так мало того, ещё и других желающий зовёшь. — Да я просто пошутил, — мне стало неудобно, всё-таки я не был бесчувственной скотиной. — Серьёзно, хотел обстановку разрядить, ну и вот… блин. Пойду извинюсь. А насчёт романтики — девчат, я обещаю, всё будет. И прогулки под луной и свидания. Но чтобы спокойно наслаждаться весной юности, как говорят японцы, надо решить текущие проблемы. А то пока мы будем гулять и влюбляться нас возьмут за ятра. — Японцы так не говорят, — покачала головой Мико. — и иди уже. А то Катя там такого в голове накрутит, потом всем тошно станет. Ванная комната встретила меня закрытой дверью и шумом воды. Не думаю, что Милорадович решила искупаться перед актом любви, скорее уж устроила шумовую завесу, чтобы никто не слышал, как она… плачет? Катерина то? Не верю! Но пока факты говорили в пользу этой версии. Мне даже стыдно стало. Уверенность в себе — это хорошо, но я не давал перерасти ей в чувство абсолютной собственной важности, в том числе и потому что не хотел делать больно родным и близким мне людям. А когда ты считаешь, что всегда прав слишком легко перейти грань. — Кать, открой пожалуйста. — я негромко постучал. — Я бесчувственный баран и балбес, прости. — Я… я в порядке. — голос девушки за дверью звучал глухо, — Скоро приду. — Катерина, я считаю до трёх и выбью эту дверь на хрен. — я не собирался играть в эти игры. — Да, я накосячил и готов извиниться, но не начинай так себя вести. Давай поговорим. Тем более нам давно пора — это сделать. Раз… два… На счёт «три» дверь щёлкнув распахнулась, и я тут же вошёл внутрь. Нужно срочно озаботиться собственным домом, достаточно большим, чтобы там можно было где-то уединиться. Мне, да и девочкам тоже необходимо личное пространство, на которое никто не будет покушаться. А пока приходилось обходиться тем, что есть, но это не дело. Если я начну с каждой вести задушевные разговоры в санузле, боюсь надолго меня не хватит. — Привет, — я внимательно посмотрел на девушку, ища следы случившейся истерики. — Привет, — Катя говорила на удивление тихо, пряча от меня глаза, но, когда меня это останавливало. — Ай! Ты что творишь! — Тихо, — я поймал взлетевшую в воздух красавицу, усаживая себе на колени, а сам примостился на бортике ванны. — Так, глаза не красные, значит не ревела. — Вот ещё! — вот теперь Милорадович стала похожа на себя. — Пусти! — Нет, — я покрепче обнял девушку. — Нам давно надо поговорить, так почему не сейчас. Ребята подождут. Всё равно обсуждать дальнейшее без тебя не имеет смысла. Так что давай начнём. Как говориться раньше сядем, раньше выйдем. Прости меня.